Таково одно из древнейших упоминаний имен германских, а затем и скандинавских богов Водана-Одина, его сына Бальдера-Бальдра и его жены Фрийи-Фригг. Названы здесь и другие персонажи скандинавского пантеона: Сунна (др. — сканд. Соль) — богиня солнца, Фолла (др. — сканд. Фулла) — служанка Фригг. Этот текст, названный Вторым Мерзебургским заклинанием, вместе с еще одним заклинанием сохранился в латинском служебнике IX или Х в. Предполагается, что они много древнее рукописи, но время их происхождения установить невозможно. Заклинание, как и десятки других англосаксонских и скандинавских лечебных заговоров, состоит из двух частей: описания ситуации, из-за которой потребовалось лечение, и магической целительной формулы. Если первая часть варьировалась, то вторая повторяется неизменно, вплоть до Нового времени, когда — уже в христианскую эпоху — Одина и Бальдра заменяет Иисус Христос, чей конь повредил ногу.

Первые сведения о религии древних германцев появляются уже в I в. до н. э. Успешные походы за Альпы римского полководца Гая Юлия Цезаря в 58–50 гг. до н. э. привели к завоеванию Галлии (часть современной Франции), на территории которой жили кельты, соседившие с германцами. Их разделяла река Рейн. Цезарь проявлял живой интерес к нравам и обычаям завоеванных народов и описал их в «Записках о галльской войне». Основное внимание он уделил, естественно, кельтам, но сообщил и то, что кельты рассказывали о германцах, и то, что узнал сам, расспрашивая об этих диких народах. Сведения о германцах Цезарь считал важными, поскольку несколькими десятилетиями раньше германские племена кимвров и тевтонов вторглись на территорию Римской империи, и только с большим трудом римлянам удалось разгромить орды варваров. А в его время участились набеги германцев за Рейн, и они начали делать попытки поселиться на галльской территории. Предвидя надвигающуюся угрозу, Цезарь стремился узнать о них как можно больше.

В первую очередь Цезаря интересуют воинские качества германцев: они «отличаются огромным ростом, изумительной храбростью и опытностью в употреблении оружия: в частых сражениях с ними галлы не могли выносить даже выражения их лица и острого взора» (Цезарь, I.39). Его удивляет участие женщин в военных походах германцев: во время сражения римлян с Ариовистом, вождем германского племени свевов, переселившегося в Галлию, пишет он, женщины и дети находились в обозе войска варваров, они «простирали руки к уходившим в бой и со слезами молили их не предавать их в рабство римлянам» (Цезарь, I, 51). Половину войска германцев составляли всадники, которых сопровождали пешие воины. Цезаря интересуют и особенности жизни германцев, все существование которых «проходит в охоте и в военных занятиях: они с детства приучаются к труду и к суровой жизни», они мало занимаются земледелием, и их пищу составляют по преимуществу молоко, сыр и мясо (Цезарь, VI.21, 22). Верования германцев Цезарь сравнивает с лучше известными ему верованиями кельтов:

Цезарь узнал также о традиции гаданий у германцев: перед сражением замужние женщины на основании метания жребия и предсказаний узнают, будет ли одержана победа или в сражение лучше не вступать (Цезарь, I, 50). Сведения Цезарь получал от кельтов, религия которых существенно отличалась от германской и потому не всегда была понятной им. Сам Цезарь тоже переосмысливал услышанное, согласовывая его с римскими порядками. Поэтому нарисованная им картина представляет собой восприятие чуждого и во многом непонятного мира высокообразованным римлянином.

Тем не менее детали этой картины могут быть сопоставлены с тем, что сообщают более поздние источники, и с тем, что демонстрирует археология. Недостаточное значение, придаваемое германцами жертвоприношениям, вероятно, мнение кельтов. Жертвоприношения, в том числе человеческие, были широко распространены у ранних германцев, что подтверждается данными археологии для рубежа н. э., а позднее — рунической надписью VII в., изображением на одном из готландских рисованных камней IX–X вв., упоминаниями в письменных источниках XI в. (см. главу 8). Возможно, у них не было жрецов как отдельной касты, подобной кельтским друидам, но совершение жертвоприношений требовало существования особой категории лиц, в чьи функции входило выполнение религиозных обрядов.

