— А-а-а-а-а-а-а! — заорал Грендель и помчался прочь огромными прыжками.
— Стой, сукападла! Стой! Куда-а-а! Зараза, хотел сделать все красиво, башку срубить одним ударом, называется. Стой, скотина! — матерясь и проклиная все на свете Бабай ринулся за убегающим Гренделем.
Интерлюдия 3
Небеса пылали. Алый дым клубился над котлом, у которого стояли три женщины: одна взрослая, пожившая, величавая и красивая, две — молодые, свежие, очень разные, но — невероятно привлекательные. Дым яростным потоком рвался в небо, достигал самых туч, которые напитывались колдовским огнем, выбрасывали языки пламени… Весь мир окрасился в багровые цвета, противоестественный зной поселился под куполом, скрывшим Лукоморье от любого внешнего воздействия.
Множество упырей погибло от этого колдовства, другие же к рылатые носферату, жались к земле, опаляемые магическими явлениями в атмосфере, многие из них предпочли попробовать добраться до волшебниц, которые устроили это светопреставление.
Две черные ифигуры на левитационных дисках метались между твердью земной и твердью небесной — и атаковали тех, кто не желал приземляться, душили страшными темными щупальцами, рассыпали прахом, подвергали разложению и тлению… Но страшнее всего была тоненькая девчонка в белом платьице: из ее рук били снопы света, невыносимо яркого и испепеляющего, от которого упыри могли найти лишь одно спасение — на земле, за спиной у коренастого приземистого чудовища — Вия!
Кто-то пытался атаковать и сражаться, некоторым ценой смерти удавалось даже добраться до темнымх магов, и нанести один или два удара, но Ермоловы действовали резко и безжалостно: они были быстрее и сильнее своего врага.
— Какие-то они малахольные, не находишь? Не чета балканским… — заметил Лев Давыдович, и Клавдий Ермолов, сжав губы, кивнул.
На это еще предстояло найти ответы, но пока они делали то, что умели лучше всего — убивали!
На земле же ситуация развивалась иначе. Там Вий перешел в наступление! Ему было наплевать на магию, он медленно двигался вперед, не разбирая дороги, сминая вековые дубы и протаптывая себе тропу по бездорожью. Группа прикрытия из опричных магов лупила его пламенем, вздымала земляные стены, колотила его градом заклинаний — Вий шел вперед. Окруженный свитой из нескольких вампиров, он пробирался к волшебницам на пригорке, И вдруг остановился.
— Я должен видеть, — сказал он. — Здесь кто-то есть! Поднимите мне веки!!!
Упыри засуетились: они и сами чуяли возмущение в эфире, понимали — где-то здесь скрывается враг, но их усеченных проклятьем гематофагии магических умений на хватало для того, чтобы распознать противника.
— ПОДНИМИТЕ МНЕ ВЕКИ! — снова раздался страшный голос Вия.
Два носферату ухватили ниспадающие до земли веки монстра, взмахнули крыльями, взмыли в воздух — и Вий прозрел. И увидел. И сказал:
— Ну нахер, закрывайте обратно.
— Вот мы и встретились, иудушка, — проговорил Кащей нехорошо ухмыляясь и перебрасывая из руки в руку посох.
За его спиной стояли опричники: полыхающий огнем Голицын, невозмутимый Барбашин, за спиной которого вздымалось цунами из глины, грязи и камней, и Лаврентий Нейдгардт, раскручивающий над головой вихрь из множества стальных клинков.
Эпичность момента была нарушена одноглазым уруком в красной рубахе, который сиганул вниз с высокого дуба, и широким взмахом сабли-карабелы обрубил Вию веки.
— Да-а-а-а! Как же мне хотелось это сделать! — заорал он. — Противно же, а? Ну правда — противно!
— УБИВАЙ! — выдохнул Кащей и шагнул вперед, втыкая острый конец посоха под подбродок Вию.
На землю хлынула кровь, началась страшная свалка…
* * *
Пепеляев с лопаткой в руках подбежал к боковой дверце, прислушался, а потом распахнул ее широко, резко.
Карлайл в своем демоническом обличии влетел в грузовой отсек конвертоплана подобно реактивной ракете, врезался как раз в вогнутый от его предыдущих атак противоположный борт машины, вминая его обратно. Упырь сразу не оценил обстановку, и дракон этим воспользовался — с каменным выражением лица он сунул упырю в клыкастую пасть свою руку!
