Макс настороженно вернулся на свое место.

– Ты точно в норме? – Спросил.

Аделия безмятежно улыбнулась:

– Ты такой ми-илый, когда волнуешься!

Максу эта фраза не понравилась, больно приторно она была сказана. Он всматривался в лицо супруги, наблюдая, как та косилась на чашку с кофе и допила воду. Но Аделия начала говорить что-то про отпуск, про отключенный сотовый, чтобы никто не сумел его испортить. Периодически покашливала. Но к кофе больше не притрагивалась, тем более из детской послышался голос дочери. Ада подскочила:

– Ой, вот и Настюша проснулась! – молодая женщина упорхнула из кухни.

Макс, оставшись один, пригубил приготовленный Аделии кофе – он был горьким и жгучим. Язык сразу обложило, будто его искусала стая бешеных пчел. Он закашлялся и с еще большим подозрением посмотрел вслед супруги.

Та ворковала в комнате дочери.

Макс вздохнул:

– Точно мне это боком выйдет, – решил он, имея в виду шутку над супругой.

Несмотря на то, что проснулись заранее, на самолет все равно опаздывали. Макс отнес запасные ключи соседке, надел на плечи рюкзак, подцепив чемодан Аделии, взял на руки дочку.

– Стой! – крикнула Ада, когда они уже даже посидели «на дорожку».

Она метнулась в спальню и через мгновение вернулась оттуда с зажатым в кулаке купальником. Тонкие ярко-желтые лямки болтались и били ее по руке.

– Зачем это? Ты же взяла два купальника, – отметил Макс.

Аделия металась между сумками. Бросилась к своему чемодану, вспомнила, что Макс минутой назад его едва закрыл, предупредив, что «еще чуть-чуть и у него сломается застежка». В итоге бросилась к рюкзаку Макса и впихнула купальник в него.

– Вдруг мне в новых будет неудобно? А этот старый, проверенный! – объяснила Аделия и первой вышла из квартиры. У лифта невозмутимо спросила: – Вы долго еще? Мы опаздываем вообще-то… И такси ждет.

Макс хотел отметить, что летят они в осенний несезон: не факт еще, что вообще Аделии понадобиться платье. Хоть Сочи и южный город, но ноябрь-то уже заканчивался.

Макс шел чуть впереди. Как ему удавалось сохранять спокойствие и полное самообладание, удерживая на руках ревущую Настеньку, придерживая рукой чемодан Аделии и не обращая внимание на причитания самой Аделии, никто не знал. Он отвечал сдержанно, односложно и с неизменной улыбкой, будто это он был инициатором отпуска и собственноручно все организовывал.

– Специально же пораньше встали, почему мы все время так, а? Все не как у людей… – причитала Аделия.

Они были красивой парой: высокий и подтянутый шатен с внимательным и будто бы оценивающим взглядом и миниатюрная рыжеволосая красавица с чуть вздернутым носом и располагающей улыбкой. Если бы им пришлось играть плохого и хорошего полицейского, то Аделия, безусловно, играла бы хорошего, все остальное оставив своему мужу.

– Как будто в этом виноват я, – Макс невозмутимо оглядывался в поисках нужной стойки регистрации. – Раскинула бы там на своих картах, заглянула в магические шары или что там у тебя отвечает за планирование будущего, выяснила бы заранее, что день тревожный… и поехала бы в аэропорт с вечера… Подождала бы нас с Настей тут, и никаких проблем!

Макс с первого дня знакомства «подкалывал» супругу из-за ее работы: Аделия была хозяйкой магического салона «Луноликая» [1].

– Никаких проблем, – повторила Аделия, словно эхо. Она понуро плелась за мужем, с жалостью поглядывала на ревущую во все горло дочь. И подумала, что дочка наверняка хочет пить. Полезла в сумку за бутылочкой и резко остановилась: – А где сумка с Настиными вещами?

Макс тоже остановился. Настя, словно поняв, что потерялась именно ее сумка, заорала еще громче.

– Это ты у меня спрашиваешь? – Макс даже чуть склонил голову к плечу от удивления и округлил глаза. – Кажется, именно ты эту сумку на досмотре у меня и забрала, как у неблагонадежного…

Аделия тихо выругалась и бросилась к пункту досмотра на входе в здание аэропорта.

