– Bon appétit[1].
Я точно заказывала лавандовый, но торт есть торт.
– Спасибо.
Откусываю кусочек. По языку распространяется фруктовый аромат.
Этот тортик стоит столько же, сколько три часа работы в книжном магазине, но я стараюсь об этом не думать. Пятнадцать лет назад из-за войны цены взлетели до небес и с тех пор так и не снизились. Такая роскошь, как торты, безумно дóроги. «Отпуск», – напоминаю я себе.
Еще кусочек… Сладкий терпкий привкус обволакивает язык.
Мама пришла бы в ужас. «Сколько углеводов, дорогая…» Она питается водкой и вареными яйцами.
Официант наблюдает, как я откусываю кусочек, и улыбается. Своими ярко-голубыми глазами и квадратной челюстью он кого-то напоминает, но никак не вспомню, кого именно.
– Вкусно, да? – спрашивает он. Должно быть, принял меня за туристку, потому что говорит по-английски с сильным акцентом.
Я киваю:
– C'est délicieux[2].
Его плечи расслабляются, и он переходит на французский:
– Очень рад. Вы здесь в отпуске?
Его волнистые каштановые волосы приплюснуты кепкой.
– Приехала неделю назад. И осталась всего одна неделя. – Сердце сжимается от осознания того, что отпуск уже наполовину прошел. Я с нетерпением ждала эту поездку целых пять лет. Но нельзя же провести вторую половину отпуска, оплакивая его завершение, правда? – Я бы хотела остаться здесь.
Конечно, как-то одиноко в день рождения есть торт самой. Но все же лучше, чем дома.
– Откуда вы? – интересуется официант.
– С западного побережья Соединенных Штатов. Из Лос-Анджелеса.
– Лос-Анджелес – это где Голливуд? Вы актриса? Модель? – Он опускает ресницы и снова поднимает взгляд. – У вас очень красивые волосы. Такие необычно темные…
Он что – флиртует со мной?
– Спасибо. Нет, я не актриса.
Я снова смотрю на Завесу, не в силах от нее оторваться. Что творится по ту сторону?
– А вы их видели? – Поворачиваюсь к официанту и шепчу: – Фейри.
Он бледнеет. Даже само это слово, произнесенное вслух, вызывает в кафе волну ужаса, и на секунду я жалею о сказанном.
Желваки официанта мгновенно напрягаются, но он тут же расплывается в улыбке и пожимает плечами:
– Иногда в наших краях они патрулируют границу. Но в основном юг Франции остается независимым. Здесь мы в безопасности, волноваться не о чем. Король Оберон не заинтересован захватить больше территорий, чем у него уже есть.
Я говорила Лейле то же самое. Правда, мои слова звучали убедительно, а в устах официанта они кажутся какими-то зазубренными. О чем он не говорит?
Что мне известно точно? Пятнадцать лет назад фейри вторглись во Францию. Когда это случилось впервые, мир был ошеломлен. До этого никто даже не подозревал об их существовании. И вот они уже внезапно маршируют по Парижу, заполоняют бульвары, а их драконы кружат над Эйфелевой башней… Фейри были прекрасными, неземными, чарующими…
И смертельно опасными и одержимыми жаждой завоеваний.
Французские войска частично отвоевали и удержали юг страны под контролем людей. Он остался неоккупированным. Считается, что здесь безопасно.
Но когда облака заволакивают солнце, я чувствую, как вокруг внезапно нарастает напряжение. Трудно сказать, что именно происходит, но сейчас, вытесняя приятную атмосферу, в воздухе витает что-то резкое и мрачное.
Я бросаю взгляд на официанта, который по-прежнему стоит возле столика. Возможно, здесь опаснее, чем признают турагентства. Возможно, Лейла права.
Накануне вечером, поедая буйабес в ресторане на берегу моря, я случайно услышала, как мужчина спорил со своей женой, доказывая, что сопротивление фейри борется с королем Обероном. Магическая закулисная холодная война. Со шпионами и секретными миссиями. Уверял, будто эти шпионы обладают легендарными способностями и могут убить фейри голыми руками за пару секунд. И если мы хотим помешать злобному королю захватить остальную Францию, то наша единственная надежда на этот высокопрофессиональный элитный отряд. Жена обозвала его идиотом и велела заткнуться.
