- Что это за флэшка, которую Кинг засунул парню в рот?

- Ронан применяет уникальную форму отправления правосудия, - сказал Кон. - Он и его ребята не могут оставаться здесь и ждать копов, поэтому они записывают весь компромат, который у них есть, на флэшку и оставляют ее там, где копы ее найдут. Даже если преступник проглотит ее, рано или поздно это обнаружится.

Я улыбнулся этим словам и не почувствовал абсолютно никакой вины. На мой взгляд, эти ублюдки заслуживали гораздо худшего.

- И это все? - спросил я.

- Это все, - сказал Кон. Я услышал нервозность в его голосе.

Я покачал головой и встал. Неудивительно, что Кон напрягся еще больше. Я сократил расстояние между нами, но вместо того, чтобы что-то сказать, оседлал колени Кона и прижался губами к его губам.

Он всхлипнул в ответ, затем его руки обхватили меня, как два стальных обруча.

- Есть вопросы? - Спросил я, когда мне удалось оторвать свой рот от его.

Губы Кона растянулись в улыбке, прежде чем он покачал головой. Мы целовались несколько мгновений, пока он внезапно не встал, увлекая меня за собой. Я обхватил ногами его бедра, чтобы не упасть на пол, но на самом деле мне не нужно было беспокоиться об этом, так как Кон крепко держал меня.

- Я могу идти, - удалось мне произнести между одурманивающими поцелуями.

- Ммм-хмм.

Мы как раз подошли к лифту, когда он внезапно открылся. Я попытался высвободиться из объятий Кона, когда увидел Кинга, но он не спешил ставить меня на ноги. Я мог только предположить, что другие мужчины, с удивлением наблюдавшие за нами, были его братьями.

- Доброе утро, - нахально поздоровался Кинг.

- Мы чему-то помешали? - спросил другой мужчина.

- Нет, - выпалил я.

- Да, - ответил Кон одновременно со мной.

- Привет, я Лука, - ответил мужчина и протянул руку.

К моему удивлению, Кон оттащил меня назад, прежде чем я успел пожать мужчине руку.

- Где дети? - раздраженно спросил он своего брата.

- Они в бассейне с Лексом, Гидеоном и Реми, - сказал Лука, прислонившись к двери лифта. Его улыбка была такой же, как у Кинга, и я быстро понял, что они собираются воспользоваться возможностью подразнить брата.

- Я Вон, - сказал третий мужчина. - А это Алекс, - добавил он, притягивая молодого человека, стоявшего рядом с ним, еще ближе к себе.

- Привет, - сказал я.

- Разве вам, ребята, не нужно куда-нибудь идти? - Спросил Кон. Его пальцы обхватили мои. Мне удалось сдержать улыбку, услышав нотки разочарования в его голосе.

- Нет, - сказал Лука.

- Не думаю, - вмешался Вон.

- Нет, спасибо, - добавил Кинг, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку.

- Вон отсюда, - рявкнул Кон.

Его братья громко расхохотались, а затем не спеша вышли из лифта. Он практически втащил меня в лифт, а затем его губы снова оказались на моих, когда он нажал пальцем на кнопку, чтобы отправить лифт на следующий этаж.

Кто-то протянул руку, чтобы не дать дверям закрыться. Это был Вон.

- Эй, Мика, скажи, ты любишь овсянку? Потому что я готовлю довольно вкусную кашу из креветок и крупы.

- Я, э-э, что?

- Скажи «нет», - приказал Кон, одновременно отталкивая руку Вона с пути дверей. Все мужчины рассмеялись, когда лифт закрылся и, наконец, начал подниматься.

- Что это было?

Поцелуй Кона заставил меня замолчать. Когда он отпустил меня, то сказал:

- Ответ на этот вопрос всегда отрицательный, ты меня слышишь?

Я рассмеялся, потому что понял, что он был скорее раздражен, чем зол. В этом определенно была какая-то история. Но когда лифт остановился и Кон взял меня за руку, я понял, что у меня будет достаточно времени для этой и многих других историй, которые я хотел бы услышать от Кона о его жизни. На данный момент я был именно там, где хотел.

Там, где я должен был быть с того момента, как Кон вернулся в мою жизнь.

Где я буду до конца своих дней, если у меня будет право голоса в этом вопросе.

И я позабочусь о том, чтобы у меня всегда было право голоса в этом конкретном вопросе.

