Здесь целая заброшенная деревня!

Выбитые окна скалились деревянными зубьями, двери кое-где висели на петлях, в других домах давно отвалились и ушли под снег. Глубокие сугробы занесли улицы, и отыскать здания можно было лишь по облезлым, потерявшим черепицы скатам.

– Ты что-нибудь слышал о поселке рядом с перевалом? – растерянно уточнила я, подтягиваясь выше на спине Сальярго, чтобы заглянуть в очередное разбитое окно. Не поджидает ли нас там засада? Но нет, все было тихо, если не считать завывающего в подворотнях ветра. – Я нет. Здесь ничего не растет, зима круглый год. Смысл строить жилье?

– Может, гостиница? – не слишком уверенно протянул коршун.

– И ни один купец ни словом о ней не обмолвился? – фыркнула я. – Поставь меня, Сальярго, посмотрим, что внутри!

Пробраться в полуразвалившиеся лачуги не составило труда. Основная опасность исходила от их ветхости. Из-за долгого простоя без присмотра остовы готовы были обрушиться в любой момент.

Обыск отчасти увенчался успехом. Я обнаружила, что подвалы и некоторые ящики на кухне не тронуты ни влагой, ни плесенью и их содержимое прекрасно уцелело. Бобы, пшено, ячмень лежали мешками, а на крюке в одном из подполов я обнаружила целую вяленую баранью ногу!

Удержаться и не стащить ее я не смогла. Судя по запаху, отличное мясо, все еще пригодное в пищу.

Что весьма подозрительно.

Вся деревня представляла собой одну большую морозильную камеру. Но даже в ледяной пустыне водятся птицы, грызуны и насекомые. Еда должна была давно испортиться или пойти на корм зверью – однако пролежала все это время, будто нас ждала.

Впрочем, отказываться от находки было бы странно.

Я обнюхала собранное со всех сторон и наконец нашла причину странности. В уголках тканых мешков, на крюках из-под мяса и на коробках, где лежали клубни, виднелся один и тот же знак.

– Стазис. Здесь жили одаренные! – воскликнула я, указывая на предательскую метку.

Какой именно аристократический род рискнул пробраться между нашими землями – неизвестно, одно точно – здесь жило несколько семейств, активно пользовавшихся магией. Возможно, целый клан. Жаль, что определить точную принадлежность невозможно: символы стазиса универсальны, как и многие заклинания. Если хорошо напитаны энергией, прослужат годы, если не десятилетия.

Определить возраст строений было сложно.

При условии, что снег таял и вновь нарастал, – это могло быть и пять лет, и пятьдесят пять. И даже сто.

Мы с коршуном выбрали одно из зданий, что меньше всего пострадало от запустения. Совместными усилиями стащили туда найденные припасы, обломки дверей и окон на растопку и обрывки ткани – завесить дыры в стенах, куда со свистом задувал промозглый ветер, принося все новые слои снега. В самой глубине помещения было посуше и почище, там же, к счастью, располагалась кухня, а в ней – очаг для готовки. Разводить костер прямо на полу чревато – все же строение деревянное. Займется, несмотря на всю влагу вокруг.

Я постоянно посматривала в окно и дверной проем, ежесекундно ожидая знакомой трели. Наши следопыты – одни из лучших в мире. Наверняка отыщут потеряшек в ближайшее время!

Тем более мы не посреди пустыни. Тут целая деревня, мимо не пройдут. Неизбежно заинтересуются. Еще и костер разожжем, нас будет сложно пропустить.

Главное, чтобы чудовище не притащилось на запах готовящейся еды.

С другой стороны, раз припасы до сих пор лежали нетронутыми – пробраться в дома монстр по какой-то причине не может.

О том, что он может быть слишком велик, чтобы пролезть в узенькую дыру от окна, думать не хотелось.

Сальярго проверил трубу в очаге и запалил огонь. Тонкая струйка дыма потянулась вверх, под крышу, и дальше – в темнеющее небо.

Пока парень возился с растопкой, я заделывала окно тканью. Гвоздей, молотка и прочих приспособ не нашла, пришлось действовать варварски – загонять в щели между досками толстые щепки. Исколола все руки, но зато в помещении перестало сквозить и постепенно потеплело.

