И словно пружина затягивалась внутри.

Макс как раз собирался уезжать, когда Бочкин его «обрадовал»:

– Не понял, а ты куда собрался?

Капитан Александров замер, сунул руки в задние карманы джинсов.

– Я так-то в отпуске, – собственное безмятежное безделие вызвало приступ стыда, будто он совершал нечто неприличное.

Бочкин нахмурился:

– Это я понял. Я не понял, ты что, собирался скинуть на меня эту задачку с до хрена сколькими неизвестными, чтобы я с ними кувыркался, а ты в это время пузо на пляже греть будешь?

Признаться, что именно такая картина и рисовалась в мозгу, Макс не решился. Посмотрел на старого товарища с настороженным упрямством.

– А чего я могу делать? – Он насупился, потому что понимал – такие вопросы никогда не остаются без ответа.

Ответ Бочкина его не порадовал:

– Если ты такой принципиальный, могу оформить тебя своим общественным помощником, хочешь?

– Нет, – Макс в самом деле не хотел. Он хотел в отель и в морюшко, и чтобы оно шептало. А не вот это вот всё.

Бочкин мрачно кивнул:

– Ну тогда вот бери ноги в руки и топай вместе с представителем авиакомпании, – он кивнул подбородком на притулившегося у стойки информации мужика, – и выясняешь, какими путями этот чемодан из Москвы к нам летел. И собираешь смены всех, кто в этот момент работал и имел возможность подсунуть эту гадость в чемодан…

Макс нахмурился, сунул руки в карманы джинсов:

– Это оперов работа… Пара запросов, подтянуть ребят из полиции…

Бочкин не спорил, согласно кивнул:

– Во-первых, хороший опер и так загружен под завязку, а плохого на это дело снаряжать – пустая трата времени. Только если галочку поставить, мол, работу провели… Тебе такая «галочка» нужна? Нет? И мне нет. Тем более представь, что где-то твои коллеги пытаются раскрыть дело об убийстве девушки и надеются, что преступник оставил следы на ее одежде, а одежда у тебя в чемодане. И никто не ищет ее хозяйку, – он трагически скривился. – Так что проверить надо быстро и со всей заинтересованностью. Но если ты отказываешься, я, конечно, пойму.

И он выжидательно уставился на Макса. Капитан Александров в этот момент отчетливо осознал причину, по которой он все еще капитан, а его старый однокашник уже давно носит майорские погоны. Есть люди – прирожденные руководители, а есть – такие же прирожденные, но исполнители. И он, Макс Александров, очевидно, относится к последней категории – говорить «нет», когда на него смотрят вот с таким видом, как сейчас у Бочкина, он не умел.

– Ты ж понимаешь, что добытые мною доказательства не прикрутишь к материалам дела…

Бочкин ослепительно и одновременно зло улыбнулся:

– Не бойся, я всё, что мне надо, прикручу. – Он нашел взглядом следователя из своей следственной группы. Поманил к себе: – Порфирьев, с товарищем капитаном пойдешь…

И многозначительно подмигнул Порфирьеву. Он вообще-то хотел сострить и вспомнить расхожую шуточку про товарища майора, но вовремя решил, что Порфирьев по молодости лет ничего о шуточках времен СССР не знает, а Макс может и обидеться. Поэтому Бочкин вздохнул, деловито спрятал руки в карманах брюк и посерьезнел.

В администрации Александров и приставленный к нему следователь из местного следственного комитета вышли примерно через сорок минут: девушка торопилась домой, а потому сообщила всё, что от нее требовалось, быстро и без лишних вопросов и проволочек. Чемодан оказался тем еще путешественником – сперва он высадился в Челябинске, а уж потом, транзитом через Москву, прилетел на курорт. Список сотрудников, работавших на приемке рейсов и обработке грузов, стремительно рос.

– Н-да, – прошелестел распечатками Макс.

– Н-да, – повторил Порфирьев и заглянул через его плечо в записи. – Что будем дальше делать?

Капитан Александров рассеянно посмотрел на взлетно-посадочную полосу, он вместо ответа спросил:

– А что, долго у вас судмедэксперты работают?

Парень усмехнулся:

– Тимур Альбертович их поторопит.