Культ солнца и луны засвидетельствован у северных германцев еще в петроглифах бронзового века. Ко II в. до н. э. относится «солнечная повозка» из Трунхольма (Дания), в которую впряжен конь. Позднее солнце изображается в виде вращающегося круга на ранних готландских камнях IV–VI вв. (см. главу 7). Солнце и луна продолжают играть важную роль в мифологии: Снорри Стурлусон рассказывает, что Солнце (женского рода) и Луна (мужского рода), сестра и брат, управляют колесницами, которые везут светила по небу. В конце мира солнце померкнет, а луну проглотит волк (Видение Гюльви, 11–12; МЭ. С. 19–20). Однако в эпоху викингов следы поклонения солнцу уже никоим образом не проявляются.

^{«Солнечная повозка» из Трунхольма, 1500–1300 гг., Дания.}

^{National Museum of Denmark / Photo: John Lee (по лицензии CC-BY-SA)}

Под почитанием огня — огненную стихию Цезарь называет в соответствии с римской традицией Вулканом (Цезарь, VI, 21) — Цезарь или его информанты-кельты, вероятно, имели в виду погребальный обряд германцев этого времени: сожжение (кремацию) умершего на погребальном костре. Кремация была характерна и полтысячелетия спустя, в эпоху викингов: по их представлениям дым костра уносил умершего воина в обиталище богов. Огонь представлялся также очистительной силой, однако никаких следов огнепоклонства, весьма архаичной формы религии, в культуре ни древних германцев, ни скандинавов уже не прослеживается.

На одну из отмеченных Цезарем особенностей древнегерманских верований обратил свое внимание его младший современник, греческий географ Страбон. В своем знаменитом труде «География» (начало I в. н. э.) он описал местоположение и обычаи народов античной ойкумены. К его времени германцы стали уже печально знакомыми соседями римских провинций в Центральной Европе. Их набеги и завоевание земель в пределах Римской империи приносили большой ущерб, а жестокость нападавших приводила в ужас. Рассказывая о воинских достоинствах германцев, Страбон, как и Цезарь, отмечает присутствие в войске женщин, что было совершенно нетипично для организации войска в Риме, и исполнение ими особых ритуалов, также чуждых римской культуре, что и вызывало к ним интерес.

Насколько реален описываемый Страбоном — с чьих-то слов — обряд человеческого жертвоприношения и гадания по внутренностям убитого, сказать трудно. Обычай гадания по внутренностям — но животного! — был широко распространен и в Риме. Однако в Скандинавии, наследнице древнегерманских традиций, человеческие жертвоприношения сохранялись по меньшей мере до IX–X вв., если не до конца XI в. (см. главу 8).

Несравненно более подробное описание германских народов составил около 98 г. римский историк Публий Корнелий Тацит. К его времени германцы стали неотъемлемой частью римского мира. Они расселились в северо-западной части Галлии и сильно потеснили кельтов. Название одного из их племен, осевших в Галлии, — франки — позднее было усвоено населением современной Франции. Наступление германцев в Галлии привело к масштабным войнам с Римом, завершавшимся нередко разгромом варварского войска. На востоке Империи германские племена, захватившие земли, получали разрешение имперских властей основывать свои поселения и получали статус федератов, обязанных защищать границы Империи от нападений других племен. Поэтому сведения о германцах были жизненно необходимы римлянам — врага требовалось хорошо знать.

Тацит начинает свой труд «О происхождении германцев и местоположении Германии» с легенды о происхождении народа. По верованиям германцев, их прародитель — Манн, сын порожденного землей бога Туистона. По именам трех сыновей Манна германцы делятся на три группы: ингевоны, обитающие близ Океана, гермионы и истевоны (Тацит, 2).

Подобные легенды распространены у большинства древних и раннесредневековых народов. В средневековых, более поздних историописаниях мы находим рассказы о происхождении лангобардов, франков, англосаксов и многих других, как правило, от Водана. Тацитовская же легенда отличается большей архаичностью: прародитель людей порожден землей. Так рождаются прародители богов в других ранних индоевропейских традициях: например, Зевс — сын Крона, порожденного богиней земли Геей и богом неба Ураном.

Имя Туисто восходит к слову, обозначающему «двое, двойной», что, как считают, указывает на его двуполость: он сам рождает первого человека по имени Манн («Человек»). Гермафродитом в древнескандинавской мифологии является и праотец всего сущего — великан Имир: он сам породил несколько первых существ. В других рукописях сочинения Тацита имя прародителя передано как Туиско, которое связывается с именем Тивас, восходящим к общему индоевропейскому обозначению верховного бога, бога небес (ср. родственное имя Зевс). В последующей германской традиции он носит имя Тиу, а в скандинавской — Тюр.

