– Знаешь, именно этот аргумент я привела местным властям, чтобы они одобрили мой план. Поскольку Гуанчжоу так быстро меняется, писатели будут приезжать к нам, чтобы изучать жизнь. Им надо где-то жить. Отели слишком дороги, а в нашем Доме писателей с членов Союза берут только треть от обычной цены. Наш дом – в интересах социалистического духовного развития.

– Какая замечательная мысль! – воскликнул Чэнь. – Должно быть, у вас там отбою нет от постояльцев.

– Сам увидишь, – отвечала Ян. – К сожалению, сегодня я не смогу с тобой увидеться. Уезжаю на конференцию ПЕН-клуба в Гонконге. Зато на следующей неделе мы даем торжественный обед от имени местного отделения Союза.

– Не волнуйтесь, председатель Ян. Но мне и правда очень хочется повидаться с вами и с другими литераторами.

– Ты уже давно вступил в Союз китайских писателей. Я помню, что голосовала за тебя. Захвати членский билет. Чтобы получить скидку, тебе надо будет его показать.

– Спасибо.

Несмотря на то что Чэнь уже несколько лет являлся членом Союза китайских писателей, он так и не выяснил, как ему удалось туда вступить. Он даже не подавал заявления о приеме. Его стихи не пользовались особой популярностью критики; не обладал он и тщеславием человека, который во что бы то ни стало хочет каждый месяц видеть свое имя на страницах прессы. Может быть, своим избранием он отчасти был обязан тем, что являлся сотрудником полиции. Видимо, его профессия пришлась по душе руководству. Как известно из партийной литературы, в социалистическом Китае писателями становятся представители всех общественных слоев.

Вскоре он добрался до Дома писателей; в отличие от того, что писали о нем в газетах, дом оказался вовсе не таким роскошным. Расположенный в конце длинной извилистой улицы, он смотрел на улицу классическим колониальным фасадом, однако здание осыпалось, а краска облупилась. По контрасту с новыми или недавно отремонтированными зданиями на склоне холма, он выглядел скромно, даже слегка обшарпанно. Тем не менее дом стоял на вершине холма, откуда открывался великолепный вид на Жемчужную реку.

– Меня зовут Чэнь Цао, – сказал он регистратору, протягивая членский билет. – Я прибыл по приглашению товарища Ян Кэ.

На билете под фамилией и именем золотыми иероглифами было написано: «Поэт». Чэнь специально попросил, чтобы здесь не упоминали о его основной профессии – старший инспектор полиции.

Взглянув на членский билет Чэня, регистратор воскликнул:

– Значит, вы и есть тот знаменитый поэт, о котором только что предупреждала первый секретарь Ян! Мы оставили для вас очень тихую и светлую комнату. Там вам никто не помешает.

– Первый секретарь Ян? – Чэня позабавил новый титул пожилой писательницы. Как ни говори, а приятно: хоть раз в жизни членский билет творческого союза сослужил ему хорошую службу.

– Номер четырнадцать. – Чэнь посмотрел на квитанцию. – Это мой номер?

– Нет, это номер вашей койки. Номер на двоих, но сейчас там больше никто не проживает. Весь номер в вашем распоряжении. К сожалению, все одиночные номера сейчас заняты.

– Спасибо.

Чэнь перешел вестибюль и заглянул в киоск, где купил гуанчжоускую бумагу. Сунув ее под мышку, он поднялся в номер.

Комната, в которой ему предстояло жить, находилась в конце коридора и была угловой. Тихая и светлая, как и обещал регистратор. И относительно чистая. В номере находились две довольно узкие койки, две тумбочки и маленький стол. Столешница была вся в пятнах от сигаретных ожогов – видимо, хранила следы нелегкого писательского труда. Здесь пахло хозяйственным мылом – как от новых рубашек, которые долго провисели в старых шкафах. Более маленького санузла Чэню еще не доводилось видеть. Воду в туалете надо было спускать, дергая за латунную цепочку, прикрепленную к старинному бачку под потолком. Кондиционера не было – как и телевизора. Только старомодный электровентилятор стоял в изножье кровати. Впрочем, вентилятор работал.

Чэнь подошел к отведенной ему койке. Под ней стояли пластиковые шлепанцы. На жестком металлическом основании лежала тонкая простыня, напомнившая ему чем-то доску для игры в го.