Я набрала в два котелка снега из ближайшего сугроба и пристроила их над огнем. Растопится, сделаю в одном кашу из пшена, во втором – чай.

Уж таким мелочам меня воины научили. В полноценные походы меня не пускали, только на учения. Но зато я постепенно понимала, почему.

Лишения и неудобства я терпеть не могла, и все мои близкие об этом знали.

Зачем мучить девочку, которая все равно рано или поздно выйдет замуж и будет вести хозяйство? Мечом пусть машет на здоровье, умение защитить себя не помешает. А все эти палатки, ночевки на холодной земле и прочие развлечения лучше оставить обычным солдатам.

Мало ли, застужу что. Как детей потом рожать?

Замерзнуть за этот бурный вечер я успела несколько раз, до самых костей. Потому придвинулась к очагу почти вплотную. Промокший от снега плащ скорее холодил, чем согревал, я стянула его и развесила по стене, используя те же щепки как крючки.

Но нижняя курточка и рубашка предоставляли мало защиты от мороза.

– Снимай сапог, – приказал Сальярго, беззвучно подходя со спины.

Я аж подпрыгнула.

– Зачем?

И руками коленки обхватила, готовясь сопротивляться до последнего.

Парень выразительно закатил глаза и так протяжно вздохнул, что выбившиеся из моих кос волосы всколыхнулись.

– Лечить будем твою травму. А ты что подумала? – Он вытащил из пояса небольшую баночку с плотно притертой крышкой и сел рядом.

Плащ Сальярго тоже снял, а кожаную жилетку со множеством карманов и широкий пояс оставил. Оружие сложил неподалеку, отстегнув, но и кроме меча с кинжалом на нем явно было много чего интересного. Из ряда ячеек выглядывали острые лучики сюрикенов, из кармашков тянуло травами и чем-то сладковатым. Еда? Или еще лекарства?

К походу и любым неожиданностям коршун был готов куда лучше меня.

И это особо бесило.

Но перестать хромать хотелось сильнее, чем поругаться с врагом.

Так что я без дальнейших споров расстегнула ремни, стащила оба сапога, носки и водрузила пострадавшую лодыжку на колени добровольцу.

– Ну лечи, – разрешила ему.

А обувь приставила поближе к огню. Пусть сохнет. Внутри все хлюпало после купания в сугробе. Надеюсь, до утра основная часть влаги выпарится, а материал выдержит резкий нагрев.

Никогда не обращалась настолько небрежно с одеждой. Да и не особо занималась ею в принципе – для того слуги есть. Но об основных проблемах, которые могут возникнуть от такой вот экстренной сушки, знала.

В отличие от меня, братья частенько попадали в передряги, ночевали в глуши и прочее. А после приходилось чинить доспехи, плащи, а кое-что и выкидывать.

Сальярго от моей наглости слегка опешил. Оглядел лежащую на его бедре розовую ступню, перевел взгляд на меня.

Я приветственно перебрала пальчиками.

– Вот бессовестная, – в голосе коршуна проскользнуло уважение пополам с восхищением. – Никакого стыда.

– Я ж не спинку потереть прошу, – пожала плечами. – Тем более ты сам предложил помочь. Откуда мне знать, что там у тебя – мазь, порошок, капли? И как с ними обращаться нужно, чтобы сработало.

– Секретный рецепт моей матушки, – лицо Сальярго смягчилось.

Он провел пальцами по моей щиколотке, безошибочно отыскивая припухлости в тех местах, где уже начали наливаться багровым синяки.

Приложило меня неслабо. Повезло, если в кости нет трещин. Впрочем, на совах все заживает быстро, почти как на кошках.

Ткань штанов скользнула вверх, открывая колено.

Прикосновения Сальярго стали еще нежнее и бережнее. Я сглотнула, успев за эти мгновения сто раз пожалеть о собственной храбрости. Зачем полезла провоцировать коршуна? Знала же, что он обязательно воспользуется предложенным.

И возьмет сверху все, что пожелает.

– Перелома нет, – деловито констатировал парень и щедро зачерпнул из баночки резко пахнущую смолой и свежестью полупрозрачную мазь.

Плюхнул на середину лодыжки и принялся смачно растирать.