Первое из них уверенно возводится к имени Ингвас (дословно «друг Инга»). Имя Инг или Ингви, сына Манна, в скандинавских памятниках принадлежит сыну Одина, от которого вела свое происхождение среднешведская династия конунгов-Инглингов. Имена с основой «Инг-» получили широкое распространение в эпоху викингов: Ингвар, Ингвальд, Ингибьёрн, женщины Ингигерд, Ингибьёрг и др. Тацит помещает ингевонов (в другом написании ингвеонов) на берегу «Океана», под которым, видимо, подразумевает Северное и Балтийское моря. К группе ингевонов обычно относят англов и ютов, населявших Ютландский полуостров, племена Нижней Саксонии и юго-запада североморского побережья. Название гермионов восходит к прагерманскому слову, обозначающему «великий, могущественный». По описанию как Страбона, так и Тацита, они обитают в центральной части германского ареала между ингевонами и истевонами. Тацит пишет о них как наиболее тесно связанных с Римом и менее воинственных, чем другие племена. Что же касается истевонов, то их впервые называет римский ученый Плиний Старший в своем энциклопедическом труде «Естественная история» несколькими десятилетиями раньше Тацита. По его сведениям, истевоны живут около Рейна.

Все названные Тацитом группы относятся к западногерманским народам, и он позднее приводит названия многих племен: свебов, херусков, батавов и др., отмечая особенности их образа жизни, обычаев и подчас верований. Прежде всего Тацит называет трех главных общегерманских богов, давая им имена римских богов по сходству их функций.

Возглавляет германский пантеон бог, которого Тацит называет Меркурием, чрезвычайно популярным богом торговли в Римской империи. Столь же популярным он стал, по словам Цезаря, и в завоеванных Римом Галлии и Британии. Видимо, именно распространенность культа Меркурия у кельтов и германцев позволила Тациту назвать этим именем главу богов — Водана (древнескандинавский Один). Это отождествление подтверждается названием соответствующего дня недели: имена римских богов в наименованиях дней недели были заменены в германском мире на имена германских богов, и среда вместо латинского Mercurii dies «день Меркурия» получила название *Wodansdags (совр. англ. Wednesday) «день Водана».

Второй бог, названный Тацитом Геркулесом, — Донар (др. — герм. Þunarr, древнескандинавский Тор), громовержец: исключительная физическая сила является главной отличительной особенностью как Геркулеса, так и Тора. Под третьим богом, которого Тацит называет Марсом, имеется в виду, вероятно, Тюр. Римский dies Martis («день Марса») получил в германских языках наименование по его имени — совр. англ. Tuesday. Исходя из сближения Тюра и Марса, предполагается, что Тюр в древнегерманскую эпоху был богом войны, но также владыкой небес. Считается, что Тюр позднее уступил функцию главы небес Одину, став малозначительной фигурой в древнескандинавском пантеоне.

Наряду с главными и, как надо понимать, общегерманскими богами, Тацит говорит также о двух богинях, которых почитают отдельные племена. Свебы поклоняются богине, которую Тацит называет именем египетской богини Изиды. Они приносят ей жертвы и изображают свою «святыню в виде либурны» (римский небольшой корабль). Тацит пишет, что не знает «происхождение этого чужестранного священнодействия», и полагает, что этот культ «завезен к ним извне» (Тацит, 8). Вероятнее всего, Тацит по созвучию назвал Изидой германские женские божества идиси (вероятно, дисы в древнескандинавской мифологии), связанные с судьбой человека. Они упоминаются в Первом Мерзебургском заклинании, которое посвящено тому, как обезвредить вражеское войско:

Культ древнеегипетской богини Изиды был хорошо известен в римском мире, и потому неудивительно, что Тацит отождествил идиси с Изидой.

