ГЛАВА 55

Тория

Потребовались кое-какие уговоры, но Мордекай согласился оставить её на ночь одну. Она не могла быть уверена, занял ли он другую комнату или стоял где-то поблизости, чтобы убедиться, что у неё нет никакого альтернативного плана, несмотря на жертву своей связью.

Она почти не двигалась часами. Она сидела на краю жалкой кровати в трактире до того часа, когда должна была улизнуть. Тория ничего не чувствовала. Её тело опустело. Всё было слишком тихо, но какая-то часть её разума цеплялась за отрицание. Она продолжала искать его внутри, ожидая тяги, на которую она ответит, ожидая услышать песню его голоса, чтобы успокоить ужас.

Слишком тихо.

Тория вскочила на ноги. Было немного раньше, чем они планировали, но она не могла ждать здесь дольше, иначе, она была уверена, поддастся своей тревоге и взорвётся. Она должна была видеть его. Чувствовать его. Обонять его. Когда вся эта уверенность была у неё отнята, она *должна* была услышать от него, что всё будет хорошо.

Осторожно выскользнув из комнаты, она знала, что коридор пуст, расширив свои чувства. Она надеялась, что они уже в точке встречи, и, возможно, какая-то часть её партнёра почувствует её раньше, чем ожидалось. Её глаза горели, воздух перехватывало.

Тория натянула капюшон, выходя из трактира, и поспешно двинулась, держась теней. Адреналин гнал её вперёд — возможно, не так скрытно и осознанно в её отчаянии. Пройдя за линию деревьев, она нырнула в лес. Деревья окружали её, и она лихорадочно искала его между ними. Её чувства казались наполненными ватой. Она не могла чувствовать его, не могла достучаться до него, и мир кружился и кружился, и она почти рухнула в поражении, пока...

Она споткнулась и замерла, увидев его прямо впереди. Её грудь глубоко поднималась и опускалась от неспособности знать, что он чувствует, что он думает. Лайкас стоял неподалёку с Самарой, но она почти не замечала их присутствия.

Тория сломалась первой, спотыкаясь о ветки, и она развалилась на части в тот момент, когда его руки обняли её. Она тряслась от рыданий, пытаясь вдохнуть его запах, но так отчаянно в нём нуждаясь. Её руки сжали его плащ, его куртку, в то время как одна его рука обнимала её за талию, а другая ладонь легла на её затылок.

«Я с тобой, любимая, — тихо пробормотал он. — Я всегда с тобой».

«Ты чувствовал это?» — прошептала Тория, прижавшись к нему.

Он напрягся под ней, когда его рука погладила её волосы. «Я чувствую тебя, — сказал он. — Это ничего не меняет».

«Оно исчезло», — всхлипнула она, внезапно задаваясь вопросом, стоило ли оно того. О чём они думали?

Ник отстранил её ровно настолько, чтобы заглянуть в глаза. «Мне нужно пойти и внедрить внушение в разум Мордекая, — сказал он, и она это знала. — Нам нужно оставить тебя здесь на мгновение. Ты будешь в порядке, любимая?»

Тория хотела прижать его крепче, хотела сказать «нет», но не могла. Она просто кивнула, сглатывая комок горя, грозивший поглотить её.

Ник подвёл её к большому дереву, чьи толстые корни создавали уютную нишу. Его руки не отпускали её ни на секунду, пока он помогал ей опуститься. Он расстегнул свой плащ, хотя на ней уже был один, и накинул его ей на плечи, и только тогда Тория осознала, что дрожит.

Его ладонь прикрыла её щеку, и, несмотря ни на что, Ник мягко улыбнулся, нежно целуя её в губы, что вызвало первое тепло в её груди с тех пор, как связь была разорвана.

«Я сейчас вернусь. Но позови, и я всё равно услышу тебя. Я приду».

Всё, что она смогла выжать, — это кивок, в то время как внутри она умоляла его остаться, но Ник встал.

Затем он исчез.

Минуты терзали её, как часы. Или дни. Или недели. Тория сидела, сжавшись у дерева, больше не чувствуя себя присутствующей вовсе. Она крепко обнимала плащ Ника, глубоко вдыхая его запах, чтобы хотя бы помнить, что она жива.

