— Араухов, пропустите гостя, — подошел к нему другой офицер, такой же высокий и сильный, но с лычками старшего сержанта.

— Дамир Александрович? — спросил он меня и, получив кивок, продолжил: — Проходите, мы вас уже ждем.

— Ваше благородие, простите, я не узнал вас, — извинился младший сержант.

— Не переживайте, сержант, — сказал я, похлопав его по плечу, и, протиснувшись мимо этого амбала, обратился к Вострикову:

— Андрей Игоревич говорил о форме. Где я могу ее получить?

— Вот, держите, — открыл он шкаф и достал стопку одежды и берцы. — Переодеваетесь у любой свободной кровати, вещи оставите на стуле или кровати, тут не тронут.

— Стадион найдете? Или проводить? — спросил Араухов.

— Найду, видел, пока ехали, — ответил я, взяв одежду, пошел переодеваться.

Майка, штаны, две полоски ткани вместо носков. Хм. Интересно, это Распутин специально или не подумал, что князь может и не знать, как обматывать портянки. Вот был бы позор на всю казарму, если бы мне пришлось просить помощи.

Но я умел переодеваться и попрыгал на месте, чтобы услышать, откуда появится лишний шум. Вышел из казармы и снова наткнулся на того лейтенанта.

— О, боец. Пойдем, мне как раз нужен один, чтобы нести ящики на полигон. Князь изволит тренироваться.

— Нет, лейтенант, вы ошибаетесь. Я не ваш подчиненный. Идите и найдите кого-то другого, — начал раздражаться я. Чтобы я еще раз вышел из дома без знака рода!

— Солдат, я не понял, это приказ!

— Отвали, — махнул я рукой и пошел в сторону стадиона.

— А ну, стоять! — догнав меня, он подставил подножку.

Удержав равновесие, я повернулся к лейтенанту и сказал:

— Вы меня уже раздражаете. Идите, куда шли, а меня оставьте в покое.

— Ты у меня сейчас в больничку отправишься, а следом в карцер, щенок. Там научишься уважению к старшему по званию, — прорычал офицер.

А я? Что я? Я попытался ударить. С чувством, толком и расстановкой. Но мой удар не достиг цели. Перед мужчиной появился какой-то невидимый щит, и мой кулак ударился в него. Черт, как же больно! Отдернув руку, я прижал ее к себе.

А вот его удары достигали меня. Классическая двоечка в корпус, в голову и удар по колену. Скорость ударов была невероятно быстрой. Я, наверное, моргнул два раза, а уже стою на коленях перед ним... Что это такое? Только и успел подумать, когда очередной удар в голову уронил меня на асфальт.

- Ну что, солдат, кончилась твоя храбрость? - начал смеяться лейтенант.

- Пошел ты, - ответил я, сплюнув сгусток крови.

- Ааа, значит, мало, ну ничего. Я только начал.

Не в первый раз замечаю, что у военных в минуты напряжения исчезают маты и сокращения, и они начинают говорить нормальным языком. Думал я, когда очередной удар ногой в корпус отправил меня в небольшой полет.

Поднявшись и посмотрев на неспешно подходящего летеху, я побежал на него. Удар, удар, нырок под его руку, еще удар, отскок, удар. Блок, удар. Отскок. Нет, мои удары снова не причинили никакого урона.

— Вы неплохо двигаетесь, — кивнул он.

— Жаль, что вы пустышка, в гвардии были бы полезны, а теперь моя очередь, — его лицо озарила ухмылка. В следующую секунду он сократил дистанцию. Удар в голову, пинок в живот и апперкот отправили меня на землю.

— Это бесит! Бесит! Бесит! Меня бьют, как игрушку! Меня! ААА! — Злость полностью поглотила меня, и в следующую секунду мои руки объяло зеленое пламя. Вскочив на ноги и не задумываясь о происходящем, я нанес очередной удар в лицо моего врага. И с удовольствием отметил, что теперь мой удар достиг цели. Хруст носа, несколько зубов, которые вылетели из его рта, и крик боли стали для меня отрадой.

Пока лейтенант лежал на земле, я, сев на него, начал его избиение.

— Князь, остановитесь!

— Дамир, прекратите!

— Солдат, отпустите его!

Послышался топот ног и гул голосов.

А я продолжал избивать, мне было все равно, я должен был убить! Во мне пылало пламя ненависти и жажды убийства. Но кто-то схватил меня за майку и оттащил от бедного офицера.

— Дамир, всё в порядке! Успокойтесь! — несколько пощечин привели меня в чувство.

Проморгавшись, я увидел перед собой Распутина.

— Ваше сиятельство, успокойтесь, здесь все свои! Слышите меня? — он еще раз ударил меня по щекам.

— Да, я понял! Отпустите меня, Андрей Игоревич. Он жив? — я кивнул в сторону лежащего офицера, которого окружило несколько человек и, судя по белоснежному халату, врач.

— Жив. И я даже не знаю, к счастью или нет, — ответил мне начальник этого балбеса.

— А с вами у нас предстоит очень сложный и долгий разговор, и желательно с присутствием Багратиона, — тихо произнес Андрей, глядя мне в глаза. — Вы использовали технику, которой не существует в этом мире.

Мы находились в кабинете Распутина. Я сидел на диване и пил кофе. Командир гвардии сидел во главе своего стола и, обхватив голову руками, о чем-то напряженно думал. Багратион ходил по кабинету.

Прошло два часа с момента, как я подрался с лейтенантом и его увезли на скорой в ближайшую больницу. А я набрал главу Тайного отделения.

- Здравствуйте, Арсен Алексеевич, - сказал я, когда мне ответили на другом конце провода.

- Болконский? Чем обязан вашему неожиданному звонку?

- Я бы не хотел обсуждать это по телефону, но мне нужно, чтобы вы срочно приехали на полигон моего рода.

- Дамир, вы серьезно думаете, что я по звонку куда-то поеду? Говорите, ради чего я должен бросить работу и ехать к вам.

- Мне сложно это объяснить, но вы ведь считаете меня пустым местом, не обладающим даром?

- Ну не только я, все знают, что вы пустой.

- Вы ошиблись, во мне только что проснулось что-то неизвестное. И командир моей гвардии настойчиво просил, чтобы я связался с вами.

- Что значит неизвестное? В наше время вся личная магия известна и разделена на ранги.

- Мне точно говорить об этом по телефону?

- Не бойтесь, мой телефон не могут прослушать.

- Хорошо, мои руки зажглись зеленым пламенем, и я без какого-либо сопротивления пробил духовный доспех человека ранга подмастерья.

В телефоне повисла тишина.

- Через час буду, - и Багратион отключился.