- Скажи мне, чего ты хочешь, детка, - процедил Кон сквозь стиснутые зубы.

Я почувствовал, как запылали щеки. Ему нравилось заставлять меня говорить то, чего я хочу. Честно говоря, мне это тоже понравилось, потому что это давало мне ощущение силы и контроля, потому что, как только я это произносил, Кон давал мне это.

Всегда.

- Сильнее, - простонал я, а затем потребовал: - Трахай меня сильнее, Кон.

Его правая рука скользнула вниз по моему боку, а затем просунулась между моей задницей и кроватью. Он приподнял мою ногу, так что мое бедро прижалось к его, а затем его рот снова оказался на моем. Мы стонали друг напротив друга, пока Кон двигался во мне. Я не мог не задаться вопросом, что бы почувствовал, если бы он был внутри меня, растягивая меня, наполняя меня. Физически мое тело хотело этого. Я чувствовал пустоту и нужду. Но стена в моей голове не позволяла мне произнести эти слова. Так что я мог только представить, каково это - сделать последний шаг вместе с Коном.

Я скользнул обеими руками вверх, обхватив Кона за спину, и приподнял бедра. Я обхватил пятками его задницу, когда он задвигался по мне все сильнее и сильнее. Трение между нашими членами было лучшей чувственной пыткой. Спираль желания внутри меня начала закручиваться все туже и туже, пока я не уверился, что в любой момент могу разлететься на части. Но Кон просто продолжал возносить меня все выше и выше. Это почти граничило с болью. Потребность кончить, потребность найти облегчение. Потребность взлететь так высоко и так далеко, что забываешь, что рано или поздно тебе придется вернуться на землю.

- Мика, Боже, я так сильно люблю тебя, - выдохнул Кон, всем своим весом вдавливая меня в кровать, и начал отчаянно толкаться.

Я был уверен, что ослышался, но телу было все равно. Эти слова заставили меня кончить раньше, чем это смогло сделать его тело. Я закричал, кончая, и Кон быстро заглушил звук, прижавшись губами к моим губам. Слезы выступили на глазах, меня охватил сильный оргазм, и всего через несколько секунд Кон оторвался от моих губ и уткнулся в шею, тоже получая разрядку. Я чувствовал, как его горячая сперма смешивается с моей на животе, хотя он продолжал двигать бедрами.

Эти слова, эти прекрасные слова продолжали крутиться у меня в голове, пока оргазм длился и длился.

Когда все, наконец, закончилось и я лежал практически без сил под тяжестью Кона, до меня начала доходить вся реальность того, что только что произошло.

Жестокая.

Он произнес эти слова.

Вопрос был в том, имел ли он их в виду? Возможно, люди просто говорили это сгоряча. Он никак не мог иметь это в виду. Мне нечего было предложить этому человеку. Он был красивым, добрым, умным, сильным, отзывчивым и щедрым. А я... не обладал ни чем из этого. Я был в полном беспорядке. Я едва мог держать себя в руках. Я совершил так много ошибок в своей жизни.

Как он мог этого хотеть?

Как он мог любить кого-то такого?

Проще говоря, он не любил. Это были просто слова. Черт возьми, он, вероятно, даже не произносил их. Я, вероятно, их выдумал.

- Где ты только что витал? - Спросил Кон.

Я удивленно посмотрел на него. Он немного отодвинулся от меня, но только для того, чтобы получше меня рассмотреть. Наши нижние части тела все еще были соединены.

- Нигде, - машинально ответил я, покачав головой.

Пальцы Кона коснулись моей щеки.

- Что пугает тебя больше? То, что я сказал эти слова, или то, что я имел в виду именно их?

Я глубоко вздохнул, затем еще раз.

О Боже, мы действительно собирались поговорить об этом?

Я обнаружил, что сижу. Кон позволил мне оттолкнуться от себя, но остался рядом, когда я наклонился вперед и обнял себя за талию. Мне все еще казалось странным, что я больше не ощущаю тяжести гипса на коже. В этот день мы были в кабинете врача, чтобы его снять.

- Ты не имел это в виду. Просто люди так говорят…

Рука Кона коснулась щеки, чтобы заставить меня посмотреть на него.

