— Давайте позовем Свипа! Уж он-то обязательно отыщет Улле.

Мы с Бриттой решили, что Анна это ловко придумала. Мы помчались к Сёргордену и попросили маму Улле дать нам ненадолго Свипа.

— Берите, пожалуйста, — разрешила его мама.

Вот обрадовался-то Свип, что его берут на прогулку. Он стал прыгать и весело лаять. А мы ему сказали:

— Свип! Где Улле? Ищи Улле!

И Свип принялся нюхать землю, потом побежал. Нам оставалось только идти за ним. Он помчался по нашему саду, потом по выгону, а мы пустились за ним. Пес ворвался в заросли орешника и прыгнул прямо на Улле. А рядом стояли растерянные Лассе и Буссе. И секрет был тоже здесь. А заключался он в том, что мальчишки построили на выгоне хижину!

— Ха-ха! — закричали мы. — Что, взяли? Небось ошалели от удивления?

И они в самом деле малость ошалели.

— И не думайте заводить от нас секреты, — заявили мы. — Все равно мы все узнаем, нас вам не перехитрить.

— Куда уж от вас спрячешься, когда вы берете с собой ищеек! — рассердился Лассе.

А Свип знай себе весело прыгает. Видно, он думал, что сделал что-то замечательное. Мы пообещали дать ему на ужин вкусную косточку.

Мировой шалаш построили мальчишки. Они прибили несколько досок к четырем деревьям, которые стояли как бы по углам квадрата. Получалось, что в каждом углу этой хижины стояло по дереву. Больше досок у них не было, и они вместо стен посадили кусты можжевельника. Потом они положили короткие досочки на крышу, а на пол постелили старую лошадиную попону.

— Ну, как вы думаете, можно девчонки будут здесь с нами играть? — спросил Лассе у Буссе и Улле.

— А ты как думаешь? — спросили они в ответ, им хотелось узнать, что об этом скажет Лассе.

Ну а Лассе сказал:

— Пусть играют.

И мы стали играть в этом шалаше в индейцев. Лассе был вождем племени, и его звали Сильной Пантерой, Буссе — Быстрым Оленем, а Улле — Летящим Соколом. Бритту назвали Ревущим Медведем, Анну — Желтым Волком, а меня — Хитрой Лисой. Я хотела выбрать имя получше, но Лассе не позволил. Огня в хижине мы не разводили, но делали вид, что сидим у очага и курим трубку мира, вместо которой у нас были лакричные полоски. Я откусила маленький кусочек этой конфеты, она была ужасно вкусная. Мальчики смастерили луки и стрелы для себя и для нас.

Лассе сказал, что на другом конце выгона тоже есть индейцы. Это племя команчей, они коварные и опасные, и всех их надо убить. Мы взяли свои стрелы и со страшным воем помчались по выгону. На другом краю выгона паслись наши коровы. Лассе сказал, что они и есть команчи. Вон какой у них свирепый вид! Ох, как эти команчи удирали от нас! Лассе что-то кричал им вдогонку на языке индейцев, но мне кажется, они этого не поняли.

Снова идем в школу

Что до меня, так мне после долгих летних каникул очень даже хочется идти в школу. А Буссе говорит, что собирается написать королю и попросить его опять закрыть школы. Но я надеюсь, что король этого делать не станет. Потому что мне школа нравится. Мне нравится наша фрёкен и мои друзья. И учебники мои мне тоже нравятся. Я обернула их новой красивой бумагой, наклеила на них картинки и написала свое имя и фамилию. Буссе и Лассе не оборачивают свои учебники новой бумагой, пока мама или фрёкен не заставят их. И книги у них вечно перепачканы. Лассе навырезал из журналов Кронблума, Кнолля, Тотта и разные другие фигурки и наклеил их на рисунки в учебнике географии. Он говорит, что так веселее учить. Конечно, веселее, я тоже так считаю. Например, под картинкой написано: «Китайский крестьянин сажает рис», а лицо у него не китайца, а Кронблума.

Все мы, дети из Буллербю, ходим в школу вместе. Берем с собой бутерброды и молоко, чтобы позавтракать во время перемены. Иногда Лассе, Буссе и Улле съедают свой завтрак по дороге в школу.

— Какая разница, нести завтрак в животе или в ранце? — говорит Лассе.

