— Ну, что ты застряла? Муж дома, кормить планируешь? Я не шутил.

— Ты с ума сошёл, — выдохнула орчиха и закрыла дверь. — Зачем ты это сделал? Ты же любишь ее!

— Кто, я? — Эрель сел у стола и устало положил голову на руки. — Да ты что, солнце моё. Разве ты сравнишься с этой куклой? Я только тебя люблю. Особенно, когда ты молчишь и не пытаешься обозвать меня эльфийским треплом или остроухим болваном.

— Я?

— Ну не я же!

Гнара вздохнула, передвинула стул и села рядом. За окном темнело.

Ночь она провела без сна. Эрель так и сидел у стола, не обращая ни на что внимания. Очаг едва теплился к рассвету и Гнара боролась между желанием встать и подбросить в затухающий огонь поленья, чтобы хоть чуть-чуть согреться, и страхом. Почему-то ей было страшно двинуться и привлечь к себе внимание эльфа.

Эрель сидел за столом, опершись локтями о шершавую доску, и смотрел в пустоту. Ни ехидства, ни ухмылки — сейчас лицо его было отрешённым и строгим. Лунный свет, падавший сквозь одно из окон, делал черты особенно тонкими. И казался он кем-то совсем другим, непривычным и чужим.

Время тянулось бесконечно. Тьма за окнами становилась чуть светлее, и вот уже в окне ставнями пробивается первый холодный утренний луч — тяжелое солнце наконец-то стряхнуло тучи и выползло в мир.

Эрель вздохнул, шумно отодвинул стул. Подошёл к стене, где висело оружие. Помедлил, взял меч и внимательно осмотрел его, будто проверял лезвие. Потом оделся и вышел.

Дом казался ей чужим и неуютным. Все внутри выглядело таким неухоженным и необжитым! Но заняться надо было хоть чем-то — и Гнара принялась за дело. Протёрла стол и подоконники, вымела старую золу из очага и запалила огонь заново. Дышать стало легче.

Рядом с домом ей вчера померещился колодец — оказалось, что не ошиблась. Сходила за водой и вымыла окна, сняла старенькие, полинявшие от времени и солнца, занавеси и оставила отмокать на крыльце. Руки сводило от ледяной колодезной воды, и она периодически возвращалась к очагу, отогревая закоченевшие пальцы.

Эрель зашел ненадолго днем, поставил на выскобленный стол мешок, подумал, и убрал со столешницы на стул.

— У меня совсем ничего нет. Вот, на обед. И на ужин нам сделай что-нибудь. Поздно вернусь. И гостей без меня не принимай, поняла?

В ком ком, а в гостях недостатка не было. Около дома на отшибе перебывали, наверное, все, кто здесь жил. Даже собак, казалось, больше стало бегать вокруг — словно и они чуяли, что в этом доме что-то не так.

Дел в доме найти было нетрудно, и орчиха старалась не обращать внимания на всеобщее любопытство — это было понятно, главное, никакой опасности пока не ощущалось.

К вечеру дела были переделаны, дом сиял, а Гнара присела у окна и резала ножом кусок мыла на тонкие полоски — чтобы сгодилось для стирки. И не заметила, как дверь отворилась.

На пороге стоял эльф — явно старше Эреля. И судя по одежде — не последний здесь, если не самый первый.

— Я-то думал, пошутили…

Он даже не пытался быть вежливым: не обратился даже с общим приветствием. И разглядывал ее бесцеремонно и с явной неприязнью.

— Доброго вечера и вам, господин, — отозвалась Гнара. — Эрель придет позже, но если нужно — я передам ему, что его искали.

— А он мне не нужен. Мне нужна ты, раз уж ты здесь, — процедил гость. — Что бы он тебе ни сказал — ты тут лишняя. Ты и сама это, вероятно, понимаешь.

— Я не прошу приюта, — спокойно ответила Гнара. — Я просто… жду.

