Фэйт солгала.

Она отступила, как трус, и вместо этого перепоручила задачу своему отцу.

Зайанна убьёт их обоих.

«Ты только доказываешь мою необходимость убить тебя, Зайанна. Я не позволю тебе даже думать о другой угрозе в её сторону снова. Хотя, если это заставляет тебя что-то чувствовать в том холодном сердце, Фэйт сдержала слово и ничего не знает об этом».

Как она могла ему верить? Это могла быть отчаянная попытка спасти Фэйт от её гнева. Это ничего не изменит.

Король взял её за подбородок, и она была беспомощна вырваться из его хватки. «Слушай», — приказал он.

По его команде ритмичный стук прозвучал в пространстве. Сначала отдалённый, пока не нарастал, сильный и уверенный. Сердцебиение.

«Твоё», — сказал он.

Зайанна могла бы рассмеяться над его абсурдным заявлением, но она задалась вопросом, какую извращённую шутку он разыгрывает. Затем она почувствовала это. В своей груди это движение ужаснуло её, но чем больше рос этот ужас, тем сильнее оно било, тем быстрее мчалось, и она не могла вынести, беспомощно напрягаясь против крика с наплывом потребности вырвать это.

*Это не по-настоящему,* заклинала она. Это должна быть манипуляция. *Заставь это прекратиться.*

Бывали времена, когда она позволяла себе мечтать об этом. Каково это — обладать сердцем, что *бьётся*. Которое могло бы переводиться во столько чудесных, скрытых вещей при внимательном внимании к его вечно меняющейся гармонии. Пока она сосредотачивалась на иллюзии того, как оно пульсировало в её груди, Зайанна начала успокаиваться, держа эту трепещущую, уверенную вещь, что чувствовалась *прекрасно*.

Пока её не вырвали так же быстро, как задуть свечу, и она простонала.

«Я планирую выяснить, что вызвало его неподвижность. Возможно, это может быть ключом к тому, чтобы покончить со всеми вами».

«Я убью тебя», — пообещала она сквозь стиснутые зубы. Он был помечен с момента, когда она ступила в его замок, но теперь он разжёг огонь, чтобы она довела это до конца.

«Ты не проснёшься отсюда. Я не бессердечен; я облегчу твой уход здесь».

Цвет начал формироваться из туманных туч. Голоса эхом разносились, и Зайанна закрыла глаза, не в силах встретить своё собственное прошлое, поддаваясь своему поражению. Она не могла вынести наблюдать, как другой разум видит всё, чем она была, и всё, что она сделала, выдёргивая и выбирая части её, на которые он не имел права смотреть. Она пыталась отключить голоса, но не могла. Даже в сознании она умоляла, но чего она никогда не могла сделать, так это отключиться от своего собственного жестокого разума.

Её дом, её тюрьма, её клетка.

Щелчок кнута пронзил её. *Сколько твоей крови мы должны пролить, прежде чем ты научишься? Твоё неповиновение станет твоим концом.* Ещё один щелчок, прежде чем эхо зловещего голоса Нефры угасло.

Катушка её воспоминаний прокручивалась, пропуская недели, годы, десятилетия. Агалхор взял своё.

*Кто из них причинил тебе боль?*

Её бровь напряглась от голоса Маверика, почти достаточно, чтобы она рискнула взглянуть, но вместо этого она прошептала свои собственные слова поверх воспоминания.

«Все они».

Все наставники и все, с кем она когда-либо пересекалась. Они всегда предавали её. Или лгали, или жульничали, или причиняли боль. Зайанна никому не доверяла. Не полностью. И в ответ она не ожидала, что кто-то доверяет *ей*.

«Значит, ты *можешь* чувствовать», — задумчиво сказал Агалхор.

Зайанна вытянула больше крови из своих ладоней, услышав голос Кайлира следующим. Её щёки пылали жаром, унижение напрягало её движения, пока она размышляла, может ли её чистая воля убить короля, разбить его заклинание. «Гори в Преисподней», — выплюнула она.

Как только она пробудила что-то от гнева, чтобы помочь себе выкарабкаться из своего жалкого состояния, её взгляд поднялся на ту сцену, которую она не могла вынести. Лёд сковал её позвоночник, зафиксировав всё тело, которое, она знала, преклонится здесь без его влияния.

«Остановись», — безучастно взмолилась она, хотя не могла отвести взгляд.