^{«Большой дом» вождя, Х в., реконструкция.}

^{Wikimedia Commons}

Свою богиню, по сведениям Тацита, имели также лангобарды, которые поклоняются «матери-земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена» (Тацит, 40). Культ «матери-земли» — древнейший из земледельческих культов, который был широко распространен у всех индоевропейских народов. Однако в Скандинавии его следы практически не прослеживаются, и соответствующая богиня в древнескандинавском пантеоне отсутствует. Текст Тацита многократно обсуждался, и предлагались самые разные его интерпретации. Наиболее распространенное мнение основывается на том, что имя Нерта (герм. *Nerþuz) — этимологический предшественник имени древнескандинавского бога плодородия из рода ванов Ньёрда (Njörðr). Возможно, что женское божество со временем стало восприниматься как мужское, тем более что по форме германского имени нельзя сказать, женское оно или мужское. Возможно, что у Ньёрда была сестра-жена. В «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусон упоминает об обычае ванов жениться на собственных сестрах (Сага об Инглингах, IV). Так же и дети Ньёрда, близнецы Фрейр и Фрейя (носящие одно и то же имя в мужском и женском роде), обвиняются в инцесте в одной из песен «Старшей Эдды». Все это дает основания полагать, что древнегерманская Нерта была богиней плодородия.

Далее Тацит подробно рассказывает о ритуалах, связанных с культом Нерты, и это единственное сохранившееся описание языческого ритуала как германцев, так и скандинавов. Поэтому сообщение Тацита вызывало и вызывает интерес ученых разных специальностей, предлагавших его различные интерпретации.

Упоминаемый Тацитом остров обычно отождествляют с островом Зеландия (Дания), где археологами обнаружены усадьбы вождей, существовавшие на протяжении нескольких веков. Самая крупная из них — в Лайре, рядом с которой находилось святилище. Однако подобных усадеб в южной Скандинавии сейчас известно немало, и локализовать тацитовский остров невозможно.

Значительно меньше сомнений вызывает существование у германцев, а затем и скандинавов священных рощ или деревьев. Рассказывая о поклонении «Изиде» у лангобардов, Тацит замечает, что германцы посвящают своим богам «дубравы и рощи и нарекают их именами богов; и эти святилища отмечены только их благочестием». Он находит объяснение отсутствию у них храмов, как у римлян: «Вследствие величия небожителей богов невозможно ни заключить их внутри стен, ни придать им какие-либо черты сходства с человеческим обликом».

Действительно, германские святилища-постройки эпохи Тацита и несколькими веками позднее не известны (см. главу 8), а существование святилищ-рощ засвидетельствовано многочисленными сохранившимися до сих пор в Скандинавии (где топонимия чрезвычайно устойчива) наименованиями небольших лесных участков Odinslund, Thorslund («Роща Одина», «Роща Тора») и др.

^{Один в ритуальном головном уборе, бронза, VI в., Уппокра, Швеция.}

^{Lund University Historical Museum / Wikimedia Commons}

Что же касается невозможности придать богам человеческий облик, то Тацит либо неверно понял своего информанта, либо изображения богов появились несколько позже. Уже в V в. на золотых брактеатах (тонких круглых пластинках с вычеканенным на одной стороне изображением) представлен Один с двумя воронами: на брактеате, найденном на острове Фюн (Дания), наряду с рельефом Одина руническая надпись по краю пластины содержит одно из самых распространенных имен Одина — Высокий: «Высокий призывает… alu (магическое слово)». А в слое VI в. в поселении вождя в Уппокре (южная Швеция) была найдена бронзовая статуэтка, изображающая Одина в ритуальном головном уборе.

Больший интерес представляет рассказ Тацита о процессии с повозкой, на которой перевозят изображение Нерты (Тацит, 40). Эта процессия объезжает территорию племени, что должно обеспечить его благоденствие. Аналогичный объезд подвластных земель совершали среднешведские конунги в X–XI вв. Эта традиция, несомненно, изначально была связана с сакральной способностью конунга приносить благоденствие и мир: его присутствие должно было обеспечить урожайный год. Ритуальная процессия изображена на гобелене из богатейшего погребения в Осеберге (Норвегия) второй четверти IX в. Тела двух женщин в погребальной ладье накрывал гобелен, сохранившийся лишь фрагментарно. Его реконструкция позволяет восстановить изображение процессии, которая состоит из повозок, влекомых лошадьми, и людей — вероятно, жрецов и воинов. Ее возглавляет человек в ритуальном шлеме с рогами, держащий в руке меч. Предполагается, что это погребальное шествие. Отголоском шествий с образом бога или богини служит рассказ о норвежце Гуннаре Пополам в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне». Оказавшись в Швеции, Гуннар принял участие в ритуальной поездке жрецов культа Фрейра с его идолом по стране, чтобы гарантировать мир и благоденствие. Олав Трюггвасон, норвежский конунг в 995–1000 гг., был страстным проповедником христианства, и рассказ о Гуннаре, которого от нападения беса, обитавшего в идоле Фрейра, спасло обращение к Всевышнему, должен был служить демонстрацией могущества христианского Бога. Показательно, что если не сам ритуал, то воспоминания о нем сохранялись в Скандинавии до первой половины XIII в., когда была записана эта история.