Несмотря на усталость с дороги, спать днем он не собирался. Вместо сна Чэнь решил принять душ. Из-за капризов электрического водонагревателя горячая вода неожиданно превращалась в ледяную, но такие перепады даже освежали. Чэнь обернул бедра махровым полотенцем, лег на кровать, подложив под голову пару подушек, и несколько минут полежал с закрытыми глазами. Потом позвонил на стойку регистратора и спросил, как добраться до полицейского управления Гуанчжоу. Регистратор заметно удивился, но Чэнь объяснил, что хочет навестить работающего там друга. Узнав адрес, он оделся и вышел.

Инспектор Хуа Гоцзюнь принял его в светлом, просторном кабинете. Хуа было под пятьдесят; на его лице постоянно играла широкая улыбка. Перед отъездом из Шанхая Чэнь переслал своему коллеге из Гуанчжоу предварительные сведения.

– Товарищ старший инспектор Чэнь! Добро пожаловать в Гуанчжоу. Позвольте поприветствовать вас от имени всех моих коллег.

– Товарищ инспектор Хуа, огромное вам спасибо за помощь. В Гуанчжоу я впервые. И поскольку совершенно не знаю города, мне никак не обойтись без вашей помощи. Вот официальный запрос нашего управления.

Чэнь вкратце обрисовал ситуацию, не упоминая о происхождении и родственных связях У Сяомина. Пролистав папку, он достал оттуда фотографию.

– Мы ищем вот эту девушку. Ее зовут Се Жун.

– Мы навели о ней справки, – ответил Хуа, – однако пока безуспешно. Видимо, для вас очень важно найти ее, товарищ старший инспектор Чэнь, раз вы приехали к нам из самого Шанхая.

Обычно в таких случаях просто посылали запрос в управление полиции Гуанчжоу; его сотрудники сами искали нужного человека. Если дело было более важным, можно было несколько раз позвонить по телефону. Но не более того. Присутствия старшего инспектора не требовалось.

– В настоящее время она – наша единственная зацепка, – объяснил Чэнь, – а дело носит политический характер.

– Понимаю, но разыскать ее будет трудно. В последние несколько лет в Гуанчжоу приехало бог знает сколько народу. И лишь четверть из них – а может, и меньше – зарегистрировались по месту нового пребывания. Вот список людей, которых мы проверили; вашей свидетельницы среди них нет.

– Значит, она в числе тех, кто проживает в городе нелегально, – сказал Чэнь, беря список. – Кстати, а почему многие приезжие не регистрируются?

– Они приезжают сюда работать и не спешат заявлять о себе. Их приезд не противоречит закону, но они часто занимаются нелегальной деятельностью. Они просто хотят заработать. Пока им есть где остановиться, они не побеспокоятся о том, чтобы заявлять о себе местным властям.

– Где же нам ее найти?

– Поскольку ваша свидетельница – молодая девушка, скорее всего, она устроилась на работу в какое-нибудь кафе или ресторан, – предположил Хуа. – А может, в караоке-клуб или в массажный салон. Для «золотоискательниц» из других городов это сейчас самые популярные профессии.

– Можно ли проверить все подобные заведения?

– Раз найти ее для вас так важно, мы разошлем пару человек с проверкой. Возможно, на поиски уйдет несколько недель – и все может оказаться тщетным.

– Почему?

– Дело в том, что и работник, и работодатель всячески уклоняются от уплаты налогов. Так зачем хозяевам говорить, кто у них работает? Особенно караоке-клубы и массажные салоны – они чураются нас, как чумы.

– Что еще можно предпринять?

– Пока ничего. Нам остается только ждать.

– А чем могу заняться я? Не хочется сидеть сложа руки.

– Вы впервые в Гуанчжоу, поэтому расслабьтесь и отдохните у нас. Недалеко отсюда находятся особые экономические зоны Шэньчжэнь и Шэкоу. Туда едет много туристов. Если хотите, связывайтесь с нами ежедневно. Но если вам захочется осмотреться самому – почему бы и нет?

Возможно, он, Чэнь, действительно переоценивает серьезность дела, на что намекал инспектор Хуа. Выйдя из здания управления полиции Гуанчжоу, Чэнь позвонил Хуан Идину, редактору местного «толстого» журнала, который когда-то напечатал подборку его стихов. В редакции, однако, ему сказали, что Хуан уволился с работы и открыл бар под названием «Полуночный залив» на улице Гурманов. Не очень далеко отсюда. Поэтому Чэнь взял такси и поехал в указанный бар.