– Мадам, выбросите скорее эту раковину обратно в море! Это раковина адский клык, она смертельно ядовита!

Натали брезгливо сморщилась и выбросила раковину в море. Посмотрев на ладонь, испачканную чернильными следами, он сказала:

– Рен, миленький, эта противная раковина выпачкала мне руку. Сделай что-нибудь поскорее.

Папаша Рендлю, неодобрительно качая головой, внимательно посмотрел на её руку. Ладошка Натали внезапно вспыхнула ослепительным пламенем и снова стала белоснежной. Потерев ладошкой по мокрому животу, Натали встряхнула шипастого рукозуба и спросила:

– Ребята, я надеюсь хоть это чудовище не ядовитое?

Матросы загоготали:

– Нет мадам, эта тварь просто жутко сильная и зубастая. Это настоящее чудо, что вы сумели её ухватить за хвост и пристукнуть. Если она вам не нужна, отдайте её нам, кок приготовит рукозуба нам на обед. Вам его мясо вряд ли понравится.

Натали пожала плечами и, крутанув в воздухе морским чудовищем, швырнула его на палубу парусника. Матросы вооружились виброножами и принялись быстро разделывать эту опасную и зловредную тварь, которая запросто могла перекусить своими зубастыми клешнями стальной пруток, толщиной в палец. Кок уже успел приготовил для Натали и папаши Рендлю обильный завтрак и, сложив снедь в большую, пластиковую корзину, поинтересовался у влюбленной парочки:

– Ну, что, голубочки мои, может быть вам приготовить парочку креветок в моем фирменном исполнении? Силы вам, похоже, еще понадобятся, так как до берега придется плыть больше сотни миль.

Узнав о том, что рыбаки выходили в море на ночной лов радужной креветки, папаша Рендлю тотчас попросил капитана катамарана "Нофрет" подойти поближе и поинтересовался у него, богатым ли был улов и что он намерен с ним делать. Капитан Насим честно и простодушно признался, что выручит за все сорок с лишним тонн креветок не так уж и много денег, хотя креветка этой ночью шла самая первоклассная, сплошь хорошо отъевшийся на теплом мелководье молодняк. Кивнув головой, папаша Рендлю молча достал из крошечной надстройки свой смокинг и вытащил из его кармана толстую пачку денег. Отсчитав полтора десятка купюр, достоинством по пять тысяч галакредитов каждая, он согнул их пополам, защемил золотым зажимом и, перебросив деньги в руки капитана, попросил:

– Сынок, отправь, пожалуйста, весь свой сегодняшний улов в Звездное Княжество Антал. Если кто-нибудь будит морочить тебе голову по этому поводу, ты просто позвони полковнику Мирришу и он устроит все, как надо.

Матросы, обступившие капитана и увидев у него в руках такую прорву денег, восторженно загалдели. За такую сумму им обычно приходилось вкалывать в море пару недель, как минимум. Капитан, пряча деньги в карман, взволнованным голосом спросил папашу Рендлю:

– Эй, мистер, а на чье имя записать товар?

Натали, обхватив Рена руками за талию, прижалась щекой к его груди и ответила влюбленным голосом:

– Капитан Насим, запишите ваш товар на имя графа Рендлю ант-Калвиша и сделайте так, чтобы радужные креветки были доставлены в Антал живыми. Рядом с моим домом есть большое озеро, я хочу запустить их в него. Надеюсь, они приживутся в нем, капитан Насим?

– Ну, если вода в нем чистая и достаточно теплая, то, пожалуй, что смогут, ведь эти красавчики жрут все подряд. – Задумчиво ответил ей рыбак, думая о том, что ему и впрямь придется обратиться к полковнику Мирришу. Ведь живых радужных креветок было запрещено вывозить с Хельхора, хотя для Антала и могло быть сделано исключение.

Пока папаша Рендлю покупал креветок, кок парусника успел отварить парочку самых крупных экземпляров особым способом, в вине с пряностями и еще чем-то, от чего радужные креветки даже не потеряли своей яркой окраски. Услышав о том, что граф Рендлю ант-Калвиш купил у них весь улов по бешенной цене, кок тоже решил не сквалыжничать, выложил креветок в свой лучший судок-мармит из полированной нержавейки, который накрывался прозрачным, не запотевающим колпаком и присовокупил к нему набор специальных ножей, вилок, щипчиков и крючочков, которыми было удобно разделывать и поедать креветок. Еще он добавил к креветкам несколько бутылок терпкого пальмового вина и целый термоконтейнер, наполненный банками с пивом.