- Я не люди, - твердо сказал он. - Я никому просто так не говорю таких слов. Я никогда никому таких слов не говорил.

Я недоверчиво покачал головой. Я начал постукивать пальцами по краю одеяла, просто чтобы занять их чем-нибудь. Если бы я этого не делал, то схватил бы его и потребовал, чтобы он перестал играть со мной. Мне казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.

- Почему? - Прошептал я.

- Почему я тебя люблю? - спросил Кон.

Я покачал головой, потому что это было совсем не то, что я имел в виду, но это не остановило Кона.

Он наклонился к моему уху и сказал:

- Потому что ты идеален, Мика. Ты храбрый и сильный, и у тебя самое доброе сердце из всех, кого я знаю. То, как ты любишь этих детей… Любому, мужчине или женщине, чертовски повезло бы заслужить хотя бы толику этой любви. Тот факт, что ты можешь быть таким щедрым после всего, что у тебя отняли… Я восхищаюсь тобой, Мика. Я благоговею перед тобой и не хочу терять ни секунды, притворяясь, что мои чувства к тебе совсем не такие, какие они есть на самом деле. Я тебя люблю. Я всегда буду любить тебя.

У меня так сдавило горло, что я не мог дышать. Я чувствовал, как рука Кона успокаивающе проводит по спине, так что он, очевидно, понял, насколько я потрясен.

Я хотел ответить ему тем же. Я, правда, хотел.

Но я просто не мог.

Я не смог бы произнести их вслух. Нет, если бы я не понимал, что они означают.

Отец утверждал, что любит мою мать, и все же он избивал ее до полусмерти больше раз, чем я мог сосчитать. Брэйди утверждал, что любит меня, но к концу эта любовь превратилась в ненависть. Клара любила Брэйди, но не настолько, чтобы посвятить себя ребенку, который был плодом этой так называемой любви. И потом, были мужчины, которые говорили, что любят меня, даже когда причиняли боль.

- Дыши, детка, просто дыши, - услышал я слова Кона, хотя и не был уверен, зачем он это говорит. Но я хотел доставить ему удовольствие, поэтому сделал вдох, только чтобы осознать, что задержал дыхание. Кон наклонился ко мне так, что его подбородок уперся мне в плечо, а рука обвилась вокруг моей спины. - Прости, Мика. Прости.

Я знал, за что он извинялся. Он извинялся за эти прекрасные слова не потому, что не имел их в виду, а потому, что они расстроили меня. Какой парень извинился бы за то, что сказал правду?

Удивительный парень.

Удивительный человек, который ставил других выше себя.

Всегда.

Этот удивительный парень любил меня. Настоящего меня. Кон не был лжецом. За прошедший месяц он видел меня в худшем виде. И все же он увидел во мне что-то, что стоило любить. Как это могло быть неправильно с любой точки зрения? И как я мог преуменьшить то, что он чувствовал? То, что меня это пугало, не делало это для него менее реальным.

Может, я и не был уверен на сто процентов, что такое любовь, но знал, чем она не является. Дело было не в том, что мужчины сделали со мной. Это не кулаки отца обрушивались на мое тело, и не Брэйди обвинял меня в принятых им решениях.

- Все, милый, выпей еще, - сказал Кон. - Я принесу тебе воды, хорошо?

С этими словами я почувствовал, как Кон отстранился от меня. Что-то внутри оборвалось. Назовите это эгоистичным, но в этот момент я выбрал себя. Я выбрал то, что хотел. Я выбрал свою правду.

Я схватил Кона за запястье.

Сильно.

- Не надо, - выдавил я. - Пожалуйста, Боже, не отказывайся от меня. Я люблю. Я люблю тебя. Меня пугает, насколько сильно.

Кон снова прижался, и его губы коснулись моего виска. Он долго держал меня в объятиях, прежде чем прошептать:

- Прими со мной душ, милый.

Мне удалось кивнуть, но не более. Это все, что я мог сделать, чтобы снова не вцепиться в Кона, когда он встал с кровати. Он быстро подошел ко мне и протянул руку. С нашей первой ночи, когда мы занимались любовью, я каждую ночь видел Кона обнаженным, но все еще не мог привыкнуть к тому, насколько идеально он сложен.