Это было неплохо.

Пока он сделал запросы во все транзитные аэропорты – может, там что-то прояснят. А заодно запросил записи с камер видеонаблюдения.

– Полетишь в Москву? – спросил Бочкин, когда Макс снова вернулся в комнату к полицейским.

Макс покачал головой:

– Давай сперва дождемся анализа крови. Искать иголку в стоге сена хочется хоть с какими-то ориентирами.

Бочкин согласно кивнул:

– По базе мы пробили – никаких ЧП за истекшее время в аэропортах не зарегистрировано…

Это потенциально еще больше расширяло круг подозреваемых.

Вечером он вернулся в отель. Аделии в номере не было – на кровати лежали его шорты, которые жена временно присвоила, и одна из его футболок – вероятно, Аделия все-таки сходила за покупками. Макс быстро переоделся и заторопился на пляж – вечер только занимался, еще можно было немного «урвать» отпуска. То, что отпуск для него завершился, он не сомневался, а потому готов был сегодня купаться до отвращения, если вообще такая стадия купания и отдыха имеется.

В лифте его остановила полная дама в платье, украшенном яркими пионами. В руке она держала широкополую шляпу, плечо отдавливала объемная сумка с пляжным полотенцем.

– Вернулись? Адочка вас уже заждалась, такая покинутая ходит по пляжу, такая расстроена!

«Адочка» из уст малознакомой женщины звучало странно, тем более Аделия терпеть не могла такого рода сокращения собственного имени. Макс уклончиво кивнул, но продолжать светскую беседу не стал.

Выйдя в холл, торопливо вышел из отеля и набрал номер жены.

– Я в парке, – сообщила Аделия.

Макс поторопился к ней: этот вечер может стать единственным за текущий отпуск, и многое хотелось бы успеть. Но супруге не стал ничего говорить – он знал, что она расстроится.

Но едва он приблизился, она задала вопрос:

– Завтра уезжаешь?

Макс остановился, будто его обухом по голове ударили, моргнул.

– Ведьма! – Он рассмеялся, обнял жену и попробовал поцеловать в щеку. В самом деле, как он мог решиться что-то утаить от человека, для которого разгадывание тайн и чтение по лицам – профессия, приносящая доход. В своем эзотерическом салоне Аделия и не такое проделывала.

От поцелуя жена увернулась, посмотрела строго:

– Говори.

Макс взял коляску и толкнул ее по аллее.

– Ну я Бочкина Тимура подключил, он местный, когда-то учились вместе… Криминалист предварительно подтвердил, что пятна – кровь от колотой раны, но надо подождать результатов экспертизы, чтобы подробнее что-то искать…

Он смолк, надеясь, что допрос закончен.

– И? – Аделия шла рядом, скрестив руки на груди и мрачно поглядывая исподлобья.

Макс вздохнул: скандала не избежать.

– Пока ничего. Жду… Ну, завтра быстренько смотаюсь в Москву, поспрашиваю там в аэропорту, то-сё…

Он почувствовал, как огненная стрела вонзилась между лопаток и принялась испепелять, покосился на Аделию: та смотрела на него в упор.

– В Москву? Поспрашивать? То-сё… Ты меня за идиотку держишь, то-сё?

Макс остановился, попытался обнять жену:

– Ну, Адель, не ругайся…

Она сбросила его руку, подняла к небу указательный палец:

– Один раз! За три года выбрались вместе! – У нее побледнело лицо и покраснели уши, что говорило о крайней степени сердитости. – Ты что, единственный следователь России, что без тебя ни одно расследование не обходится?!

Макс мялся перед ней, вздыхал и чувствовал себя нашкодившим подростком на директорском ковре.

– Адель…

– Что «Адель»?! Ты же в отпуске, ты к этому управлению СК никакого отношения не имеешь! Значит, сам вызвался! И не надо говорить мне, что так получилось…

– Так в самом деле получилось… – Макс закусил губу и виновато опустил голову: в чем-то жена была права.

– Молчи уже! – Она шумно выдохнула. Подбоченившись, она отошла к скамейке, плюхнулась на нее, но тут же поднялась. Заговорила тихо и трагично: – Макс, у нас проблемы? Ты разлюбил меня?