Матросы притащили из своей каюты пластиковый столик и пару шезлонгов. Пятеро парней быстро перебралось на баркас и, пошуровав на нем несколько минут, переставили диван по новому, подняли матерчатый тент и установили на освободившемся месте столик и оба шезлонга. Папаша Рендлю только добродушно улыбался в ответ. Когда на столик был поставлен судок с радужно сияющими креветками, Натали подбежала к нему, подняла колпак и понюхав блюдо, закатила глаза от восторга. Счастливо улыбаясь он сказала:

– Рен, любимый, эти креветки чудо как хороши, по-моему ребятам нужно добавить.

Широко осклабившись, папаша Рендлю вытащил из смокинга остальные деньги и вручил их самому молодому на его взгляд матросу с наставлением разделить премию по-братски. Через пару минут на катамаране были подняты все паруса и он, приняв ветер, быстро помчался в сторону Хельхор-сити, а Натали и Рен принялись завтракать. Завтрак на свежем воздухе с холодным пальмовым вином и пивом показался им великолепным и хотя кок явно приготовил его не на двоих, а как минимум на пятерых, был съеден довольно быстро. Свежая уха и зажаренная до хруста рыба, приправленная водорослями, а также обе радужные креветки были съедены без остатка. После завтрака влюбленные вновь отправились на свое ложе.

Рендлю лежал на спине широко раскинув руки и ноги и смотрел на серебристую ткань тента. Баркас легонько покачивался на небольших волнах, а диван-губошлеп приятно освежал и мягко массировал его спину. Натали прильнув к его груди, томно и нежно покусывала ему сосок груди. Когда у Рена больше не осталось сил сохранять самообладание, он взял молодую женщину за плечи и приблизил её лицо к своему. Дыша неровно и часто, он приподнял голову и коснулся своими горячими, сухими губами прохладного и нежного лица Натали. Дрожа от страсти всем телом, Натали запустила свои узкие, белые пальчики в его густую, свитую в тугие кольца шерсть, которой поросла его грудь и, с силой прижав его к алому ложу, оседлала своего возлюбленного. Тело её напряглось, а затем пришло в ритмичное движение.

Рен лежал на диване, который, повинуясь заложенной в его компьютер программе, автоматически пришел в волнообразное движение, напряженный, как туго натянутый лук. Из его груди врывались хриплые, звериные звуки, а рот открылся в каком-то болезненном оскале. Зрачки темно-карих глаз Натали сузились, рот приоткрылся и она издала громкий, пронзительный крик, который был подхвачен и умножен чайками, сопровождающих их крошечное суденышко. Застонав, Натали протянула руки к голове Рена и наклоняясь вперед, прижала её к своей маленькой, упругой груди. Рендлю ласкал рукам её атласно-гладкую спину, сжимал тонкую талию, проводил руками по сильным, упругим бедрам. Еще ни с одной женщиной он никогда не чувствовал себя так хорошо, как с этой маленькой, сумасбродной красавицей, которая была способна вертеть им, как угодно.

Как это ни странно, но ему не только было приятно быть игрушкой в руках этой женщины, но и хотелось этого изо всех сил. Когда твой возраст вот-вот перевалит за четыре с половиной тысячи лет, в жизни найдется мало вещей, способных растревожить твое сердце и секс, как правило, уже не является тем мотором, который заставляет тебя мчаться на бешенной скорости. Только очень сильная страсть еще способна расшевелить твою душу и придать жизни глубокий смысл. Любовь и война, вот те два стимула, которые заставляют мужчину просыпаться и начинать действовать.

Война для Железного Рена Калвиша давно уже стала не просто профессией, а подлинным искусством. Он был прирожденным солдатом и сражался только ради самого сражения. Жизнь со всеми её ограничениями и сложностями заставляла его воевать строго по правилам и он, как правило, не испытывал к противнику ненависти. Перед ним обычно ставилась боевая задача и ему следовало выполнить её в кратчайший срок, с минимальными затратами и с минимальными потерями.