Но в этом что-то есть, и мне хочется узнать больше…
Я хлопаю ресницами и шепчу:
– А вы что-нибудь слышали о тайном сопротивлении?
Официант улыбается, на одной его щеке появляется ямочка:
– Ах, это… – И с покровительственной улыбкой театрально закатывает глаза. – Всего лишь слухи. Как бы они сражались на землях фейри? Пересечь границу и попасть в королевство фейри невозможно. Но даже если это удастся, фейри сразу распознают человека. И у них магия. А у нас ее нет. Так что сопротивление вряд ли существует.
Я снова бросаю взгляд на Завесу. Туман бледно-фиолетовых и зеленых оттенков закручивается в спираль, опускается в море и поднимается вверх, растворяясь в облаках.
Если б мобильники по-прежнему работали, я бы фотографировала это как сумасшедшая. Но с появлением фейри электроника вышла из строя. По какой-то причине их магия уничтожила наши самые современные технологии.
Официант задумчиво вздыхает:
– Не правда ли, эта Завеса прекрасна? Вы ведь здесь из-за нее?
Что-то в нем настораживает, но неясно, что именно. Он напоминает одного ненавистного мне человека, хотя это совершенно иррациональная причина для неприязни.
– Я действительно хотела увидеть Завесу, – признаюсь я, – Но я уже приезжала во Францию через несколько лет после вторжения фейри. Когда мне исполнилось пятнадцать, мама привозила меня сюда. Летом мы останавливались в замке в Бордо.
Официант одаривает меня улыбкой:
– Я бывал там. Потрясающие виноградники. Жаль, мы потеряли половину из-за оккупации…
При воспоминании о тех летних каникулах внутри всё сжимается. Мы с мамой целыми днями пили вино с виноградников. Когда она напивалась как следует, то уговаривала меня пофлиртовать с богатыми французскими парнями, которые «могли бы многое для меня сделать». Помню, однажды вечером она была такой шумной и пьяной…
А. Вот почему официант кажется знакомым. Он похож на того брюнета-аристократа, полуфейри, который в юности разбил мне сердце. Прекрасный пример воспоминаний, которые нужно оставить в прошлом…
Официант почти так же красив, как тот полуфейри. Почти. Люди редко обладают такой потрясающей, разбивающей сердце красотой, как фейри.
Я смотрю на него поверх чашки с кофе:
– Как вас зовут?
– Джулс. – Похоже, он воспринял мой вопрос как приглашение: выдвигает стул напротив и мечтательно смотрит на меня через стол. – А вас?
– Ния.
– У меня скоро заканчивается смена…
Это явно неспроста. Но что именно Джулс имеет в виду? Может, желает заманить меня в прекрасный потайной книжный магазинчик, полный редких книг? Или хочет быстренько перепихнуться в гостиничном номере? Во втором случае ответ «нет».
Откусываю еще кусочек торта, распробовав конфитюр, и промокаю губы салфеткой. Я еще не удовлетворила свое любопытство, поэтому подаюсь вперед и шепчу:
– Как думаете, что там сейчас происходит? На захваченных территориях? В Фейри-Франции?
Он украдкой скользит взглядом влево-вправо, подается вперед и, опираясь на локти, тихо отвечает:
– Я стараюсь об этом не думать. Я слышал о таких вещах, о которых хотел бы забыть. – Он не сводит с меня своих голубых глаз, словно предлагая последовать его примеру.
Я жду продолжения, но Джулс молчит, и я спрашиваю:
– Что за вещи?
– Иногда я вижу, как они проходят здесь, – говорит он. – Беглецы.
Я смотрю на него. Такого точно нет в туристических путеводителях.
– Какие беглецы?
– Король фейри Оберон преследует всех, кто не поддерживает его. Многих обвинил в измене и убил. Похоже, он особенно ненавидит полуфейри. Подозревает их в нелояльности и требует полной верности. Местная полиция обязана сообщать о побеге любого полуфейри, которого увидит. Иначе Оберон может вторгнуться в остальную Францию. – Джулс выпрямляется. – Мне кажется, он этого не сделает. Он знает, что ему не победить. Пусть даже электроника не работает, но у нас есть оружие и железные пули. Ситуация под контролем. Мы защищаем свое.
