— Маринка храпит и ворочается. Айгуля только что зашла в палатку. У тебя была? — Светка прищуривается в его сторону: — о чем говорили? Про Лильку?
— Ну… — Виктор вспоминает свой разговор с Айгулей: — и про Лильку тоже. Все-таки у Лили спортивные показатели чрезвычайно высокие, вот Айгуля и комплексует.
— Ой дурак ты Полищук… — девушка качает головой: — ой, дурак…
— Чего это я дурак? — обижается Виктор: — да вы бы без меня даже палатку не поставили бы! И вообще…
— Нет, палатку поставить или там морду набить, с Женькой-алкоголиком и Нурдином во дворе всю ночь горланить — это ты горазд, да. — кивает Светка. Конец ее ветки наконец занимается ярким пламенем, и она поднимает ее вверх.
— Но вот сердца женского ни черта не понимаешь. — продолжает она, глядя на горящий конец ветки снизу, словно на развевающееся знамя: — спортивные показатели…
— Погоди, ты о чем? — не понимает Виктор: — это же не Лили вина, у нее чистый выигрыш в генетической лотерее, она же на площадке как капелька ртути, то тут, то там. Как Фигаро в «Севильском Цирюльнике» или там Труффальдино из Бергамо. Ты представь себе нагрузки на ахиллесовы и на мениски, там перегрузка раз в двадцать будет, если не больше! Да, вес у нее небольшой, но какая скорость! Айгуля физически так не сможет, у нее антропологические данные другие, масса тела, инерция, все такое…
— Вот слушаю тебя Вить и думаю… вроде с виду ты умный, а на самом деле как теленок у коровы — тычешься и сиську найти не можешь… — вздыхает Светка и несколько раз взмахивает веткой в воздухе, сбивая пламя.
— Нет, ты обоснуй. — горячится Виктор, окончательно скидывая с плеч спальник: — ты аргументировано, ты чего вот так просто? Давай по пунктам, ты мне тут демагогию не разводи, вот где я неправ? Я Айгуле сказал, что она тоже может достичь, пусть не так как Лиля, но все равно может! Это, как его… «непобедимость заключена в самом себе, возможность победы в противнике!» Ты чего, Сунь Цзы отрицаешь⁈ Это «Искусство войны», между прочим! А у нас первая лига начинается через месяц, жеребьевка, мне она нужна! И Лиля и Айгуля и Маша Волокитина, все нужны!
— Сунь Цзы… я не могу. — закатывает глаза Светка: — какой к черту Сунь Цзы, если нравишься ты ей!
— А?
— Бэ! Дурак ты Полищук.
— Чего это я дурак. — ворчит Виктор, подтыкая под себя спальник: — я ей предлагал, между прочим. Если бы я ей нравился, то осталась бы… вон место в спальнике есть. Вон, костер, звезды, сосны кругом, романтика, чего уж…
— Я даже говорить, что «дурак» не буду. — вздыхает Светка: — потому что повторяться не хочу. Сколько там синонимов к слову «дурак» есть? Остолоп, балбес, олух царя небесного, чурбан, простофиля, идиот, бестолочь…
— Да я даже вникать не буду. — отвечает ей Виктор невпопад: — чего там женщины хотят. Потому что вы сами не знаете, чего вы хотите, а при этом мы это знать обязаны. Не, ubi nil vales, ibi nihil velis, где ты ничего не умеешь, там и хотеть нечего. Я человек простой, если ко мне в спальник залезут так я знаю, чего делать, а если экивоками, то все эти ваши «дрожания левой икры есть великий признак» разгадывать не собираюсь. Я не детектив по сердечным движениям. Если Айгуля чего хочет, так пусть подойдет и прямо скажет, клером, а не намекает непонятными телодвижениями. И ты, кстати, тоже. Ты бы Батору прямо сказала, что тебе от него нужно, а то он же не понимает ни черта, вот вы и ругаетесь.
— Да что бы ты понимал! — взвивается Светка: — ему вообще хоть кол на голове чеши! Скотина такая! Он же с Маринкой заигрывал! Опять! И почему вы мужики такие бабники, а⁈
— Ээ… эволюционная необходимость? Естественный отбор ускоряется путем полового отбора генов, нет? Девушки выбирают самых приспособленных, а…
— Ой, заткнись.
— … — Виктор считает, что и в самом деле лучше заткнуться. Чего он тут за правду страдать будет? Не хочет Светлана голоса разума слушать, ну и пусть. Некоторое время у костра царит неловкое молчание. Потрескивают уголья в костре, куда-то вверх улетают яркие искорки, а еще выше — висят мохнатые звезды, невидимые в городе и столь явственные тут, в лесу.