— Жди в другом месте. Здесь тебе не рады. Как и любому дурному приключению. Приключения имеют обыкновение заканчиваться, и начинается привычная жизнь, ровно до следующего приключения. Я уже не говорю про нашего Эреля, который славится своим слишком длинным языком. И, как я уже не первый раз убеждаюсь, не слишком большим умом. Понимаю, он красив. Даже для эльфа — красив. Не попасть под его обаяние сложно и для первой красавицы, что уж про тебя говорить. Но уж ты-то… Да достаточно посмотреть в зеркало — и ты должна сбежать отсюда, найти себе пару, которая тебе подойдет. И не мечтать о том, чего не может быть. Он тебе слов наговорил, сказок нарассказывал? У него талант. Только потом он уйдёт. А ты останешься. И в лучшем случае — одна. А если… ребенок? Кому полукровка, да еще такой, нужен, ты подумала? Любит тебя, думаешь, потому что так говорит? А ты так уверена, что правду говорит? Иди, девушка, пока отвечать за двоих не пришлось. Ты чужая.

— А ты, Эллоган? Ты не чужой ли в моем доме? — прозвучал голос от двери.

Эрель стоял у открытой двери, облокотившись о косяк и скрестив на груди руки.

— В моем доме ты оскорбляешь мою жену. Хорошо же ты воспитан. Кстати, может, как старший, подтвердишь наш брак?

— Шутишь? — резко спросил гость,

— От чего же. А ты что же, не для этого здесь? Решил воспользоваться тем, что женщина вряд ли тебе ответит? Что ж ко мне не пришел?

Гость угрюмо взглянул на Эреля и вышел.

— Я сейчас соберусь, — сказала Гнара, не поднимая глаз. — Минута дела. Только… можно нож взять?

Эрель не отвечал, пристально и сосредоточенно наблюдал за ее торопливыми сборами. Только стоило ей попытаться выйти из дома, схватил девушку за руку.

— Ты куда собралась? Это мой дом, а значит и твой.

— Отпусти, — прошипела Гнара.

— Если я попрошу остаться? Останешься?

— В следующий раз.

— Никуда ты не пойдёшь, — отрезал Эрель. — Ночь на дворе, женщина. Кто ночью по дорогам бродит? Ты же не тать какой.

Он у неё котомку, легко выдернул из рук и бросил у двери:

— Твоё место на кухне, вот и ступай к очагу.

— Зачем? Зачем? — голос её дрожал от гнева и ненависти. Как она ненавидела сейчас этого нахала! Убила бы, если бы он не удерживал ее руку. — Хватит уже! Я тебе не игрушка! Хватит, надоело! Ненавижу, как я тебя ненавижу, Эрель!

— Ты единственное, что у меня есть, — коротко бросил он. — И никаких шуток. Я, может, и мудак, но не до такой степени, чтобы над девченками издеваться. Люблю я тебя, дура! Все? Выяснила? А теперь разогрей вино. И ужин. Я устал, между прочим.

— Сам и грей, — пробормотала она, но села у очага, раздула угли, налила в глиняную кружку немного вина и поставила на камень.

— Я не мог предположить, что всё будет так, Гнара, — сказал он наконец. Голос был не обычный — не ехидный, не шутливый. Чужой. — Не надо было вести тебя сюда. Не мальчишка уже… мог бы догадаться, что тебя не примут. Они ведь — они такие всегда.

— Ничего, — отозвалась она. Голос ее тоже был ровный и спокойный. — Ты не виноват.

— Никто никогда не виноват. Никто никогда не виноват. Отличное оправдание.

Он сел рядом с девушкой и забрал из очага кружку.

— Ты поужинала? — и не дожидаясь ответа, приказал: — Всё. Спать.

— Где?

— А где у нас тут кровать? — наигранно-удивленно спросил эльф.

— Я…

— И я тоже. Я уж молчу про то, что муж и жена обычно спят вместе.

Она легла и отвернулась к стене. И вздрогнула, когда он лег рядом и обнял её.

— Не дури. Я что, насильник? — отозвался он резче, чем следовало. — Не трону я тебя. Пока сама не разрешишь. Но спать рядом будем. Как в старые добрые времена.

— У нас были старые добрые времена?

— Вот сейчас и начнутся. Сбежишь ещё ненароком, — пробормотал он уже в полусне. — Где я тебя искать буду? Нет, я-то найду, но время тратить — удовольствие небольшое.

Удивительно, но заснула она быстро и крепко. А проснулась, когда солнце вовсю сияло на небе. Гнара потянулась — и только потом сообразила, что рядом никого нет. В распахнутую дверь врывался осенний ветер, а в доме было пусто. Эрель опять ушел.

На столе стоял завтрак, явно оставленный для нее. Гнара решила не выпендриваться, перекусила наскоро, поднял свою котомку и сунула недоеденный кусок лепешки и сыр к вещам — пригодится в дороге. Пора было уходить.