Неожиданно сквозь плотный строй ОМОНовцев и оперативников, буквально вывернувшись из рук полицейского, который пытался её остановить, к нашей колонне пристроилась девушка. Белокурая, волосы собраны в деловой хвост, в лёгкой куртке поверх делового костюма, с портативным рекордером в руке и планшетом под мышкой.

Ну, конечно! Кто это еще мог быть. Я улыбнулся Таше. Судя по выражению её лица, эта настырная пигалица снова, как и тогда на космодроме, не собиралась отступать. В её глазах горел огонь – тот самый, который загорается у охотника, почуявшего след.

– Капитан! – окликнула она, протискиваясь между бойцами с ловкостью угря. – У меня к вам будет парочка вопросов!

– Слушайте дамочка, – Филин обернулся, и его лицо стало ещё более кислым, если это вообще было возможно. – Вы не имеете права здесь находиться. Это место преступления.

– Имею, – перебила она, не сбавляя шага и умудряясь идти в ногу с нашей колонной. – Свобода прессы, третья поправка к Имперской Конституции, принятая в 2147 году. Или вы считаете себя выше закона?

– Это место преступления! – повторил Филин громче, явно начиная закипать, но одновременно с этим сдерживаясь, ловя на себя огонек камеры парящего рядом дрона.

– Которое вы уже затоптали своими солдафонами, перевозя задержанных, – парировала Таша, умудряясь звучать одновременно вежливо и язвительно, кивая на ОМОНовцев. – Я имею право освещать события общественного значения. Убийство одного из богатейших людей Империи – это событие общественного значения. Или вы с этим не согласны?

Филин попытался было что-то возразить, открыл рот, но мы уже подходили к служебному лифту. Двери раскрылись, нас начали загружать внутрь. Таша воспользовалась замешательством и проскользнула в кабину вместе с нами, пристроившись у дальней стены, откуда открывался хороший обзор.

– Выкиньте её! – взвизгнул Филин.

Двое оперативников двинулись к Таше, но она увернулась с грацией танцовщицы, спрятавшись за широкой спиной Крохи. Великан даже не пошевелился – просто стоял стеной между журналисткой и полицейскими.

– Если выгоните меня силой, я подниму такой скандал в инфополе, что вам мало не покажется, – предупредила Таша, её голос был спокоен, но в нём звучала стальная уверенность. – Применение силы к журналистке, выполняющей свои профессиональные обязанности. Препятствование работе прессы. Представляете заголовки? «Полиция скрывает правду об убийстве Крылова». «Капитан Филин применил силу к журналистке». Хотите такой пиар?

Филин сжал кулаки, его лицо стало пунцовым, вены на шее вздулись. Но лифт уже тронулся, набирая высоту, и выставлять Ташу силой было поздно.

– Один вопрос не по делу, – произнёс он медленно, с расстановкой, – и я лично прослежу, чтобы вы провели ночь в камере. За воспрепятствование следствию.

– О, мои вопросы будут строго по делу, – заверила Таша, ехидно передразнив голос капитана. – Начнём с простого. На каком основании ваш спикер уже объявил этих людей виновными в убийстве, если расследование только начинается?

В лифте было тесно. Мы, шестеро в экзоскелетах, занимали половину пространства. Пятеро ОМОНовцев, Филин, двое его оперативников и Таша. Кабина ползла вверх, этажи мелькали за стеклянными панелями. Десятый, двадцатый, тридцатый…

– Они вломились в частное здание, – начал Филин, глядя в потолок, словно там была написана инструкция. – Устроили погром. Уничтожили имущество на миллионы. И убили человека.

– Крылов погиб случайно, – попытался вставить я.

– Случайно, – эхом повторил Филин, и в его тоне была такая издёвка, что хотелось врезать. – Конечно, случайно. Александр Иванович, вы сами-то в это верите?

– Сержант Рычков вскрывал дверь бункера, – заговорил я медленно, стараясь, чтобы каждое слово звучало убедительно. – Он стрелял по петлям, по замку. Крылов сидел сбоку, у окна. Одна пуля рикошетом…

– Одна пуля, – перебила Таша, и все взгляды переключились на неё. Она достала планшет, несколько движений пальцем по экрану. – Капитан, я была на месте преступления. Точнее, мой дрон был. Он снимал бункер, пока ваши люди ещё не оцепили место. И кое-что я заметила…

– Какого черта он снимал место преступления?! – взвился Филин явно не ожидая такого поворота.

