Я поразилась, как тут всё интересно и практично продумано, но комментировать не стала.

– Знаешь, что я понял, общаясь с женщинами? – спросил Тони, доедая свой бутерброд с колбасой и сыром.

– Что ты вообще не умеешь с ними общаться, – отпустила я шпильку.

– Да, такие мысли мне тоже приходили, – беззлобно хохотнул мой супруг. – Но самое главное – я твёрдо запомнил, что их заявления нельзя воспринимать всерьёз, потому что они легко меняют свои решения на ровном месте. Взять, например, тебя. То ты объявляешь мне о разводе, то пытаешься соблазнить прямо в карете. А через несколько минут утверждаешь, что никогда не допустишь меня до своего тела.

– Да, сцена с соблазнением и правда была неуместной, – вынуждена была согласиться. – Я просто запаниковала и сейчас сожалею об этом.

– У нас всё наладится, Эничка. У тебя пройдёт этот бунтарский всплеск, вернётся память, и всё будет хорошо, – заявил Тони. – Главное – помни, что всё это время я о тебе забочусь.

– Так сильно заботишься, что потащил в постель к чужому мужику, – мрачно фыркнула я. – И привёл бывшую невесту на нашу свадьбу. Считаешь это нормальным?

– Она наша соседка, Энни, – серьёзно отозвался супруг. – Хозяйка поместья Равенкрафт. Не знаю, какие представления о мире сейчас в твоей голове, но соседи для любого аристократа – это те, с кем жизненно необходимо поддерживать хорошие отношения. Это те, кто поможет тебе тушить пожар, окажет помощь в борьбе с бродячими бандами или в отлове бешеных диких животных. Вражда с соседями – гиблое дело. Арина и так очень остро восприняла наш с ней разрыв. Я не мог ей отказать, когда она попросила у меня приглашение на свадьбу. Как я уже говорил, мы с ней дружили с детства. Я привык ей доверять. Признаться честно, я рассудил так: ей нужно увидеть своими глазами, как я женюсь, чтобы смириться с ситуацией и утратить надежду стать моей женой. Мне хотелось, чтобы она поняла, насколько сильно мы с тобой любим друг друга. Правда, твоё поведение у алтаря дало ей повод для иронии.

– Когда девушка расстаётся с мужчиной – она просто отпускает его и старается держаться подальше. А эта Арина продолжает к тебе лезть, – хмуро отметила я. – Не удивлюсь, если именно она причастна к моему падению с лошади и потере памяти. Я же совершенно забыла тебя, Тони, и вполне могла отказаться от свадьбы в последний момент.

– Нет, ты ошибаешься, зайка, Арина не такая, она бы никогда такого не сделала, – замотал головой мой супруг.

– Ты слишком плохо разбираешься в женщинах, – вздохнула я. – А ещё это именно она могла отправить королю письмо насчёт нашей свадьбы и подать ему идею потребовать право первой брачной ночи. В надежде, что после этого ты со мной разведёшься.

– Вот это – точно нет! – уверенно взмахнул рукой маркиз. – Даже если бы она это написала, её письмо попало бы на стол короля в лучшем случае через пару месяцев. Думаешь, ему сразу передают корреспонденцию от провинциальных аристократов?

– Я уже ничего не думаю, – покачала я головой.

– Вот, выпей свою целебную настойку из хайлин-травы, – протянул он мне наполненный прозрачной жидкостью стакан. – Как сказал лекарь, тут тридцать капель в воде.

– Это же надо принимать перед сном, – напомнила я.

– Скорее всего, ночь у тебя будет бессонной. Не столько из-за ласк короля, сколько из-за нервов. Так что лучше выпей прямо сейчас, чтобы не было перерывов в лечении, – ответил Тони.

– Я не стану ничего пить, потому что я тебе не доверяю, – честно заявила я, и мне в голову прилетела интересная мысль: – Тони! Муж мой временный, скажи-ка, а какие побочные действия у этой хайлин-травы? Предположим, от передозировки?

– Побочка? – растерянно переспросил он.

– Может, сонливость или потеря сознания? – задала я наводящие вопросы.

В глазах блондина вспыхнула подозрительность:

– Во-первых, я не лекарь, так что не знаю. А во-вторых, если ты надумала глотнуть неразбавленный концентрат настойки а потом вырубиться на королевском ложе, это плохая идея. Эдуард тут же позовёт целителей, и они приведут тебя в порядок. Только выставишь себя в жалком виде и навлечёшь гнев правителя.

