Я хотел сказать ему, что тут нечего разбираться. У меня был план, и я, черт возьми, собирался его осуществить. Мне просто нужно было, чтобы наркотический туман рассеялся, и тогда все это дурацкое эмоциональное дерьмо исчезнет, и мы с детьми будем на пути к новой жизни… той жизни, которую я им обещал.

Жизни, которая так давно мне была обещана.

Я почувствовал себя странно потерянным, когда Кон отпустил меня и отступил назад. Каким-то образом мне удалось повернуться к нему спиной, и я, спотыкаясь, побрел обратно в гостиную. Но я не остановился, чтобы взять свой рюкзак, так же как не остановился, чтобы запереть за собой дверь спальни. Я даже не задумался о том, что на мне все еще было одеяло Кона, пока не забрался в его большую кровать, еще плотнее завернулся в него и не растворился в его запахе.

Блядь.

Глава девятая

Кон

- Дядя Мика! - услышал я крик Рори, переворачивая блинчик. Я оглянулся и увидел, как она слезает с барного стула, на котором сидела. У меня хватило ума убавить конфорку до минимума, прежде чем я обошел стойку, за которой она сидела.

Сердце дрогнуло при виде Мики, когда он медленно обнял Рори здоровой рукой. Его кожа выглядела бледной - там, где на ней не было синяков - и туго обтягивала кости, а огонь, что я видел в его глазах прошлой ночью, исчез. Он явно чувствовал каждую каплю боли, которую наркотики, к счастью, замаскировали прошлой ночью.

Я надеялся, что они замаскировали и часть того дерьма, которое я наговорил молодому человеку. Сам факт того, что я признался, что не мог оторваться от него, позже заставил меня задуматься, не был ли мой мозг напичкан наркотиками.

- Доброе утро, милая, - сказал Мика хриплым голосом.

Я машинально подошел к холодильнику, взял бутылку воды и поставил ее на стол. Я был удивлен, обнаружив, что Мика, даже обнимая свою племянницу, наблюдает за мной.

- Кон приготовил блинчики! - объявила Рори. - Те, что не похожи на гре... - Девчушка резко остановилась и выжидающе посмотрела на меня. Мика выгнул бровь, услышав слова племянницы, и даже бедный Кристофер, который практически не отходил от Мики, выглядел испуганным.

- Грибы шитаке! - выпалил я.

Я понял, что без соответствующего контекста Мика ни за что не догадается, что происходит. Я вспомнил, что нельзя ругаться при ребенке, только за полсекунды до того, как начал произносить «гребаные», так что мне пришлось перевести это во что-то подходящее для детей.

- Я, эм, обычно ем безуглеводную пищу, - пробормотал я. - Но у меня в шкафу есть все самое лучшее для особых случаев.

Заткнись, Кон.

- Не то чтобы ваше присутствие здесь было особым случаем.

Заткнись на хуй , Кон.

- То есть, это так, но не похоже на Рождество или что-то такое. Вот тогда я их и ем.

Три пары глаз наблюдали за мной со смесью юмора и замешательства.

- Бл… бисквитные батончики, - пробормотал я, вовремя спохватившись.

- Здесь есть бисквитики? - Взволнованно спросила Рори. - Можно мне один?

- Ну, вообще-то, я... - начал я, прежде чем мои глаза встретились с глазами Мики.

- Не на завтрак, Рори, - сказал молодой человек.

Я воспользовался этим, чтобы вернуться к плите и заняться следующим блинчиком для маленькой девочки, а также замесить еще тесто для следующей порции.

- Проголодались, ребята? - спросил я.

Краем глаза я заметил, как Мика и Кристофер подошли к барным стульям. Кристофер без труда уселся на один из них, чего я не мог сказать о Мике. Все, что я мог, это держать рот на замке, пока он пытался забраться на один из высоких стульев. Почему, черт возьми, я не подумал о том, чтобы усадить Рори за изысканный обеденный стол в соседней комнате?

О, да, потому что маленькая девочка была просто чертовски милой, когда вдруг появилась, забралась на табурет и попросила еды. Я был занят приготовлением кофе и даже не слышал ее, пока она не заговорила. Если бы рефлексы были чуть похуже, я бы облился кофе.