Сообщение Тацита об убийстве рабов, совершавших омовение богини, не имеет параллелей, но подобная практика как своего рода месть за оскорбление святыни, пусть и подневольное, или как жертвоприношение богам существовала в различных культурных традициях, в том числе и германской. В Дании в торфяниках, бывших некогда озерами, где прекрасно сохраняется органика, находят тела предположительно рабов, принесенных в жертву богам.

В рассказе о верованиях лангобардов, как и в ряде других мест, Тацит упоминает жрецов, осуществляющих жертвоприношения богам, и ритуалы, связанные с почитанием богов, в данном случае Нерты. Он отмечает также чрезвычайно важную роль жрецов в общественных отношениях внутри племен. По его словам,

«Карательная» функция жрецов имела важное значение для общества: жрецы осуществляли не только богослужебные функции, но и поддерживали сложившийся общественный порядок и традиции. Вожди племени, которых Тацит называет словом rex — «король, верховный правитель», имели власть лишь в военное время. В периоды мира общественно важные решения принимались старейшинами или всем племенем на общих собраниях. И здесь жрецы надзирали над соблюдением порядка: «жрецы велят им соблюдать тишину, располагая при этом правом наказывать непокорных» (Тацит, 11).

Еще одной обязанностью жрецов было гадание. Тацит пишет о чрезвычайной вере германцев в приметы и гадания. Он описывает несколько способов узнать будущее — с помощью жребия, по голосам и полету птиц, ржанию коней, а также по знакам, вырезанным на деревянных плашках (Тацит, 10). Гадания по полету птиц были широко распространены в Римской империи. Гадания же по ржанию коней и по знакам, нанесенным на деревянную плашку, римлянам были незнакомы. Последние представляют особенный интерес, поскольку несколькими десятилетиями позже появляются первые памятники германской рунической письменности (см. введение). Как свидетельствуют позднейшие источники, каждая руна имела свое название, например руна

f называлась fé — «скот, имущество, богатство», s sól — «солнце», n nauð — «нужда». В одной из поэм «Старшей Эдды» валькирия Сигрдрива обучает Сигурда магии рун:

Значение названий рун могло использоваться при гадании, если знаки на деревянных плашках действительно были рунами. О гаданиях по жребию сообщал столетием раньше Тацита Цезарь: находившийся в плену германцев римлянин, освобожденный Цезарем, рассказывал, «что о нем трижды гадали по жребию в его присутствии — следует ли его сжечь тотчас же или оставить до другого времени; [по его словам] он обязан своим спасением жеребьевым палочкам» (Цезарь, III.53).

^{Брактеат DR42 с изображением Одина с воронами, золото, V в.}

^{National Museum of Denmark / Photo: Roberto Fortuna og Kira Ursem (по лицензии CC-BY-SA)}

Гаданиями занимались не только жрецы, но и женщины, которых Тацит, впрочем, не называет жрицами. Германцы считают, по его словам, что в женщинах есть нечто священное и что им присущ пророческий дар (Тацит, 8). В качестве примера Тацит рассказывает о некоей женщине по имени Веледа, которую почитали как божество.

Ценнейшие сведения Тацита о древнегерманской мифологии дополняются более скудными, но также важными свидетельствами более поздних письменных источников и археологических материалов. К ним в первую очередь относятся Мерзебургские заклинания, о которых речь шла в начале главы. Отдельные упоминания персонажей германского пантеона, в первую очередь Водана, разбросаны и по другим текстам.

