– Крупные адвокаты? – переспросил К. – Кто же они такие? И как до них добраться?

– Так вы о них никогда не слышали, – сказал торговец. – Нет ни одного обвиняемого, который бы не мечтал о них какое-то время, узнав об их существовании. Не поддавайтесь лучше этому соблазну. Кто такие крупные адвокаты, я знать не знаю, а добраться до них никак нельзя. Ни об одном деле я не могу сказать с определенностью: да, они им занимались. Некоторых они защищают, но достучаться до них самостоятельно невозможно, они защищают лишь тех, кого сами захотят. Чтобы они взялись за дело, оно должно выйти из низшей инстанции. Так что лучше о них не думать, иначе разговоры с другими адвокатами, их советы и их старания вам помочь покажутся такими гадкими и бессмысленными – я и сам это пережил, – что захочется все бросить, лечь дома в постель и забыться. А глупее этого ничего не придумаешь, да и в постели покой найти не удастся.

– Значит, вы тогда не думали о крупных адвокатах?

– Только недолго, – сказал торговец и снова улыбнулся. – Совсем о них забыть, к сожалению, невозможно, особенно по ночам эти мысли так и лезут в голову. Но тогда я хотел немедленного успеха и потому пошел к стряпчим. Но и презираемые мелкие адвокатишки ничего не добились, они и в самом деле заслуживают презрения, так что даже обвиняемые, которые сначала питают к ним какое-то уважение, вскоре его теряют.

– Вот как вы тут рядком уселись, – воскликнула Лени, которая вернулась с тарелкой и остановилась в дверях.

Они и правда сидели так близко друг к другу, что непременно столкнулись бы головами при попытке повернуться. Торговец был не только маленького роста – он еще и горбился так, что К. пришлось к нему наклониться, чтобы все расслышать.

– Еще минутку, – нетерпеливо отмахнулся К. от Лени, убрав ладонь с руки торговца.

– Он захотел, чтобы я рассказал ему про свой процесс, – сказал торговец Лени.

– Рассказывай, рассказывай, – откликнулась она ласково, но снисходительно.

К. не нравилось, каким тоном она говорит с торговцем; как он теперь понимал, это был все же человек определенных достоинств: по крайней мере, он обладал опытом, которым к тому же умел поделиться. Похоже, Лени судила о нем несправедливо. К. злился, глядя, как она забирает у торговца свечку, которую он все это время сжимал в руках, вытирает ему руку передником, становится рядом с ним на колени, чтобы отколупать капельку воска с брючины.

– Вы собирались мне рассказать про стряпчих, – сказал К. и оттолкнул руку Лени.

– Да что с тобой не так? – сказала она, легонько шлепнула К. и продолжала оттирать воск.

– Да, про стряпчих, – сказал торговец и задумчиво провел ладонью по лбу.

– Вам нужен был быстрый успех, и вы обратились к стряпчим, – сказал К., чтобы помочь торговцу собраться с мыслями.

– Именно так, – сказал он, но продолжения не последовало.

«Наверное, не хочет говорить об этом при Лени», – подумал К., подавил свербящее желание сейчас же узнать, что было дальше, и не стал больше настаивать.

– Ты доложила обо мне? – спросил он Лени.

– Конечно, – сказала она. – Он ждет. А Блока оставь пока в покое, с Блоком ты и позже сможешь поговорить, он же никуда не уходит.

К. колебался.

– Вы остаетесь? – спросил он торговца. Он хотел получить ответ от него самого, а не от Лени, говорившей о торговце, словно его здесь не было; он сегодня был очень зол на нее, хоть и скрывал это. Но ответила снова Лени:

– Он здесь часто ночует.

– Ночует? Здесь? – воскликнул К.

Он было подумал, что торговец подождет его, пока он быстро закончит разговор с адвокатом, а потом они вместе уйдут и все без помех основательно обсудят.

– Да, – сказала Лени, – не всех, как тебя, Йозеф, пускают в любое время к адвокату. Тебя, кажется, даже не удивляет, что адвокат, несмотря на болезнь, готов тебя принять в одиннадцать вечера. Твои друзья для тебя стараются, а ты принимаешь это как должное. Но твои друзья – я по крайней мере – делают это охотно. Я никакой благодарности не хочу и ни в какой не нуждаюсь, кроме твоей любви.