— … вообще-то никогда я его в качестве «своего парня» не рассматривала. Вот совсем. — тихо говорит девушка, глядя на огонь: — ну ты же знаешь. Он всегда ко мне лип, а я… ну не мой типаж, понимаешь? Мелковат, ноги кривые, говорит слишком громко и руками машет как мельница, усики эти его пробиваются…
— Ммм… — неопределенно отвечает Виктор.
— А потом… ну он упорный. И все время рядом. И помогает. Вроде бы и ничего такого, но всегда рядом, а потом помнишь же в каком состоянии я была… ну и… — Светка пожала плечами: — как бы случайно вышло. И ведь старался, из кожи вон лез… первое время. То есть я даже думать начала, что он ничего. Сперва. А теперь вот… хоть переезжай. Говорила мне Маринка «не гадь где живешь», вот как теперь с ним в коридоре встречаться? Придется в общагу переезжать.
— Ты чего это удумала? В общаге, между прочим, один душ на весь этаж. И комендант строгий. Как ты будешь по пятницам на танцы бегать с Маринкой? — говорит Виктор. Говорит просто лишь бы что-то сказать. Он категорически не желает встревать в отношения между Светкой и Батором, тем более что не понимает там ничего. На его взгляд все в порядке с Батором, нормальный парень, а что до усиков, так их и сбрить недолго. И Светка… она девушка из категории «кровь с молоком», крепкие ноги, широкие бедра, таких вот девушек и рисовали на своих полотнах художники в стиле соцреализма. Решительные, волевые, уверенные в себе и в завтрашнем дне, с открытыми лицами и рельефными руками, гимнастки, сварщицы, летчицы, медсестры, строители и крановщицы. Светку можно было смело срисовывать на любой плакат о стройке века, Байкало-Амурской магистрали и пятилетке в три года, везде она бы выглядела к месту. Такими и должны быть советские девушки, про таких и поют в песнях, таких показывают в фильмах и рисуют на советских плакатах. Это вон Лилю на такой плакат не поместишь, ее как не нарисуй так не соцреализм а пинап а то и эротика прямая получится, а из Светки девушка-с-плаката получится на раз. Она — штукатур и учится заочно, Батор вон водителем в гараже райкома работает, чем не пара? Правда Светка девушка культурная, но так и Батор не совсем дуб, высшее у него есть, книжки читает иногда… а когда они еще вместе были, то по ночам порой так стонали, что Маринка предпочитала у него в комнате ночевать. Чего ж еще нужно-то? Совет да любовь… просто Батору нужно перестать на других баб заглядываться. Ну или как Виктор — признаться, что бабник и не врать ни себе ни другим, а Светке нужно принять его как есть. Хм… нет, все-таки хреновый из него советчик получится.
— На танцы? — хмурится Светлана: — да ну их танцы эти. Я может теперь и не буду никуда ходить. У меня в этом году защита дипломной, да и на работе план не выполнили еще. Не буду я никуда ходить. Я учиться буду и работать.
— Ну да? — хмыкает Виктор: — а как же потребности организма? Ты же молодая и вон какая… в самом соку. — он окидывает Светкину фигуру взглядом с головы до ног, еще раз убеждаясь, что по ней плачет кисть художников соцреализма, она же вылитая комсомольская богиня из картины «Ударная бригада штукатурщиц» или «Крановщица». Пожалуй, для западных стандартов красоты она слишком уж широкоплеча и коренаста, ну так ни Твигги, ни Одри Хепберн в штукатурной бригаде долго бы не задержались… ну или если все же задержались бы, то и у них бы плечи в стороны раздались, а спина шире стала.
— Да ты никак со мной заигрываешь? — удивляется Светка: — вот кобель. Я еще даже освободиться не успела, а ты уже свои услуги предлагаешь!
— Что⁈ — сперва Виктор чуть не попадает в расставленную ловушку, едва не начав оправдываться, но вовремя спохватывается. Пожимает плечами.
— Да. — твердо говорит он: — вот такой я кобель, угу. Вот не успела ты еще освободиться, а я уже тут как тут. Намекаю на то, что могу твои потребности удовлетворить, раз уж у тебя времени не будет по танцам ходить. Только учеба и работа. И секс. Ну там поесть иногда, водички попить и снова учеба, работа и секс. Вполне возможно, что потом только секс и останется. Ах, да, а еще я Маринку тоже трахну. И… вот сколько вас там в бригаде всего? Пятилетку в три года! У меня детерминизм, я не перебираю, кого поймал, того и…