Прежде всего, это рунические надписи с именем Одина на различных предметах. Уже упоминался брактеат с острова Фюн с изображением Одина и одним из его имен — Высокий. На другом брактеате, найденном в 2020 г. в кладе из Vindelev (Дания), читается «Он человек Водана». Оба брактеата датируются V в. и содержат древнейшие упоминания Одина. Тем же веком датируется надпись на камне, недавно обнаруженном в стене церкви в Strängnäs (Швеция), читающаяся как «эрил Водана». Неоднократно встречающееся в старшерунических надписях слово «эрил», как полагают, связано с племенным названием герулы и обозначает человека, владеющего руническим письмом, вероятно жреца. Полутора столетиями позже имя wodan вырезано на фибуле I (броши) из Nordendorf (Германия), а еще через 50 лет, около 725 г., — на фрагменте человеческого черепа из Рибе (Дания). В написанных в эпоху Великого переселения народов (V–VII вв.) «Происхождении и деяниях гетов» готский историк Иордан (VI в.) упоминает, что готы поклонялись Марсу (Водану) как своему прародителю, которого они ублажали жертвоприношениями пленных.

Традиция почитания Водана отчетливо прослеживается спустя одно-два столетия. В конце VIII в. в различных областях Англии начинают составляться королевские генеалогии. Прародителем, от которого английские короли ведут свой род, во всех них называется Водан. Иногда Водану предшествует один или два других неизвестных по иным источникам имени. Несколько позже, под влиянием библейской генеалогии народов, Водан предстает потомком Ноя, сыном Авраама или другого библейского персонажа.

^{Камень с рунической надписью «Эрил Водана», V в., Strängnäs, Швеция, фото Магнуса Челстрёма.}

^{The Swedish National Heritage Board}

По словам лангобардского историка Павла Диакона, написавшего в конце VIII в. «Историю лангобардов», лангобарды, тогда еще называвшиеся винилами, вышли из Скандинавии под предводительством двух братьев и их мудрой матери. На новом месте они столкнулись с вандалами. Перед сражением вандалы обратились к Водану, чтобы он даровал им победу. Водан ответил, что победит тот, кого он первым увидит при восходе солнца. Мать винильских вождей обратилась за помощью к супруге Водана Фрее (в скандинавском пантеоне супругой Одина является Фригг), которая посоветовала, чтобы винильские женщины распустили волосы по лицу наподобие бород и затемно вышли на поле сражения вместе с мужчинами. На рассвете Водан увидел их и удивился: «Кто эти длиннобородые?» Так Водан не только вынужден был даровать победу винилам, но и дал им новое имя — Длиннобородые (герм. лангобарды) (Павел Диакон, 8). Наречение именем имело в древности сакральное значение: имя «создавало» предмет, «материализовывало» его. Переименованные в лангобардов, винилы обретали новую сущность и новое начало своего бытия на недавно освоенных землях. Павел Диакон с высоты своего христианского мировоззрения называет это предание «смешной сказкой», но для лангобардов эпохи Великого переселения народов оно имело глубокий смысл: их происхождение было освящено верховным богом — Воданом.

Волна за волной накатывались германские племена на Римскую империю, тесня друг друга и нанося непоправимый ущерб римским городам и поселениям. На протяжении IV–VII вв. германцы покоряли Галлию, готы захватывали восточные провинции Империи, но, теснимые ордами гуннов, двинулись на запад. В 409 г. вестготы Алариха вошли в Рим, но вскоре были изгнаны оттуда. Переместившись далее на запад, они завоевали Пиренейский полуостров, а ранее осевших здесь вандалов вытеснили в Северную Африку. Несколько десятилетий спустя другая часть готов устремилась в Италию, но они вскоре были покорены лангобардами. Античные и позднеантичные писатели видели в германцах прежде всего врагов, варваров, чей образ жизни и традиции были чужды римлянам. Поэтому и Цезаря, и Тацита, и последующих писателей интересовали в первую очередь организация войска германцев и их общественное устройство. Верования же германцев имели второстепенное значение, и их отличие от римских религиозных практик лишь подчеркивало «варварство», дикость этих народов. Да и возможности узнать сущность германской религии были крайне скудны. Поэтому античные и позднеантичные авторы ограничивались описанием внешних проявлений религиозной жизни: именами богов, соотносимых по их функции с римскими богами, особенностями культов некоторых из них, жертвоприношениями и гаданиями.

Писатели же конца эпохи Великого переселения народов были образованными христианами, воспитанными в позднеантичных традициях. Для них языческие представления их предков стали уже «смешными сказками», известными им, но не заслуживающими подробного описания. Поэтому сведения о религии германцев в западноевропейской литературе исчезают на длительное время, чтобы половиной тысячелетия позже вновь появиться на страницах древнескандинавских памятников, записанных в XIII в., но они описывают религию, претерпевшую существенные изменения по сравнению с древнегерманской.