Как я смогу конкурировать с Таней в глазах Вадима? Она моложе, красивее и здоровее. Я никогда больше не стану той женщиной, в которую он когда-то влюбился.

Как Вадим сможет снова испытывать ко мне физическое влечение? Я уже не выгляжу так, как раньше, и никакая косметика и пластика в мире не изменит этого факта. Скорее всего, я буду проходить химиотерапию всю оставшуюся жизнь — а это значит, что у меня не будет не только волос, но и ресниц, и бровей. Никаких волос на теле.

Как я смогу быть достаточно уверенной в себе, чтобы раздеться перед ним после окончания этой процедуры? Когда мне сделают операцию, будет период, когда моя грудь будет изуродована, изрезана.

— Яна? — мама почти шепчет мое имя и медленно подходит ко мне. — Что ты думаешь?

Что я думаю?

Я напугана до смерти.

— Я думаю, что Марина потрясающая, — отвечаю я, заставляя себя улыбнуться, когда смотрю на нее.

Мой взгляд возвращается к женщине в зеркале, и я с трудом, но все-таки подавляю слезы.

— Ты выглядишь великолепно.

— Спасибо, мам.

— Дамы, не могли бы вы оставить нас на минутку? — спрашивает Лена и садится рядом со мной. Когда мы остаемся одни, Лена кладет руку мне на плечо. — Выкладывай. Что случилось?

Поскольку я больше не могу смотреть в зеркало, я поворачиваюсь к ней лицом. Затем я выплескиваю все страхи, все мысли и все переживания, которые держала в себе.

— Я пыталась быть сильной. Я пыталась пройти через это и посмотреть на все с другой стороны. Я пыталась быть благодарной за то, что до сих пор жива и мой рак реагирует на лечение… пока что. Но все это обрушилось на меня внезапно, как кирпич, упавший на голову. Прежде чем начнешь какую-нибудь ободряющую речь о том, что внутренний мир важнее внешности, учти, это просто слова — они не помогают.

Лена кивает и поджимает губы, пытаясь осознать то, что я только что на нее вывалила.

— Ян, я даже не буду притворяться, будто понимаю, что именно ты чувствуешь. Ты знаешь, что я жутко переживаю, когда дело касается моих волос. У меня уродливая форма головы. Без волос я бы распугала всех детей и большинство взрослых. Саше пришлось бы пробежаться по всем магазинам города и принести мне все парики, которые он сможет найти. Я бы наняла профессиональных гримеров, чтобы они каждый день накладывали на меня парик, чтобы он держался и выглядел естественно, и делали мне соответствующий макияж.

Я не могу удержаться от смеха, представляя, как Лена будет делать все то, о чем говорит.

— Но вот в чем дело — и я буду с тобой откровенна. Я никогда не видела более красивой женщины, чем ты. И Вадим тоже. С волосами или без волос. С бровями и ресницами или вовсе без них. Есть макияж, нет макияжа… Все это не имеет значения. Штукатурка тебе не нужна, понимаешь? Даже несмотря на страх и нервные срывы, ты все равно сильнее, чем я когда-либо буду. А еще я очень надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы понять, какой чуши мне сейчас наговорила. А теперь, если с приступом вселенской жалости к себе покончено, у нас плотный график, и я хочу взять от него все.

Я обхватываю Лену за шею и крепко обнимаю. Потому что она моя лучшая подруга. Она сестра, которой у меня никогда не было. Она та, кто может вывести меня из себя, рассмешить и заставить забыть о проблемах. Мне очень важна и очень нужна ее бесконечная, местами жесткая, но очень искренняя и действенная поддержка.

— Ян, не порти мне волосы своими слезами. Ты же знаешь, что делает с ними влажность.

Заливаясь смехом, я отпускаю ее, откидывая голову назад.

— Я не плачу. Это испортит мои новые ресницы и макияж.

— Я буду рядом всегда, когда понадоблюсь. Ты знаешь это, Ян. Но для Вадима не имеет значения, есть ли у тебя шикарная грива или нет волос вообще. Неважно, есть ли у тебя в лифчике третий размер или нет. Он любит тебя независимо от этих мелочей. У тебя будет совершенно новая грудь, и ты будешь нравиться себе в отражении. Ты найдешь средство, от которого не будут выпадать все волосы, а когда они отрастут, у тебя будет самая шикарная прическа. Тогда вы будете счастливы. Или ничего этого из не произойдет, но вы все равно будете счастливы. И Вадим все равно будет любить тебя, несмотря ни на что. Тебе и так нелегко. Так что больше никаких переживаний о всякой ерунде. Договорились?

