С трудом домучив этот день, я вышла из здания, сразу же заметив знакомую машину, припаркованную недалеко от остановки, посигналившую мне фарами.

Паша? А он что тут забыл?

И только сейчас, подумав о соседе, я вспомнила некоторые детали вчерашнего вечера, которые мой разум на время скрыл.

А ведь это я в него врезалась, когда выбежала из квартиры. И значит, что это он задержал Егора, не дав ему побежать следом за мной.

Как глупо! Только я сказала соседу, что у меня всё хорошо и я не нуждаюсь в его помощи, как этим же вечером он услышал нашу с мужем ссору. Точнее, услышал, как Егор в очередной раз сорвался на меня, решив вмешаться.

И кому я вчера утром врала? Паше или самой себе?

Немного посомневавшись, я направилась в сторону соседа, уже показавшегося из машины. И стоило мне к нему подойти, как Паша спросил:

— Ты в порядке? Знаю, глупый вопрос, но прошу ответить честно.

— Морально подавлена, ну а так жить буду.

Паша хмуро кивнул и поднял руку, будто собирался прикоснуться к моей щеке, на которой появился синяк, не слишком хорошо скрытый под слоем тонального крема, но затем опустил её.

— Егор выбросил все твои вещи на лестничную клетку, но их собрала Валентина Михайловна, наша соседка из сорок пятой квартиры, так что надо будет к ней зайти.

— А-а-а? — это всё, что я смогла из себя выдавить, никак не ожидая подобного.

— У неё не было твоего номера, а с хозяйкой квартиры у неё натянутые отношения, так что она связалась со мной, всё рассказав. И думаю, нам по пути стоит заехать в участок. Ты же, я уверен, так и не решилась на заявление. А на это надо решиться, чтобы Егор не чувствовал себя безнаказанным.

С губ неожиданно сорвался нервный смешок, и, отвернувшись от мужчины, чей взгляд был наполнен сочувствием, действующей на меня как-то неправильно, я сделала несколько глубоких вдохов, подавляя истерику.

Какой же Егор мерзкий! У него хоть что-то есть от мужчины, помимо полового органа?

Вот как он мог так со мной поступить? Взять и выкинуть мои вещи! Ещё и из квартиры, которая оплачена мной.

Надо будет позвонить хозяйке и попросить её вмешаться, потому что я не намерена сейчас съезжать и искать новое жильё. Пусть этим занимается Егор.

— Алина? — Паша коснулся моего плеча, пытаясь приободрить, а я даже не знала, что ему сказать.

На душе стало так мерзко и гадко, будто Егор в прямом смысле вытер об меня ноги.

— Если что, знай, что я буду рядом. Твой муж и пальцем не посмеет тебя тронуть.

— Спасибо.

Проглотив скопившуюся во рту горечь, я села в машину Паши, избегая смотреть ему в глаза, почему-то боясь увидеть в глубине его карей радужки презрение, вызванное моей слабостью и неспособностью самой справляться со своими проблемами.

И по дороге я набрала Наталью Дмитриевну, чтобы поговорить с ней касательно квартиры.

Время так ускорилось, что я удивилась, когда оказалась перед дверью квартиры в компании Паши, участкового и Натальи Дмитриевны, успев снять побои.

И, вставив ключ в замочную скважину, я ощутила какой-то непонятный мне трепет, приправленный страхом.

Ещё вчера я возвращалась сюда с желанием отдохнуть и расслабиться, даже не представляя, чем именно для меня обернётся открытие двери, а сейчас я собираюсь встретиться с мужчиной, который всего за одни сутки стал мне чужим.

Да и были ли мы с Егором когда-то по-настоящему близкими людьми? Сомневаюсь. Иначе он не посмел бы меня обижать.

Как оказалось, бывший тоже решил заручиться скромной группой поддержки, и в прихожей меня встретила Ангелина Петровна, набросившаяся на меня с осуждением.

— О-о-о, явилась не запылилась, мерзавка! Ещё и полицию вызвала? И хватило же у тебя на это совести? Мой сын всю ночь не мог заснуть! А всё по твоей вине! Это ты довела его до нервного срыва! Вот что ты сделала с моим мальчиком. Он ведь никогда таким не был! Никогда!

