— Я охотился на таких, как вы, по всему миру, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

В этот момент я вижу боковым зрением, как Елена, собрав последние силы, прыгает ему на спину. Её клыки смыкаются на шее Керженцева. Он кричит, пытается сбросить её, но хватка смертельна.

Когда он падает, Елена скатывается с него, едва дыша. Рана в её груди пульсирует, шерсть пропитана кровью.

— Саша… — её голос искажен трансформацией, но я понимаю.

Я подхватываю её на руки. Нам нужно уходить, пока охрана не прибежала на шум. Ночь еще только началась, а мы оба тяжело ранены серебром. Я чувствую, как яд распространяется по телу Елены, как её дыхание становится все более прерывистым. Усилием воли я отодвигаю надвигающееся отчаянье. Ее нужно спасти любой ценой, она для меня — всё.

Выбираясь через лес, я знаю только одно: если она умрет, я впервые в жизни добровольно стану убийцей. Я вернусь и уничтожу всех, кто связан с Керженцевым. И меня уже не остановит ни проклятие, ни его отсутствие. Я попросту «слечу с катушек». Свихнувшийся оборотень… Даже не знаю, что я тогда натворю в городе.

Прошло три недели после нашей встречи с Керженцевым. Три недели ада.

Серебро отравило Елену сильнее, чем я думал изначально. Первые дни я не знал, выживет ли она. Рана на груди не заживала, края почернели, а жар не спадал. Она металась в бреду, выкрикивая имена людей, за которых мы отомстили, и тех, за кого не успели. Я не отходил от неё ни на минуту.

На четвертый день жар спал. Рана начала затягиваться, но неправильно — с серым рубцом, болезненным на вид. Елена открыла глаза.

— Он жив? — первое, что она спросила.

Я не знал. Мы сбежали, не проверив. По новостям ничего не передавали — человек уровня Керженцева мог позволить себе скрыть нападение.

Сегодня полнолуние, первое после нападения. Елена стоит у окна нашего дома на окраине города. Мы сменили три места, прежде чем осесть здесь. Маленькая дом в два этажа. Не слишком дорогой, чтобы привлечь внимание, но и не халупа. Новая жизнь для нас двоих.

— Чувствуешь? — спрашиваю я, видя, как она напряженно всматривается в поднимающуюся луну.

— Почти ничего, — её голос тихий, надломленный.

— Как будто связь оборвалась.

Я знаю, что она должна ощущать — зуд под кожей, жар в костях, первые признаки трансформации. Но Елена стоит неподвижно. Только пальцы нервно постукивают по подоконнику.

Моё тело уже начинает меняться. Ломота в суставах, заострившиеся ногти, обострившийся слух. Я пытаюсь сдержать трансформацию, остаться с ней.

— Не нужно, — Елена поворачивается ко мне.

— Не мучай себя.

Она подходит, прикасается к моему лицу. Под её пальцами уже проступает шерсть.

— Попробуй еще раз, — прошу я.

— Может, просто нужно время.

Елена закрывает глаза, концентрируется. Я вижу, как напрягается каждая мышца её тела. На секунду мне кажется, что получилось — её глаза желтеют, зрачки сужаются в вертикальные щели. Но потом она вскрикивает от боли и падает на колени.

— Серебро, — шепчет она.

— Оно всё еще внутри. Я чувствую его.

Я поднимаю её, несу на диван. Трансформация замедляется — я контролирую её усилием воли, хотя это причиняет почти невыносимую боль. Но сильнее болит мое сердце, глядя на любимую.

— Иди, — Елена почти выталкивает меня.

— Тебе нужно завершить превращение. Я справлюсь сама.

Вернувшись на рассвете, я чувствую неладное еще у ворот. Запах — чужой, металлический. Запах оружейной смазки и антисептика. Дверь в дом не взломана, но замок открывали. Я замираю, прислушиваясь.

В доме тихо. Слишком тихо.

Я проскальзываю внутрь, двигаясь бесшумно. Трансформация почти завершилась в обратную сторону, но я всё еще сильнее человека. Запах становится отчетливее — и к нему примешивается запах крови. Елениной крови.