— Договорились.

Вадим

— Ну что, ты готов? — спрашивает меня мой тесть.

Я тихо усмехаюсь, потому что он явно нервничает больше, чем я. На самом деле, я совсем не переживаю.

— Я абсолютно готов. Твоя дочь будет в восторге. Не стоит волноваться, — дружески похлопав его по плечу, я прохожусь вокруг для последней проверки, прежде чем дамы вернутся с моей женой.

— Все на своих местах, пап, я только что проверил, — Костя подходит ко мне и бросает взгляд в сторону.

— Я просто хочу, чтобы все было идеально. Твоя мама этого заслуживает.

— Конечно заслуживает. Ей пришлось через многое пройти, но она не позволяет себе опускать руки. По крайней мере, я этого не замечал. Я просто хочу, чтобы худшее осталось позади.

— Никогда не теряй надежды, сынок. Твоя мама не теряет, и я тоже. У нас могут быть ссоры время от времени, но мы будем идти вперед. И в те моменты, когда ей будет казаться, что она не может сделать еще один шаг, я буду нести ее. Так долго, как ей будет нужно.

Костя поворачивается ко мне лицом.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Как мы вляпались во все это? Надо было взять Яну с собой на рыбалку или еще куда-нибудь, и пусть бы женщины контролировали эту часть плана, — говорит папа, подходя и обнимая меня за плечи. — Это ты придумал привлечь нас всех?

— Не я. Это была идея Кости, — и мой сын корчит такое выражение лица, что я не могу сдержать смех.

— Отличная работа, пап. Да, давай, сдавай меня направо и налево. Как тебя родители воспитывали? — показушно фыркает Костя, а потом, поняв, что сказал, виновато ойкает.

— Мы старались, — отвечает мой отец со снисходительной улыбкой. Я в который раз радуюсь, что он не из обидчивых — с Кости станется ляпнуть какую-то глупость, которая вполне может задеть пожилого человека, но у моих родителей железное терпение. Наверное, поэтому они так стойко пережили мои метания юности и до сих пор рядом. Теплые и доверительные отношения между моей женой и сыном и моими родителями всегда грели мне душу.

Мы втроем смеемся, и я понимаю, как мне невероятно повезло, что вокруг так много людей, которые меня любят. Все, кто имеет для меня значение, собрались здесь, чтобы отпраздновать одну из многих вещей, которые я всегда хотел подарить Яне, но не мог до сих пор. Моя семья, друзья, ставшие семьей, и семья Яны.

К нам снова присоединяется отец Яны, и с каждой секундой он будто бы нервничает все больше и больше, настолько, что я начинаю чувствовать какой-то подвох.

— Вадим, можем поговорить наедине? — о, а вот и он, получается.

— Конечно.

Мы заходим в пустой банкетный зал, который зарезервирован только для нашей маленькой семьи. Это идеальная обстановка для сюрприза Яне. Окна от пола до потолка выходят к пляжу, открывая прекрасный вид на набегающие волны, заходящее за горизонте солнце, представляя идеальный фон для семейной фотосессии, которую Яна хотела провести по своему списку желаний.

— Присаживайся, Вадим.

Я сажусь, но мой тесть расхаживает взад-вперед передо мной. Он смотрит куда-то под ноги, и то и дело проводит пальцами по усам, вокруг рта, потом по подбородку.

— Прости, но у меня такое ощущение, что ты сейчас просто взорвешься.

Он поворачивается на пятках и смотрит на меня очень серьезно, а потом не выдерживает и срывается на нервный смех.

— Ты прав, мне нужно успокоиться. Если честно, я просто не хочу все испортить. Мы только что вернули тебя, Яну и Костю в нашу жизнь, и я не хочу обидеть тебя и снова потерять.

— Ты не обидишь меня. Что бы это ни было, мы обсудим все как взрослые люди. Мы теперь одна большая любящая семья. Мы должны держаться вместе.