Её собственные тёмные, безжалостные глаза приковали сдавшегося тёмного фэйри, которого она ранила достаточно, чтобы отнять его бой. На коленях он тяжело дышал, сжимая глубокую рану на животе, что проливала серебряную кровь на его руку. Она не забыла этот день. Ни на секунду. Но здесь это было похоже на *переживание* всего этого снова. Тело Зайанны вибрировало от призрачной ласки, смотря и смотря на разбитое зрелище…

Финниан.

*«Почему?»* — потребовало её прошлое «я» сквозь зубы. Боль, так много боли, напряглось в тех фиолетовых глазах, что боролись с серебром, что обрамлял их.

«У меня не было выбора», — прохрипел Финниан. «Я не могу — я не могу контролировать—»

Рот Зайанны открылся на подавленный крик, пока она наблюдала за своим прошлым «я», столь поглощённым предательством, как оно опускается на колени с ним… и вонзает свой меч прямо ему в грудь. *«Убей или будь убит, верно?»* — прошептала она ему.

Он захлебнулся от агонии, но не показал гнева, только так много боли и сожаления. Его рот безуспешно шевелился, будто он пытался что-то сказать.

«Я… я бы никогда…»

Он медленно угас в её объятиях, свет в его зелёных глазах мерцая.

Она никогда не узнает конец того, что он хотел сказать. И это неоконченное предложение навсегда останется витать, как призрак.

Зайанна наблюдала, как она отрывает полосу от его рубашки, символ слабости, что почти стоила ей жизни. Она привязала её к рукояти своего меча, чтобы ей никогда не было позволено мгновение забыть.

«Я был прав, остановив твои когти от того, чтобы вонзиться в моего командира больше, чем они уже вонзились», — мрачно сказал Агалхор. «Твоя любовь смертоносна».

«Ты не имел права». Зайанна почувствовала медленное нарастание ярости, столь заряженной, что она надеялась, это могло убить его. Её слёзы падали на чёрную землю. «Ты не имел *права!»* Она проорала последнее слово, её голова взрываясь от страдания, что мгновенно почернило её зрение. Она падала и падала, и ей было всё равно, разобьётся ли последний кусочек её, когда это остановится.

Лишь бы она забрала с собой Короля Райенелла.

ГЛАВА 80

Никалас

Ник прибыл к конюшням, что указала ему Тория. Его чувства были обострены до опасной точки от разлуки с ней, но пока она смело шла основным путём к замку с Мордекаем, это был его единственный способ последовать за ней внутрь. Он оглянулся на Самару, его рука зависла на её спине, чтобы направить её в скрытый проход первой.

«Что мы будем делать здесь?»

Он оценил её вопрос как не более чем способ заполнить тишину и отвлечь её от беспокойства.

«Оставаться скрытыми и выяснить, что *он* здесь делает», — ответил Ник, едва способный предложить какое-либо тепло или уверенность.

«Мне жаль», — выпалила она.

Это отвлекло его внимание от его тлеющего предвкушения. Он подумал над её извинением, предположив, что оно было не за одну вещь. «Ты прощена, Самара. Должно быть, было нелегко чувствовать, будто твоё выживание зависит от прикрепления к любой верности, что казалась сильнейшей».

Её тишина казалась задумчивой, и он взглянул на неё, обнаружив, что она теребит рукава. «Я не сильная, как Тория. Или, правда, не такая храбрая».

«Я так не думаю».

«Почему нет?»

«Ты здесь. Тебе не нужно было соглашаться на этот план».

«Иначе ты бы убил меня».

«Это единственная причина, по которой ты согласилась?»

Её пауза была достаточным ответом. Ник глубоко вздохнул, чувствуя, что ему нечего терять со своим следующим признанием. «Если это что-то значит, мы бы не убили тебя».

«Но я пыталась убить тебя».

«Ты по-настоящему любила его?» Ник не мог понять, как она могла влюбиться в Зариуса, которого он никогда не видел проявляющим ни капли привязанности к кому-либо.

«Не знаю», — призналась она. «Думаю… потому что я не знаю, что это *означает*. Ты однажды пытался объяснить мне, и тогда, думаю, я задалась вопросом, была ли это любовь, или я была слишком напугана быть ничем без него. Если бы я не убила тебя, он планировал оставить меня. Он сказал, что я слабая и что ему нужен тот, кому можно доверять. Я не думаю—» Самара замедлилась.