Вообще-то я подумала о том, чтобы налить этот средство в бокал короля, ну да ладно. Надо признать, что Штирлиц из меня никакой.

Нужно придумать что-то другое.

Энни

*

– Прошу тебя, Эничка, не вредничай, – терпеливо, как ребёнка, уговаривал меня Тони. – Выпей лекарство! Твоя фраза о том, что ты не будешь ничего пить, потому что не доверяешь мне – совершенно нелепая. Ты же пила чай и ела ту еду, которую я поставил перед тобой. Мне было бы проще что-то подсыпать тебе в пищу, нежели в эту прозрачную жидкость, тебе не кажется?

– Логично, – признала я. – Но давай с тобой договоримся. Я выпью эту настойку хайлин-травы, а ты умолкнешь до конца нашей поездки. Будешь говорить, если только я задам тебе вопрос.

– Как пожелаешь, – тяжело вздохнул супруг.

Я выпила предложенное лекарство и тут же ощутила, как на меня навалились сонливость и апатия.

– Ах ты, паразит… – вяло возмутилась я. – Всё же подсыпал мне какую-то дрянь!

– Если это был вопрос, тогда я отвечу: исключительно ради заботы о тебе, – заверил блондин. – Это просто мягкое успокоительное. Ты уже вся извелась, зайка, а мы ещё даже не доехали до дворца. Накручиваешь себе в голове всякие ужасы.

– Знаешь что, Тони… – пробормотала я. Язык плохо слушался, но меня это уже даже не злило. – Шёл бы ты в места, куда солнце не заглядывает…

– В шахту? – догадался супруг.

Но я ему уже не ответила.

Настолько сильно потянуло в сон, что я легла на лавку и тут же вырубилась.

Так что все мысли о побеге были пресечены на корню, и по-хорошему обдумать всю эту ситуацию тоже не удалось.

Проснулась от того, что кто-то сильно тряс меня за плечо.

– Эничка! Эничка, зайка, вставай! Мы уже приехали, моя дорогая! Надеюсь, ты хорошо отдохнула, – увещевал меня Тони.

Резко распахнув глаза, я села.

Карету больше не покачивало. Мы и правда добрались до пункта назначения. В окне виднелись украшенные драгоценными камнями и коваными золотыми завитками огромные дворцовые ворота.

Адреналин молоточками застучал в ушах, сонливость словно смыло волной. Но вот апатия пока прошла не до конца, и чисто на природном упрямстве я попыталась с этим бороться.

– Дай мне утюг, – потребовала я у мужа.

– Зачем? – растерялся он.

– Он удобный и тяжёлый. Мне тебя прибить чем-то надо. Стану вдовой – и скажу королю, что первая брачная ночь отменяется. Будем праздновать траур. То есть отмечать. Проклятье, чем ты меня опоил, что теперь мысли путаются?!

– Это был мягкий седатив, сонливость уже должна пройти, – обеспокоенно ответил Тони.

– А хайлин-трава тоже была в том стакане? – сурово спросила я его.

– Да, конечно, тебе же её врач назначил, – виновато промямлил блондин.

– А ты не думал, что эти средства нельзя смешивать? Отравитель доморощенный, – возмутилась я. – Мало того, что я вчера упала с лошади и память потеряла, так ещё и супруг мне какую-то дрянь в лекарство подсыпал. Теперь у меня есть железобетонный повод для развода, который признает любое министерство.

Мелькнула мысль пожаловаться королю на такой супружеский произвол в надежде, что монарх проявит снисходительность и хоть немного отсрочит своё право первой ночи. Но я понимала, что на это не стоит рассчитывать: Тони, конечно, перепадёт наказание от Эдуарда, но никакой отсрочки для меня не будет. В крайнем случае позовут королевских магов. И кто знает, каков будет итог: может, они распознают во мне пришелицу в тело Энни Делайт и сожгут на костре?

Здесь каждый шаг для меня был словно прогулкой по минному полю.

– Прости, я допустил серьёзную оплошность, Эничка, – с убитым видом признал блондин. Наверное, у него перед глазами вся жизнь промелькнула: он представил реакцию короля на мою жалобу и уже вообразил себе эшафот. – Клянусь, я заглажу свою вину!