– Мы тебя тут подождем! – крикнул Макс. Оглядевшись, он обнаружил недалеко свободное место, присел на него и усадил дочь на свое колено. – И чего мы орем?

Дочь всхлипнула. Она сильно напоминала мать – такая же курносая и ясноглазая, с рыжеватой шевелюрой мягких курчавых волос, пока еще тонких, словно пух, но таких же непослушных. На серьезный голос отца девочка отреагировала мгновенно – протянув пухленькие, еще все в младенческих перетяжках, ручки, она прижалась к его носу и погрызла. Четыре молочных зуба неприятно поцарапали кожу. Макс поморщился:

– Ну, тоже дело… Скажи мне, дочь моя старшая и единственная, какая муха укусила твою мать, что она все забывает? – он покосился на циферблат на табло вылетов. – Не опоздать бы на посадку… Хорошо, что твой отец – чел продуманный и прошел онлайн-регистрацию с вечера, правда, дочь?

Он с тревогой вглядывался в лица, надеясь отыскать в толпе Аделию, но та никак не обнаруживалась. Макс вздохнул, подхватил дочь на руку и, толкнув чемодан, направился ко входу – искать супругу. Настя, чуть отдохнувшая на его коленях, прижалась к груди и принялась слюнявить уголок воротника на его рубашке, Макс не возражал.

Супругу он услышал раньше, чем заметил:

– Да говорю же, красная сумка с двумя ручками и рисунком единорога на боку – она моя! Там вещи моей дочери.

Полицейский устало ей объяснял, судя по интонации, не в первый раз:

– А я вам, гражданка, отвечаю, что все потерянные вещи отправляются в пункт полиции. Вам туда и надо.

– Да не потерянные они, вот же я стою перед вами…

Макс оказался за ее спиной, кивком поздоровался с полицейским и потянул Аделию в сторону:

– Чего скандалишь? Побежали в пункт полиции.

– Я там была, там без паспорта не пускают, – девушка чуть не плакала.

– Это отличная новость, паспорт у меня, – и Макс помчался по указателям в другой конец зала. Передав дочь супруге и вручив ей чемодан, оставил у двери, а сам нырнул внутрь – так, очевидно, должно было быть быстрее, саму же Аделию отправил сдавать чемодан.

Дежурный сонно выслушал его проблему, вытащил из пластикового накопителя бланк заявления:

– Заполняйте.

– У нас посадка через двадцать минут заканчивается, – Макс постарался изобразить страдание.

Полицейский кивнул:

– Значит, пишите быстрее.

Макс вздохнул: он бы сам поступил так же. Порядок есть порядок, и он придуман и утвержден не просто так. Он быстро заполнял бланк, перевел взгляд на дежурного:

– Большая просьба, сумку поищите, красная с единорогом, внутри детские вещи, ползунки там всякие, платьица на девочку десяти месяцев. Банка питания, бутылка для молока и пустышки в упаковке…

Дежурный вздохнул, нехотя сходил в соседнее помещение, вынес сумку:

– Ваша?

Макс как раз ставил число и подписывал заявление, обрадовался:

– Да! – и протянул руку за сумкой.

Полицейский поставил сумку на стол и дернул за замок – проверить содержимое. Сверху лежали женские босоножки. Дежурный перевел на Макса вопросительный взгляд:

– Это ползунки? Или пустышка?

– Это босоножки, но я ума не приложу, откуда они там…

Полицейский пожал плечами, сунул пакет с босоножками в сумку и застегнул молнию. Невозмутимо поднял и понес снова в ту же соседнюю комнату, из которой только что ее вынес.

– Погодите! – Макс вскинул руку: – Это босоножки моей жены.

Ответ был очевидным, и хоть он не помнил такой пары у Аделии, но другого варианта быть не могло – не могли же им подбросить чужую обувь?

Полицейский замер. Макс сложил молитвенно руки:

– Давайте у нее спросим, она за дверью стоит, или выкидывайте нафиг эти босоножки!

Дежурный вздохнул. Вышел из-за стойки и выглянул в коридор, поманил к себе Аделию:

– Ваше?

Та нахмурилась:

– Да, мои! А в чем дело? – она бросилась к двери.

Дежурный закрыл дверь перед ее носом. Убрал обувь в сумку и передал ее Максу.