Комсомольцу Саше Жарову поручили написать песню, да еще и в двухнедельный срок. Это было продиктовано наивной и трогательной верой и в силу комсомольского поручения, и в творческие возможности своего собственного комсомольского поэта. Александр Жаров до того дня, когда на него свалилось это ответственное комсомольское поручение, вообще не пробовал писать песни. Так же как в случае с «Молодой гвардией», о которой речь пойдет дальше, сложность задачи усугублялась тем, что свои поэты у комсомола были, а композиторов не было.

Еще до того как были написаны слова, комсомольский поэт и его товарищи пустились на розыски мотива, который годился бы для пионерской песни. Поиски завели их в Большой театр, на представление оперы «Фауст». Особенно понравился комсомольцам «Марш солдат» композитора Гуно. Он-то и стал музыкальной основой для первой песни юных пионеров. Во всяком случае, Жаров писал о синих ночах, об алом знамени, повторяя про себя ритм этой песни из «Фауста».

К тому времени уже было придумано не только название организации – «Пионерская», – но и пионерская заповедь «Пионер – всем пример», пароль «Будь готов!» и отзыв «Всегда готов!».

Все это и стало содержанием песни, которую Жаров должен был сочинить за две недели.

Вглядываясь в далекую даль и вновь вспоминая самую главную пионерскую песню, разбирая ее, что называется, по косточкам, я чувствую, что на писавшего ее поэта влияли не только деловые наставления товарищей по комсомолу, но и обаяние оперы «Фауст», могущество музыки, обрушившейся на рабочего парня, впервые восседавшего в алом бархатном кресле торжественного зала Большого театра.

Не отсюда ли такие строчки:

Не отсюда ли несколько выспреннее слово «эра», сталкивающееся в песне с естественными комсомольскими словами «дружной гурьбою».

Комсомольские работники сочли, что их задание Саша Жаров, в общем-то, выполнил, но ритм из буржуазного «Фауста» – это еще не то, что нужно для пионерской песни. Комсомольцу Сергею Дешкину было поручено придать музыке композитора Гуно иной характер.

Сергей Дешкин по-своему обработал знаменитый марш, приспособил его для пионерского горна.

Счастливо родилась пионерская организация. Она сразу, с первого дня, имела свой чудесный символ – красный галстук, свой пароль и отзыв, свою трубу и барабан и свою песню «Взвейтесь кострами, синие ночи». Сколько красногалстучных поколений связало с этой песней свои первые шаги в революционных рядах!

А текст пионерского гимна таков:

Это стихотворение Маяковский написал для участников первого всесоюзного пионерского слета 25 августа 1929 года. Слет проходил в августе в Москве.

Поэт прочитал его детям на закрытии слета, с трибуны стадиона «Динамо», и назвал его «Песней-молнией». За день до этого события Маяковский посетил лагерь участников слета и видел, как Красному воздушному флоту передавали авиэтку (легкий самолет) названную в честь газеты «Пионерская правда».

Когда я ехал за границу, знакомые пионеры наказали мне:

– Езжай-то ты езжай, товарищ Маяковский, но когда приедешь, все про ихних пионеров расскажи.

Поехал я сначала в Чехословакию. Приехал в столицу, в Прагу, и сейчас же у товарищей спрашиваю:

– Покажите мне, где у вас тут пионеры.

Товарищи отвечают:

– Их и искать не надо, они сами вечером на вашу лекцию придут.

Вечером я читал в народном доме лекцию и свои стихи. Народу пришло много – больше тысячи. Между взрослыми – и детей пионерского возраста достаточное количество.

Читаю я стихи и все время зал оглядываю: дети есть, а пионеров не видно. Ни единого красного галстучка. После лекции подходит товарищ с двумя ребятишками, я на него накидываюсь:

– Где же твои пионеры?

Двое ребят ответило разом:

– Мы и есть пионеры…

– А галстуки где ж?

Один порылся и достал из кармана скомканный красный галстук.

– Вот он. Дома надеваем. А как выйдем из дому – в карман. А то полиция отбирает, – и нам и галстуку достается. Один раз пошли мы с братом в рабочий театр. Брат у меня в «Синей блузе» играет. Ставили пьесу «Плач Крамаржа». Крамарж этот раньше русским буржуем был. Большевики у него в Крыму дачи отобрали и на дачах санатории да дома отдыха устроили. Крамарж обиделся, уехал в Прагу, свою партию фашистов собрал – ругает теперь советскую республику на чем свет стоит, агитирует здесь, чтобы большевиков не признавали, да о потерянных дачах с женой по вечерам плачет.