— Ты будешь моим, — сказал Карлайл мне в самое ухо свистящим шепотом. — Я всегда хотел проверить — каково это? Что будет, если заразить менталиста внутри ментала, а? Почему бы не сделать это прямо сейчас? Может быть я и закончу свое существование, и мое тело будет изрублено и сожжено, но ты… Ты будешь моим! А может быть, я поселюсь здесь, и завладею твоим разумом, получив молодое, здоровое человеческое тело? Оу, ай лайк зис айдиа, май суити бой! Ты сделал ставку и проиграл: ментала лишен, телекинез не работает, никто тебе здесь не поможет, у тебя ничего не осталось!

Мои пальцы вдруг нащупали покрытую типографским лаком обложку книги, прошлись по обрезу, ощутили очень характерный выщерблены недалеко от корешка… Не знаю, откуда появились силы, но я вцепился в эту чертову книжку стальной хваткой, развернулся лицом к упырю и сказал:

— Кое-что осталось! — и вколотил толстенный том Большой Российской энциклопедии — тот самый, на букву «Г»! — ему прямо в пасть!

* * *

Я открыл глаза и обнаружил себя на коленях у Эльки. Она вытирала мне лицо влажной салфеткой и плакала.

— Ой! — сказала Кантемирова. — Ура! Ты как?

— Вроде бы ничего… А что случилось-то?

Она тут же убрала салфетку, и принялась ладошками вытирать слезы, приводя себя в порядок, и одновременно с этим тараторя:

— А… Ну ты упал и тебя стало трясти, весь покрылся потом, кровь из носу пошла… А упырь там, в коконе, пеной исходить стал. Я со страху его загерметизировала, а потом к тебе кинулась! А Георгий Серафимович на тебя глянул, и сказал что с организмом — порядок, и что ты — оклемаешься. Он оставил мне лопатку и… Ну, и обратился, на улице. Там вроде наши побеждают, я не знаю… Стреляют, но мало, и облака больше не горят, хотя купол еще стоит. А нет, уже не стоит…

Я с кряхтеньем распрямился, сел и осмотрелся. Эля упаковала упыря так, что любо-дорого смотреть! Сверкающее металлическое яйцо, без единой трещинки!

— Шик-блеск, — сказал я. — Очень красиво получилось!

— Ты думаешь? — обрадовалась Кантемирова. — Тяжелая, правда, штука — полторы тонны, не меньше! Но я думаю, он не сбежит.

Сквозь дырявый корпус конвертоплана уже светило солнце. Это значило — Кощей убрал купол. Волшебницы прекратили жечь небеса. Слышалась матерщина опричников и короткие очереди — они добивали выживших упырей.

— Куда грузить головы? — раздался громогласный возглас Вишневецкого. — Кому-то нужны головы?

Мы с Элькой сидели, привалившись спинами к холодному яйцу, внутри которого был заточен Карлайл, и вставать и идти куда-то мне жутко не хотелось. Усталость навалилась страшная. Вдруг послышались гулкие шаги — кто-то поднимался к нам, в грузовой осек, по аппарели.

— Смотрите, ваше высочество, что эти двое отчебучили! — я узнал голос Воронцова. — Какое, однако, изящное изделие. С начинкой!

Элька вскочила, ну и я следом за ней — тоже. Когда девочнка стоит, сидеть — как-то туповато.

На меня смотрел высокий рыжий мужчина в белом халате. Его волосы и борода были растрепаны, под глазами разного цвета — голубым и зеленым — пролегли черные круги. Он переступил с пяток на носки, потом обратно, сунул руки в карманы халата и спросил:

— Ну что, сына, теперь пойдем маму лечить?

И знаете что? Мне после этих его слов совсем перехотелось бить ему в морду.

* * *

Конец 4 тома

Книга еще будет вычитывать, особенно последние главы.

Пятый том начну писать на выходных, думаю числа пятнадцатого увидите первые главы. Там будет разбор полетов и пояснение — кто, куда и как. Наверное))