— Что вы… — воскликнула Эля.
— Фиксируйте, фиксируйте! — рыкнул Георгий Серафимович, а я увидел, как из прокушенной ладони в пасть носферату льется жидкий огонь, и упырь корчится, отплевывается и пытается избавиться от ядовитой и опасной добычи.
Удар лопаткой по макушке заставил носферату разжать зубы, и дракон выдернул руку — больше в этом не было необходимости. Драконья кровь! Даром что Пепеляев оставался в человеческой ипостаси — природу не обманешь. Мы с Элькой переглянулись, и заработали: я выгибал металл, корежил его, опутывая крылья, ноги и руки упыря, Кантемирова — доводила заготовку до монолитного совершенства. С каждой секундой конвертоплан менял форму, лишался части своей обшивки, турбин, шасси, крыльев… Теперь это был уже кабриолет, а не летательный аппарат в полной мере! Вокруг Карлайла формировался настоящий кокон — несколько центнеров авиационного сплава плотно его укутали.
— Ш-ш-ш-ша-а-а… — произнес упырь обожженным ртом и вокруг нас заструился знакомый колдовской туман.
Мне почему-то показалось — еще секунда, и он выскользнет, сумеет сбежать! И ни я, ни дракон, ни Кантемирова ничего не успеем с этим поделать. Это нужно было предотвратить, история авалонского упыря должна была закончится здесь и сейчас!
Я не придумал ничего лучше, кроме как закрыть глаза — и глянуть через эфир на ржавую железную решетку над головой Карлайла. Наверняка это и была дверь в его Чертоги Разума! Ни арки, ни стены, ни замка — просто решетка в пустоте. Но думать было некогда — я ломанулся туда, пользуясь его продолжающейся беспомощностью. И это, кажется, стало огромной глупостью с моей стороны!
* * *
Не знаю, как так вышло — но я стоял посреди моей Библиотеки. Я думал — будет подземелье, склеп, или какая-нибудь донорская станция переливания крови, но никак не мог представить себе, что все обернется вот так вот. Что за странный выверт — вместо того, чтобы вторгнуться в память упыря, я притащил врага к себе?
Он выглядел странно: многое в его облике осталось от утонченного аристократа Чарльза Говарда Карлайла, каким я увидел его в той самой пещере в первый день знакомства, но многое напоминало и о дьявольском отродье — носферату. Черные без белков глаза, игольчато-острые зубы и когти сочетались с завитыми черными волосами, бархатным кафтаном и кружевным шейным платком. Дикое зрелище, если честно!
— Уот а фак? — вопросил упырь. — Что здесь происходит? А-а-а-а, Майкл, май суити бой, мы с тобой остались один на один? Что же это? Воронцов телепортировал нас?
— Боюсь, что нет, — покачал головой я, аккуратно прощупывая серебряными нитями мои Чертоги Разума.
Это были она, моя Библиотека. Никакого обмана. Все книги, папки, тетради стояли на своих местах. Шкафы и этажерки, полки и тумбочки, стол и стулья — мое и только мое!
Упырь прошелся вокруг меня с задумчивым видом.
— Анбеливбл, — сказал он наконец. — Двойная инициация. Ты меня застал врасплох в прошлую нашу встречу, я не ожидал, что у Грозных может родиться телекинетик. Но ты — не только телекинетик… Какие развитые Чертоги, надо же! Многие авалонские мудрецы позавидовали бы тебе, знаешь?
— Плевать, — сказал я. — Вы в моей власти. В моих владениях! Сдавайтесь, и я не стану вас убивать!
— О, какой самоуверенный мальчишка. Тебе сколько лет? Восемнадцать? Ты понятия не имеешь, с кем связался. Не знаешь, где я был и что преодолел… — вдруг он растекся туманом, и появился уже на потолке, удерживаясь непостижимым образом ногами. — Это ты в моей власти!
Густой туман заполнил собой всю Библиотеку, я не видел ничего дальше собственного носа, дышать было трудно, у глазах у меня все кружилось, я шагнул вперед, ткнулся в какой-то шкаф, потом — метнулся в сторону, ударился о стену… Я не чувствовал даже серебрянных нитей, не мог дотянуться телекинезом ни до одного предмета… Я принялся лихорадочно шарить руками, пытаясь найти хоть какую-то опору, какой-то ориентир. Ладони мои наткнулись на гладкую полированную поверхность, и я оперся на нее, пытаясь не упасть от нового приступа головокружения.