— Ага, рос божьим одуванчиком на радость мамочке, — ответила за меня Наталья Дмитриевна.

И хотя ей уже давно было за семьдесят, эта невысокая худощавая женщина с цепким взглядом обладала на удивление сильным, вредным характером. Про таких обычно говорят: «Ей палец в рот не клади, по локоть откусит».

— А вы ещё кто? И что вы вообще знаете!

— Милочка, я три раза была замужем, и в годы юности у меня отбоя не было от поклонников, так что поверь, о мужчинах я знаю если не всё, то почти всё. И если мужик бьёт жену и выбрасывает её вещи, плачась мамочке, что его уволили с работы, то это тьфу, а не мужик! Я бы такого огрела по меж глаз сковородкой и вышвырнула вон, чтобы место в квартире не занимал.

Между женщинами тут же завязалась ссора, а показавшийся из спальни Егор, у которого красовался фингал под левым глазом, увидев Пашу, словесно на него набросился, требуя у участкового, чтобы тот его арестовал за нанесение физического вреда.

И в таком галдеже мне даже было трудно думать, словно гул голосов заглушал мои мысли.

Совсем не этого я ожидала, возвращаясь домой, как и не думала увидеть стопку документов, лежавшую прямо на кровати.

Похоже, что моё появление оторвало Егора от важного дела… Оформленного кредита на машину, часть которого была сразу же уплачена наличными. И сумма как раз сходилась с деньгами, которые находились на вкладе мужа и предназначались для первого взноса за ипотеку.

Какого чёрта?

То есть, стоило мне уйти, Егор вышвырнул мои вещи и присвоил себе деньги, побежав покупать дорогую машину?

Это как вообще понимать? Это нормально?

Поймав мой удивлённый взгляд, когда я вышла из спальни с документами, бывший презрительно фыркнул, потеряв весь интерес к Паше.

— Что? Я заслужил эту машину!

— О да, она очень нужна безработному мужчине без прав.

— На права я уже сдал. А машина мне нужна для солидности, чтобы…

— Боже, Егор, ты просто невероятный… кретин! Втихаря посещал автошколу, потратил наши общие деньги, хотя не имел на это никакого права, ты… Ты просто жалкий! Ты же понимаешь, что при разводе…

— Кредит будет делиться между нами, — злорадно закончил за меня Егор.

— И? По твоей логике я буду выплачивать половину суммы за кредит, а когда мы его погасим, то ты будешь единолично пользоваться машиной? Егор, это так не работает.

— А зачем тебе машина, у тебя же нет прав.

— Милочка, ты вышла замуж за дебила. То ли ты полная дура, то ли влюблённая дура, — прошептала мне Наталья Дмитриевна, вступив в новую словесную схватку с моей свекровью, стойко отстаивавшую дешёвое достоинство Егора.

— Так, граждане, успокойтесь! — попытался унять балаган участковый, но его никто и слушать не стал.

И в итоге, спустя больше часа, совместным усилием хозяйки квартиры и Паши, Егору пришлось съехать из квартиры. Правда, перед этим он не забыл обложить меня матом с головы до ног, дав понять, что это я виновата во всех его неудачах.

— Не думай о нём и его словах. — Протянув мне бокал с красным вином, Паша сел рядом, задумчиво смотря перед собой. — Тебе главное понять, что ты ни в чём не виновата.

— А я уже ни в чём себе не виню. Мне казалось, что я буду жалеть, что столько лет прожила с Егором, корить себя за слабость и всё такое, но вместо этого я радуюсь, что наши отношения подошли к концу и я свободна. Меня немного пугает будущее, но зато теперь я смогу спокойно возвращаться домой, зная, что никто не встретит меня с кислым видом.

И всё же, как же быстро всё произошло. Я семь лет жила с Егором, а потом раз, буквально за сутки порвала с ним.

Одобрительно кивнув, Паша распил со мной полбутылки вина, после чего ушёл к себе, позволив мне насладиться желанной тишиной.

— Знаешь, Алина, я тебя никогда не любил! — буквально выплюнул эти слова бывший, когда мы с ним встретились спустя несколько недель, чтобы решить вместе с юристом, как мы поступим с его кредитом.