Фэйт заставила свои глаза обратиться к лорду, обнаружив, что он нервно отводит взгляд от неё, когда она встречается с ним. Быстрый взгляд, который он бросил Малину, придал ясности его следующим словам.
— Многие обеспокоены тем, кто будет наследником Райенелла.
Пальцы Малина небрежно обводили гравировку на его кубке, но едва уловимое подёргивание изогнуло один угол его рта.
— Да, уверен, вы все задавались вопросом, изменилась ли линия престолонаследия. Могу заверить вас, нет.
Сердце Фэйт выпрыгнуло из груди, её кожа покрылась унизительной испариной. Она ошиблась в его вере в неё. Но Агалхор продолжил, прежде чем она могла уйти в слишком глубокую спираль.
— По традиции, корона переходит к первенцу. Какое-то время нас вели к мысли, что этого может никогда не случиться. Затем мы были благословлены чудом, которое вернулось к нам не один раз, а дважды. Оспаривать это право было бы глупо.
И вот так, паника сменилась гордостью так быстро, что она боролась, чтобы сохранить твёрдое самообладание.
— Фэйт.
Её имя было колоколом, симфонией, гремевшей для всех слышать. Король верил в неё без вопросов. Её голова наклонилась, и она посмотрела вниз по столу на множество настороженных лиц. Они не знали, кто она и что она, и это было её задачей — заставить их поверить, что у неё есть все права на её место.
Фэйт сглотнула, незаметно смочила губы и сделала глубокий вдох, чтобы выпрямиться. — Большую часть моей жизни меня укрывали от Райенелла, но больше нет. Я пришла сюда, зная имя, которое было прикреплено к моему, но не с ожиданием, что вы будете кланяться передо мной из-за него. Я была всего лишь незнакомкой в ваших залах, человек без опыта того, что значит сидеть здесь сегодня. — Она сделала паузу, чтобы вспомнить, что её голос не должен быть тихим. — Нечто грядёт, что больше всех нас. Несколько месяцев назад я отправилась на задание, чтобы остановить это.
— И тебе не удалось, — плавно вставил Малин.
— Удалось. — Её лицо дёрнулось от гнева, но она не позволит ему победить. — Иначе я не сидела бы здесь сегодня.
— Твоя сила нестабильна, — продолжил он всё равно. — Мы все слышали о твоей личной казни фэйри в городе Дестюр во время твоего задания.
— Тот фэйри забрал человеческую жизнь.
— И не по твоему суду было заканчивать его. Так не делается.
Ладони Фэйт закололо жаром, её проклятый гнев вырывался, пока она поддавалась на его провокации. — Я не казнила его без справедливого суда. Я сразилась с ним в поединке и победила.
— Использование манипуляций разумом — не справедливый суд.
— Как человек против фэйри, я бы поспорила, что это было более чем справедливо.
— Ты действовала по безрассудному импульсу и не можешь признать это. — Малин выпрямился, говоря вниз по столу, чтобы унизить её ещё больше. — Это не тот наследник, которому мы можем доверить безопасность королевства в свете того, с чем мы сталкиваемся. Она импульсивна и безрассудна с силой, которую не может контролировать.
Гул пронёсся по столу, и Фэйт не осознавала, что она является его причиной, пока не взглянула на свою руку, лежащую на тёмно-сером и багровом камне, увидев свечение между её пальцами.
Малин лишь усмехнулся. — Видите? Невозможно сказать, на что она способна при малейшем раздражении. Было бы безумием доверять судьбу королевства её неконтролируемой хватке.
Вмешался новый голос. — Все эти опасения также и наши.
Щёки Фэйт вспыхнули. Она знала, что сегодня будет нелёгкой задачей сидеть под пристальным вниманием и была готова к возражениям, хотя образы в её уме о том, что могут сказать и как могут испытывать её характер, были ничем по сравнению с тем, чтобы сидеть в центре внимания всего этого. Со всех сторон, которых она не могла счесть, она видела их кивки согласия.
— Также есть опасения относительно законности Фэйт, — добавил другой.