Наша фрёкен живет в школе на верхнем этаже. Там у нее красивая комната, пианино, много книг и маленькая хорошенькая кухня. Иногда она дает нам почитать книжки, а иногда угощает шоколадом.

Один раз мы пришли в школу, а фрёкен заболела и уроков у нас в этот день не было. Все дети, кроме нас, знали об этом заранее, потому что в Стурбю есть телефон, а в Буллербю нет. Мы не знали, что нам делать. Школа заперта, ни детей, ни фрёкен. Под конец мы поднялись на верхний этаж и постучали в дверь фрёкен.

— Войдите, — сказала фрёкен.

И мы вошли. А она была больна и лежала в постели. К ней должна была прийти одна старушка, но она не пришла. И фрёкен спросила, не хотим ли мы помочь ей. Мы сказали, что хотим. Мальчики побежали за дровами. Бритта растопила печь и поставила чайник на огонь. Я подмела пол и поправила и взбила фрёкен подушки, а Анна приготовила поднос. И мы напоили фрёкен чаем с бутербродами.

Фрёкен сказала, что ей ужасно хотелось приготовить на обед гуляш, она купила мясо. Она спросила нас, смогли бы мы приготовить гуляш, если она скажет нам, как это делается.

— Мы можем попробовать, — ответила Бритта. — Если у нас не получится гуляш, может, выйдет что-нибудь другое.

И все же у нас получился гуляш. Теперь мне не надо будет учиться его делать, когда я вырасту большая. Фрёкен предложила нам попробовать гуляш. До чего же он был вкусный! Потом Бритта вымыла посуду, а мы с Анной ее вытерли. Лассе, Буссе и Улле сидели возле полки с книгами и все время читали. Ведь от мальчишек вовсе нет никакой пользы. Мы пробыли у фрёкен, пока не подошло время идти домой, ну как бы после уроков. Под конец мы спросили ее, собирается ли она и на другой день болеть. Она сказала, что собирается. Тогда мы спросили, можем ли мы прийти и помочь ей. И фрёкен ответила, что она будет рада, если мы придем.

Когда на другой день Бритта, Анна и я пришли к ней, фрёкен лежала в неприбранной постели. Ей, бедняжке, очень хотелось овсяной каши. Мы усадили ее в кресло-качалку, аккуратно застелили постель. И когда она снова легла в постель, то сказала, что чувствует себя просто-напросто принцессой. Потом мы сварили ей овсяную кашу и напоили кофе со свежими булочками, которые я принесла из дому. Фрёкен сказала, что ей прямо-таки нравится болеть. Но к сожалению, на следующий день она совсем выздоровела. А иначе мы бы научились готовить много других блюд.

Осенью и зимой мы идем в школу и из школы почти что в темноте. По одному идти было бы скучно и неприятно, но вшестером нам всегда весело. Дорога почти все время проходит по лесу, и Лассе пугает нас, говорит, что в лесу полно троллей, великанов и ведьм. Может, так оно и есть. Только мы еще никого из них не видели. Иногда, когда мы идем домой, на небе уже горят звезды. Лассе уверяет, что звезд два миллиона пятьсот тысяч пятьдесят четыре и что он знает название каждой звезды. Только я думаю, что он все врет. Один раз я спросила, как называется вон та звезда, а он ответил: «Большая красивая звезда». А когда мы шли из школы домой, я опять спросила про ту же звезду, и он ответил: «Корона королевы».

— А как же ты вчера сказал, что это Большая красивая звезда? — засмеялась я.

А Лассе ответил:

— Нет, это была другая. Большая красивая звезда упала прошлой ночью. А эта называется Корона королевы. Точно! Можешь мне поверить!

Иногда мы по дороге из школы поем «По холмам, по лесу, по долинам» и другие песни. Подумать только, а вдруг кто-нибудь услышит нас? И будет ломать голову над тем, кто это поет. Ведь в темноте никто не сможет разглядеть, что это мы, дети из Буллербю, топаем по дороге и поем, хотя вокруг такая тьма.

Мы устраиваем маскарад

Однажды вечером этой осенью все наши родители отправились в гости к торговцу в Стурбю. В Буллербю остались одни дети. И еще дедушка. И Агда. Я посигналила карманным фонариком в окно Бритте и Анне. Это означает: «Идите скорее ко мне! Мне надо что-то вам сказать».