Они готовились к этому неделями, примирились с мыслью, что могут принести эту жертву, чтобы получить преимущество в войне. У всех была своя роль, и это было больше, чем они сами.

Это не делало пустоту менее ощутимой, будто от неё отсекли часть её существа, кусок её навсегда потерян.

Тория почувствовала его первой. *Боги,* она была так рада, что может ощутить его сущность даже с небольшого расстояния, будто их связь теперь была эхом. Всё же она не могла двинуться.

Ник сел рядом с ней. Без слов он обнял её за плечи, и она придвинулась, пока он не прижал её к своей груди. Она настроилась на сильный, твёрдый ритм его сердца, принимая этот момент блаженства, когда её беды казались незначительными в его объятиях.

«Я люблю тебя», — тихо сказал он.

Три слова, которые разбили и заново сформировали её мир, будто она слышала их впервые. Она уткнулась лицом в его грудь; он прижал губы к её голове.

«И я выбираю тебя, Тория. Я выбрал тебя задолго до того, как мы смогли заявить о связи. Это ничего не меняет, ни единой вещи в моих чувствах. Ты же знаешь это, правда?»

Тория знала. Потому что она всегда знала, что живёт в её сердце, и его сердце было одним целым с её. Ради друг друга, ради мира, который они хотели построить вокруг, никогда не было сомнений в том, что они разделяли.

«Да, — прошептала она. — Я рада, что ты нашёл меня на крыше в ночь нашей встречи. Не думаю, что я когда-либо говорила тебе... Я планировала избежать как можно большего количества времени на Балу Солнцестояния. Я была там, потому что люди постоянно провожали меня обратно в бальный зал, когда я выходила, чтобы найти минутку. Затем я увидела тебя, и после той короткой встречи я надеялась, что ты найдёшь меня внутри. Я хотела вывести тебя из себя, потому что ненавидела то, что ты заставлял меня *хотеть* быть там». Она откинула голову назад, встречая изумруды, искрящиеся в лучах лунного света, просачивающихся сквозь кроны. Её рука скользнула вверх по его груди, и её выдох прервался. Она всё ещё чувствовала электризующее ощущение, касаясь кожи его шеи. «Ты уехал на следующий день и унёс с собой часть меня. Украшенный гребень, да, но также что-то глубже, что ты не отпускал с тех пор. Я никогда не хочу это назад. Это твоё. Я навеки твоя».

Ник приблизил свои губы к её. Искры вспыхнули от этого поцелуя. Всё, что она знала, но больше. Обещание, выкованное между ними, что они были неостановимой командой и это не могло разрушить то, что было связано с ними вернее магии.

Её пальцы коснулись его воротника, внезапное ожидание заставило её перебраться к нему на колени. Пульсация страха забилась в её груди, когда она оттянула материал. Дыхание вырвалось у неё. Она не подумала проверить себя, но отметина партнёрства Тории всё ещё оставалась на его коже.

«Как?» — вслух удивилась она, брови сдвинулись, теперь, когда она вызывающе сияла перед ней. Она была так чертовски счастлива видеть её, даже если со временем она могла исчезнуть, что из неё вырвался смешок. Ник улыбнулся на этот звук, и она не могла остановиться. Её смех вскоре превратился в волну истощения, и он прикрыл её щеку ладонью.

«Потому что то, что у нас есть, — это нечто, что даже Марвеллас не может сломать». Как будто хотел убедиться, прикосновение Ника пробежало дрожью по её коже, отводя складки плащей, чтобы увидеть его отметину там.

Тория ухмыльнулась, и вместе с этим она вырвалась из облака печали. С ними всё будет в порядке.

«Всё получилось с внушением и историей Лайкаса?» — спросила она.

Ник лениво перебирал пряди её тёмно-каштановых волос. «Думаю, да. Он, кажется, сомневался насчёт присоединения Лайкаса к нам, но Самара довольно убедительна в этой роли. Не могу решить, облегчение это или повод для беспокойства».

«Беспокойства?»

«Что её преданность может пошатнуться. Я провёл с ней много времени. У неё очень troubled ум из-за манипуляций Зариуса, и не могу отрицать, что я сыграл в этом второстепенную роль».

«Ты делал то, что должен был. И она пыталась тебя убить».

«Может, я это заслужил», — усмехнулся он.