Эпилог

Кон

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

- Не знаю, смогу ли я это сделать, - пробормотал Мика, когда я остановил машину у ворот кладбища. - В смысле, я знаю, что сказал, что должен это сделать, раз уж мы здесь, собираем вещи в...

- Эй, - сказал я и подождал, пока он посмотрит на меня. - Мы сделаем это, когда ты будешь готов, а не когда тебе будет удобно.

Мика кивнул и протянул руку. Я машинально взял ее и просто держал в своей. Я потер большим пальцем его палец, пока он переводил взгляд со своих коленей на холм, где располагались надгробия, и обратно.

- Я даже не мог позволить себе похоронить его, - прошептал он. Он потер глаза. - Городские власти сказали, что, если я не заберу его тело, его похоронят за их счет. Ни похорон, ни надгробия. Просто сосновая коробка и номер, - пробормотал он, его голос немного дрогнул.

Я сжал его руку, а затем отпустил, чтобы выйти из машины. Ни за что на свете я не буду обсуждать это с ним, когда нас разделяет чертова консоль. Я обошел машину и открыл дверь со стороны пассажира. Я помог Мике выйти, затем закрыл дверь и прижал его к ней спиной.

- Где бы ни был Брэйди, он обрел покой. Я никогда не был большим поклонником религии, Бога и всего такого, но мне нравится думать, что есть нечто большее, чем мы. Что есть жизнь и за пределами этой. Это место предназначено для того, чтобы дать живым возможность обрести собственное ощущение покоя. Для одних это место, где можно попрощаться, а для других - почувствовать связь со своими близкими.

Мика кивнул, а затем обнял за талию. Я обнимал его в ответ, пока он не отступил на шаг.

- Я хочу попрощаться, - наконец, сказал он.

Я потянулся к его руке и был рад, когда он сжал ее. Пока мы шли к месту, где был похоронен Брэйди, я вспоминал, как был там в последний раз. Я все еще не мог поверить, насколько сильно моя жизнь изменилась к лучшему с того дня.

Рассказав Мике о том, чем мы с братьями занимались после того, как у нас забрали Джио, я испугался, что, несмотря на его слова, он не сможет этого принять. Но он это сделал, и когда я сказал ему, что не готов отказаться от того, что мы с братьями начали так давно, Мика сразу же спросил, чем он может помочь.

В последние пару месяцев мы обдумывали идею создания фонда, который помогал бы поддерживать детей в течение многих лет после того, как они были спасены от индустрии секс-торговли. Мой статус знаменитости пригодился бы, когда дело дошло бы до привлечения доноров и спонсоров, и мы смогли бы помочь многим детям либо вернуться домой, либо найти жилье после выздоровления.

Хотя моя бойцовская карьера официально еще не закончилась, я все еще планировал завершить карьеру, как только закончится последний бой, который был отложен после того, как появились новости о том, что сделал Ричард Уиллис. Я ненадолго задумался о том, чтобы вообще отказаться от участия в бое, особенно когда понял, как сильно Мика боится, что я рискую своим здоровьем, но мы много говорили об этом, и, в конце концов, я просто не захотел отказываться от того, ради чего так усердно работал. Несмотря на то, что я был уверен, что смогу защитить свой титул на ринге, этот бой не был похож на нелегальные, где практически все шло своим чередом. Если в какой-то момент я терял концентрацию и чувствовал, что не смогу победить своего соперника, у меня была возможность выйти из игры. Хотя от этого Мике стало легче, он ясно дал понять, что, несмотря ни на что, поддержит мое решение.

Хотя официально я по-прежнему жил в Лас-Вегасе, мы с Микой решили поселиться не там. Сразу после того, как бой был отложен, мой брат Лекс и его жених Гидеон объявили, что приехали в Вегас не только ради моего боя. Они решили последовать моему совету и пожениться в Вегасе. Итак, менее чем через сутки мы все оказались в безвкусной маленькой часовне, где церемонию проводил дородный двойник Элвиса. Я был шафером рядом с братом, когда он женился на любви всей своей жизни, а Рори досталась роль цветочницы. Как только были произнесены клятвы, а Гидеон и Лекс скрепили брак поцелуем, Элвис запел песню. Это было самое смешное, что я видел за долгое время, но не было ничего смешного в том, как мой брат пообещал любить Гидеона до конца своих дней, точно так же, как не было ничего смешного в слезах, катившимся по щекам Лекса, когда Гидеон надевал ему на палец кольцо. Эта часть заставила меня задуматься о том дне, когда мы с Микой будем стоять перед нашей семьей и давать такие же обещания.