Она сидит на кухне. Напротив — Керженцев. Его шея и плечо перебинтованы, правую руку он держит неестественно прямо. На столе пистолет — явно с серебряными пулями.

— А вот и второй, — Керженцев улыбается, но глаза остаются холодными.

— Мы с Еленой Сергеевной как раз обсуждали вашу… ситуацию.

Елена бледна. На её виске кровоточащая ссадина, запястья стянуты пластиковыми стяжками.

— Как ты нас нашел? — я медленно вхожу на кухню, оценивая расстояние до Керженцева.

— О, это было несложно. След серебра. Оно оставляет особый… след, скажем так. Который могут обнаружить определенные приборы.

Он делает паузу.

— Или определенные существа.

Только сейчас я замечаю второго человека — точнее, не совсем человека. В углу кухни стоит высокий худой мужчина с неестественно светлыми глазами. От него не пахнет ни человеком, ни оборотнем — что-то иное, незнакомое.

— Вы думали, что знаете всё о мире сверхъестественного? — Керженцев качает головой.

— Вы даже не представляете, насколько он обширен. И насколько опасен.

Я пытаюсь поймать взгляд Елены, но она смотрит только на Керженцева — с ненавистью и странным любопытством.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, просчитывая шансы. Они невелики. Я ослаблен после ночных приключений, Елена ранена и связана, а их двое — и у одного явно нечеловеческие способности.

— Для начала — информации, — Керженцев подается вперед.

— Кто вас создал? Когда это произошло? Сколько вас?

— Никто не создавал, — отвечает Елена прежде, чем я успеваю остановить её.

— Мы родились такими.

Керженцев переводит взгляд на неё, потом на меня, потом снова на неё. Глаза прищуриваются. Он явно заинтригован и просчитывает варианты.

— Интересно. Очень интересно, — его голос становится мягче.

— Знаете, я изучаю таких, как вы, многие годы. Встречал разные виды оборотней по всему миру. Но врожденные способности — большая редкость.

— Мы не экспонаты для твоей странной коллекции, — я делаю еще шаг вперед, но останавливаюсь, когда Керженцев поднимает пистолет.

— Нет, конечно нет. Вы гораздо ценнее, — он улыбается.

— Вы мои новые партнеры.

— Что? — Елена и я произносим это одновременно.

— Я предлагаю вам сделку. Вы работаете на меня — ваши способности могут быть крайне полезны в моем бизнесе. А я взамен не только сохраняю ваши жизни, но и помогаю Елене восстановиться.

Я смотрю на Елену. Её глаза загораются надеждой — несмотря на ненависть к этому человеку, возможность снова обрести полную трансформацию для неё слишком соблазнительна. Я словно читаю мысли. Она думает, что главное — поправиться, а затем можно попытаться изменить расклад сил.

— Ты можешь ей помочь? — говорю я.

— Серебро не отравило её навсегда?

— Серебро, которым я стрелял — особенное, — Керженцев достает из кармана маленький флакон с прозрачной жидкостью.

— И у меня есть средство, нейтрализующее его действие. Видите ли, я не только охочусь на сверхъестественных существ. Я исследую их. И иногда… использую.

— Не верю тебе, — говорю я, хотя знаю, что Елена готова рискнуть.

— Не нужно верить. Нужно просто попробовать, — он ставит флакон на стол.

— Это первая доза. Дальнейшее лечение — после вашего согласия на сотрудничество.

Елена смотрит на флакон, потом на меня. В её глазах борются желание исцелиться и страх предать наши принципы.

— Что именно ты хочешь, чтобы мы делали? — спрашивает она.

Керженцев откидывается на спинку стула.

— То же, что вы и делали. Охотились. Только теперь — по моему списку.

Керженцев ошибся, когда решил, что может нас приручить. Когда дело касается оборотней, особенно рожденных такими, как мы с Еленой, свобода — не просто слово. Это часть нашей природы.

Мы соглашаемся на его условия. Что нам остается? Елена принимает первую дозу лекарства, и, удивительно, но оно действительно помогает — её движения становятся плавнее, а ночью она показывает мне руку, на которой пальцы наконец полностью трансформируются в когти.