– Стена напротив входа в бункер изрешечена пулями, – Таша повернула планшет, показывая изображение всем нам. – Около ста попаданий, может больше. Кто-то явно не жалел боеприпасов. Но при этом в господина Крылова, который сидел не на линии огня, а сбоку от двери, попала только одна пуля. Одна единственная. Рикошетом, как вы говорите. А теперь вопрос, к господину капитану столичной полиции: почему ни одна другая пуля не пошла по этой же траектории? Стекло панорамного окна за спиной Крылова – абсолютно целое. Ни трещины, ни царапины. Как вы это объясните?

В лифте повисла тишина. Даже ОМОНовцы между собой переглянулись.

Я почувствовал, как внутри шевельнулась надежда. Она права.

– Экспертиза установит траекторию, – произнёс Филин, но голос его был уже не таким уверенным.

– Баллистическую экспертизу ещё не проводили, капитан, – парировала Таша, убирая планшет. – Прошёл всего полчаса с момента обнаружения тела. А вы уже сделали выводы о виновности. Интересный подход к расследованию. Сначала приговор, потом доказательства?

– Как вас там? – Филин занервничал и уставился на бейдж Таши, – Госпожа Николаева…

Лифт остановился на семидесятом этаже. Индикатор замигал красным – система безопасности здания всё ещё работала в аварийном режиме после нашего штурма, и часть лифтов была заблокирована.

– Дальше по лестнице, – бросил Филин, явно радуясь возможности прервать этот допрос.

Мы вывалились из лифта и снова потащились по ступенькам вверх. Таша семенила рядом с сержантом Рычковым, не отставая ни на шаг, тормоша нервозного Папу какими-то вопросами, как терьер, вцепившийся в добычу.

– Сержант Рычков говорит, что выходил из кабинета. Что пытался связаться с товарищами по рации, но сигнал не проходил из-за помех от бункера.

– Ага. И пока он выходил, кто-то влетел в бункер, застрелил гендиректора и испарился. Очень удобно, – усмехнулся Филин.

– А что если так и было? – Таша остановилась на площадке между этажами, развернулась к Филину, заставив всех замереть. – Что если в кабинете был ещё кто-то?

Я шёл за ними и слушал всю эту перепалку, про себя отметив, как настойчиво эта девчонка пытается защитить меня и моих друзей. Благодарность и теплота к Таше вдруг отошли на второй план после ее последних слов. Валера. Тот самый инженер, которого мы встретили на восьмидесятом этаже. Который появился из туалета с наушниками на голове и перепуганным видом. Который показал нам, где бункер Крылова. Который остался в кабинете, когда я побежал помогать Капеллану и Мэри…

– А ведь вы правы – я почувствовал, как сердце забилось быстрее. – На этаже мы встретили одного сотрудника корпорации…

– Эй! – рявкнул Филин. – Никаких разговоров с задержанными!

Но Таша уже подскочила ближе ко мне.

– Какого сотрудника? – её голос стал острым, требовательным. – Говорите!

– Валера его звали, – выпалил я, пока Филин не заткнул мне рот. – Инженер. Лет двадцати пяти, в очках, нескладный такой. Мы встретили его на восьмидесятом этаже, когда он вышел из туалета. Сказал, что опоздал на эвакуацию, был в наушниках, ничего не слышал. Мы попросили его показать, где бункер Крылова. Он показал. Он был там, в кабинете, когда… когда мы оставили сержанта Рычкова вскрывать дверь и ушли помогать на центральную лестницу.

– И где этот Валера сейчас? – глаза Таши сузились, когда она посмотрела на меня, а затем, на Филина.

Хороший вопрос. Отличный вопрос. Вопрос, который я должен был задать себе, когда мы обнаружили Крылова мёртвым.

– Не знаю, – признался я, и голос прозвучал глухо. – Когда мы вернулись в кабинет после боя на лестницах… его там уже не было. Он просто исчез.

Я повернулся к Папе:

– Куда он делся?