— Позвольте мне развеять это опасение. — Агалхор приобрёл тёмный оттенок, и это был первый раз, когда она слышала, как он бросает вызов. Его рука протянулась, и молодой человек поспешно поднёс документ. Фэйт знала, что это было. — Здесь нет никого, кто не помнил бы Лилианну Аклинсеру. Но чего вы не знаете, так это то, что она была моей женой. Её уход не разорвал этого. — Агалхор положил документ на стол, приглашая любого взять его, но никто не двигался. — Фэйт Ашфаер — наш законный наследник по крови и праву рождения.
— В нашей истории линия престолонаследия всегда переходила к первому мужскому наследнику, — сказал лорд внизу стола.
Фэйт задумалась, скольких людей Малин убедил склонить голос в свою пользу. Пока что это было самым худшим замечанием, взметнувшим её гнев, решимость и потребность дать ему наблюдать, как она поднимается.
— Позвольте мне добавить, она — мой наследник по выбору. — Было смело со стороны Агалхора заявить такое, признавая Фэйт более подходящей для правления, чем Малин, перед всем советом. Возможно, потребуется их согласие, чтобы увидеть её у власти, но они доверяли своему королю, уважали его, и его суждение несло уважение веков справедливого правления и сильного лидерства.
Вспышка, потемневшая в карих глазах Малина, вызвала головокружение у неё. Он пронзил её быстрым взглядом ненависти в своём унижении. — Я согласен, — сказал он. Два слова, которые были так далеки от освобождения, когда они пронзили Фэйт с такой целью и точностью. Всё, что она могла сделать, — это подготовиться к повороту ножа. — Фэйт у власти могла бы быть выгодна, поскольку она предоставляет нам руку для союза, который мог бы значительно укрепить королевство.
Вот оно: её худший страх сбывается. Она была наивной дурой, надеясь, что он не так быстро ухватится за эту возможность. Малин продумал каждый поворот, который могла принять эта встреча, и придумал решение, чтобы торжествовать каждый раз.
— Мне не нужен союз, чтобы укреплять это королевство. — Она говорила спокойно, хотя в нарастающем гневе ей хотелось наброситься. Было время, когда инстинкт приходил слишком быстро, чтобы она могла увидеть ошибку и остановиться. Однако она была слишком осведомлена о магии, которая радовалась тем импульсам. Её ярость, её горе, её раздражение — всё это было топливом, которое могло вспыхнуть, если она подпитывала их слишком сильно.
— Эта возможность могла бы представиться идеально, — продолжил Малин, несмотря ни на что. — Уверен, ты знаешь о лорде Зариусе из Хай Фэрроу. Он выразил свою заинтересованность некоторое время назад в союзе, и он был бы высоко выгодной партией, учитывая его влияние в королевском совете и его богатые связи с ценными торговыми путями. — Малин зачитал это как речь, и Фэйт поняла тогда, что этот план витал в воздухе уже некоторое время.
Малин знал. Знал, как много для неё значит Рейлан — возможно, какая связь соединяет их. Это была его наиболее искусно созданная кара.
— Наш союз с Хай Фэрроу уже почти заключён, — сказала Фэйт, не отступая.
— Почти заключён? Такими словами королевством не управляют.
— Король Никалиас — мой дорогой друг.
— Опять же, мы не можем доверять твоему слову со времён, когда ты играла шпионского мастера для его отца. Законность ничего не значит без достоверности.
— А что сделало бы меня достоверной? Быть сыном, а не дочерью?
— Если бы твои намерения были сосредоточены исключительно на благе королевства, ты бы увидела, что перспектива этого союза могла бы быть очень выгодной.
Рука Фэйт легла на стол — не с большой силой, но достаточно, чтобы сообщить, что она не дрогнет перед его запугиванием. — Ты не видел того, что видела я. Ты не сталкивался с тёмными фэйри. Ты не сталкивался со смертью. Я сталкивалась, но не одна. Этому королевству не нужны навязанные союзы, которые не предлагают ничего, кроме видимости. Ему нужна настоящая сила в тех, кто сражался сталью и будет сражаться снова, на поле битвы, за этих людей. Тех, кто будет стоять за справедливое и правильное, и кто всегда ставил и всегда будет ставить королевство на первое место. — Ей хотелось произнести его имя, но она заставила свой разум отфильтровать его, зная, что как только она это сделает, не будет возможности забрать обратно подразумеваемое значение того, что было между ней и Рейланом, и тогда они могли бы удалить его с его поста.