К тому времени, как я открыл рот, чтобы сказать Мике, что он может есть за обеденным столом, он уже сидел.

Бедняга выглядел так, словно внезапно наступила смерть, и я был уверен, что знаю почему. В больнице ему выписали рецепт на обезболивающие, но, после вчерашнего, я предположил, что он их не принимал. Я не мог его винить. Если бы ситуация была обратной, я бы тоже хотел быть в трезвом уме.

Черт, я хотел, нет, мне нужно было быть в трезвом уме, но я и близко не был.

- Кофе? - Спросил я Мику.

Он коротко мне кивнул. Это дало мне возможность чем-то заняться, поэтому я не спеша наполнил кружку и поставил перед ним вместе со сливками и сахаром.

- Кристофер, хочешь апельсинового сока или воды?

Кристофер сначала посмотрел на Мику, и только когда тот кивнул, Кристофер сделал то же самое.

- Сок, пожалуйста, - нервно попросил он.

В какой-то момент ночью Кристофер вернулся в мою спальню, чтобы побыть с Микой, но я не хотел их беспокоить, поэтому только заглянул в комнату, чтобы убедиться, что Кристофер там. Он спал на полу рядом с кроватью.

Я взял сок и отдал его Кристоферу, затем пошел открыть бутылку с водой для Мики, когда увидел, что он борется с ней.

- Как спалось? - Спросил я, встретившись взглядом с Микой.

Он просто кивнул, и я решил, что это означает, что он хорошо выспался после нашей странной встречи прошлой ночью.

Я вернулся к приготовлению завтрака, хотя, даже когда стал замешивать тесто, полностью был поглощен разговором, происходящим между Микой и детьми. Ну, одним ребенком.

Рори продолжала задавать вопросы даже после того, как я поставил перед ней блинчик. Мика терпеливо ответил на каждый из них и мягко напомнил о правилах поведения за столом. Кристофер, с другой стороны, не произнес ни слова, и те несколько раз, когда я смотрел в его сторону, он смотрел либо в свою тарелку, либо себе под ноги. В отличие от Рори, которая все еще была в футболке, которую я подарил ей накануне вечером, Кристофер был полностью одет в одежду, в которой приехал.

К тому времени, как я разложил перед всеми блинчики, все успокоились настолько, что дети сосредоточились на еде, а Мика - на них. Он даже не притронулся к своей порции, пока дети не доели и он не убедился, что они наелись досыта. У меня сложилось впечатление, что именно так, скорее всего, питалась вся троица. Это объясняло, почему Мика такой худой, в то время как Кристофер и Рори имели гораздо более здоровый вес. Он, вероятно, отказывался от многих своих блюд, чтобы у обоих детей были сытые желудки.

Я начал мыть посуду, и к тому времени, как полностью загрузил посудомоечную машину, оба ребенка ушли, и остались только мы с Микой. Я не был уверен, то ли он их отпустил, то ли они ушли сами. Скорее всего, первое, поскольку Кристоферу, похоже, не нравилось находиться вдали от Мики по какой-то причине.

Я выругал себя, когда мой взгляд упал на почти полную тарелку блинчиков Мики. Из парня выбили все дерьмо менее чем сутки назад, и его организм все еще был переполнен остатками множества лекарств, а я приготовил ему слишком плотный завтрак.

- Как насчет тостов? - Спросил я, потянувшись к тарелке с недоеденной едой. Клянусь, я заметил, как щеки Мики слегка покраснели, когда он слегка кивнул мне.

Напряжение между нами продолжало нарастать, пока я готовил тост для Мики, и мне хотелось придумать какой-нибудь способ избавиться от него. Но все, что я мог слышать в голове, слова, что сказал ему прошлой ночью. Я все еще понятия не имел, что заставило меня признаться, что я не могу перестать прикасаться к нему. С таким же успехом я мог бы сказать ему, что отпустить его было невозможно, и не только из-за того, что я испытывал огромное чувство вины, когда дело касалось его и его брата.

Я поставил тост перед Микой и пошел ему за второй бутылкой воды, заметив, что он почти прикончил первую. Его движения были медленными и болезненными, когда он потянулся за тостом здоровой рукой и откусил кусочек.