«Моей любви? – пронеслось в голове у К., и тут же мысль сменилась. – Ну да, я люблю тебя». Но вслух он сказал совсем другое:

– Он принимает меня, потому что я его клиент. Если бы и в этом требовалась посторонняя помощь, пришлось бы на каждом шагу кланяться и благодарить.

– Какой он сегодня противный, правда? – спросила Лени торговца.

«Теперь обо мне как об отсутствующем», – подумал К. и начал уже сердиться на торговца, потому что тот ответил Лени в ее же невежливой манере:

– Адвокат принимает его и еще по одной причине. Его дело вообще-то интереснее моего. К тому же его процесс только начинается, он не слишком далеко зашел, потому адвокат пока и занимается им так охотно. После будет по-другому.

– Да полно тебе, – сказала Лени, глядя с улыбкой на торговца. – Вот болтать-то горазд! А ты, – тут она обернулась к К., – не верь ему. Он такой милый, но такой болтун. Может, и поэтому адвокат его терпеть не может. Принимает его, только если в настроении. Уж я старалась, как могла, все поменять, да все без толку. Представь себе, доложу ему, бывает, о Блоке, а он примет только на третий день. А если Блока здесь не случается, когда он зовет, все пропало, надо заново о нем докладывать. Вот я и разрешила Блоку здесь ночевать: бывало уже, что адвокат звонил ночью, чтобы я его впустила. Так что теперь Блок и по ночам готов. Правда, теперь адвокат, как узнает, что Блок здесь, свой вызов иногда отменяет.

К. посмотрел на торговца вопросительно. Тот кивнул; ему, похоже, стало стыдно, что он прежде был с К. так откровенен.

– Да, от своего адвоката со временем зависишь все больше.

– Он только для виду жаловался, – сказала Лени и потрепала торговца по колену. – Ему нравится тут ночевать, он не раз мне признавался.

Она подошла к маленькой дверце и толкнула ее.

– Хочешь взглянуть на его спальню? – спросила она.

К. подошел и заглянул с порога в каморку с низким потолком и без окна, которую полностью занимала узкая кровать. Нужно было перелезть через ее спинку, чтобы попасть в помещение. У изголовья в стене имелась ниша, где рядом со свечкой и чернильницей были аккуратно сложены перо, очки и стопка бумаг – вероятно, материалы процесса.

– Вы спите в комнате служанки? – спросил К., снова поворачиваясь к торговцу.

– Лени ее для меня освободила, – ответил торговец. – Это очень удобно.

К. посмотрел на него долгим взглядом. Похоже, первое впечатление, которое сложилось у него о торговце, было все-таки верным: опыт-то у него был, ведь его процесс тянулся уже долго, но за этот опыт он дорого заплатил. К. вдруг почувствовал, что не может больше выдержать взгляд торговца.

– Ну так уложи его в постель, – приказал он Лени.

Та непонимающе смотрела на него. Сам же он решил пойти к адвокату и, расторгнув договор, освободиться не только от него, но и от Лени с торговцем. Но не успел он подойти к двери, как услышал тихий голос торговца:

– Господин старший управляющий! – К. обернулся сердито. – Вы забыли о своем обещании, – сказал торговец, просительно склонившись в своем кресле. – Вы собирались рассказать мне секрет.

– Это правда, – сказал К. и смерил взглядом Лени, внимательно за ним наблюдавшую. – Ну так слушайте. Это в любом случае почти уже не секрет. Я иду сейчас к адвокату, чтобы его уволить.

– Он его увольняет! – воскликнул торговец, вскочил с кресла и забегал, воздев руки вверх, по кухне, то и дело повторяя: – Он увольняет адвоката!

Лени хотела наброситься на К., но под ногами путался торговец. Она оттолкнула его кулаками. Все еще сжимая кулаки, она кинулась в погоню за К. У него, однако, была большая фора. Он уже вошел в комнату адвоката, когда Лени догнала его, и почти успел закрыть дверь, но она просунула в щель ногу, схватила его за рукав и попыталась вытащить обратно. Он сжал ее руку с такой силой, что она была вынуждена, вскрикнув от боли, отпустить его. Войти за ним в комнату она сразу не осмелилась, но К. все равно запер дверь на ключ.