И вот умела свекровь смотреть на меня таким взглядом, что мне становилось не по себе и возникала мысль, что она считает меня беспросветной дурой, и её сын взял меня в жёны исключительно из жалости.

— Будем играть в угадайку?

— Боже, Алина, как с тобой трудно! Я пришла поговорить о внуках, которых ты мне ещё не родила. Вот мне интересно, ты долго ещё с этим будешь тянуть? Или ты недоженщина, которая детей не хочет и дурит моего сына? А может ты бесплодная?

— Ангелина Петровна, вы и правда считаете эти вопросы уместными?

— А что не так? Мы же не чужие люди, так чего стесняться? Ты уже семь лет замужем за Егором, но…

— Это ваш сын пока не хочет детей! Или вы с ним не разговариваете, раз постоянно цепляетесь ко мне с этой темой?

— Ой, он мужчина, что с него взять! Пока ты не родишь и он не возьмёт на руки своего первенца, он и не поймёт, что хотел ребёнка. Ну а я хочу внуков!

— Вы меня уж простите, Ангелина Петровна, но мне как-то всё равно на то, что вы хотите. Может вы уже перестанете вмешиваться в нашу с Егором жизнь? Мы и без вас как-нибудь разберёмся.

— Вот как заговорила. Знаешь, я и ожидала от тебя нечто подобное. Вот душой всегда чувствовала, что ты не сделаешь моего сына счастливым. И это так. Егор допустил самую большую ошибку, женившись на тебе, хотя мог найти кого-то намного лучше, с собственной квартирой или деньгами.

— А разве не мужчина должен быть добытчиком в семье?

— А разве ты мотивируешь моего мужа?

— То есть это я виновата, что он работает охранником и мало получает?

— А кто ещё? Ради хорошей жены мужчины горы сворачивают, а уж когда у них появляются дети, они весь мир готовы перевернуть. Ну а ты… — Свекровь резко замолчала, услышав, как открылась входная дверь.

Вернувшись раньше обычного с работы, Егор, по привычке не позвав меня, с мрачным видом вошёл на кухню, не удивившись появлению свой матери.

— Меня уволили, — буквально выплюнул, будто обвиняя нас с Ангелиной Петровной.

А свекровь, тут же подскочив к сыну, бросила на меня многозначительный взгляд, как бы давая понять, что я и правда в этом как-то виновата.

Никогда я ещё не видела Егора настолько сломленным, как в тот вечер, когда он пришёл со словами, что его уволили, объяснив это каким-то недопониманием с начальником. И как я ни пыталась осторожно узнать, что же именно произошло, ведь людей не увольняют просто так, по причине, что они что-то не поняли, муж отмалчивался, не желая делиться со мной подробностями.

Зато он сразу же выпроводил из квартиры свою мать, которая решила посюсюкать с ним, как с маленьким мальчиком, сорвавшись на неё и попросив больше не приезжать без приглашения.

Ну и по выражению лица Ангелины Петровны можно было догадаться, что и в грубости своего сына она винила меня.

Наверное, в её понимании я была виновата абсолютно во всём, хоть в катаклизмах, хоть в войнах.

Вот такой вот я монстр, портящий людям жизнь.

Но свекровь не всегда была такой, назовём это помягче, вредной. Да, она и раньше была не подарок, но эта озлобленность на меня, в неком роде ревность и помешанность на сыне стали появляться у неё четыре года назад, когда её муж умер от оторвавшегося тромба. Смерть любимого мужчины стала для неё сильным ударом, от которого она не смогла оправиться.

— Наверное, нам и правда придётся переехать к моей матери, — глухо произнёс Егор, швыряя вещи прямо на пол, даже так вымещая свою злость.

Мы уже готовились ко сну и раздевались, при этом так по-нормальному и не поговорив. И мне казалось, что если Егор и созреет до разговора, так только завтра утром, и то не факт.

— Почему? Я уже заплатила за следующий месяц и вполне могу снова сама оплатить квартиру. И я уверена, что ты сможешь найти работу и…

— Ага! Найду! Опять охранником, да?

— А почему ты говоришь таким тоном, словно в чём-то меня обвиняешь? Я-то тут при чём? Никто не говорит, что ты снова должен идти на эту должность. Просто…

— Ну а что делать, если я не могу устроиться по специальности? Вот ответь, как ты думаешь?

С непониманием смотря на мужа, я всё никак не могла найти ответ на такой странный вопрос.

Егор что, трусливо перекладывает ответственность на меня? Я уже не раз говорила ему, что он сильно рано сдался и махнул рукой на свою карьеру, на что он постоянно огрызался на меня, повторяя, что я ничего не понимаю. Но я же видела, что всё дело в том, что он пытался найти место в крупных компаниях, куда не берут без опыта, подавая резюме только на должности начальников.

Это было глупо, и странно, что Егор этого не понимал. Да и что-то мне подсказывало, что на собеседованиях он вёл себя не совсем корректно и его самоуверенность сыграла против него самого.

И после нескольких попыток он просто взял и опустил руки, согласившись на предложение знакомого пойти охранником на стройку, при этом повторяя, что это временно и он всё ещё в поиске.

Но чтобы найти должность по душе и чего-то добиться, надо приложить к этому немало сил, а Егор пока разве что и может, что бросаться громкими словами, от которых я уже порядком устала.

— Пройти курсы по повышению квалификации, чтобы освежить знания и получить диплом, который стал бы бонусом при…

— Опять несёшь какую-то хрень! — Отмахнувшись от меня, Егор забрался в кровать, сразу же повернувшись на бок.

А я несколько минут смотрела на него, чувствуя, как что-то во мне будто натягивается. И кажется, что ещё немного, и это нечто лопнет. Не знаю только, что тогда за этим последует.

Мне хочется снова растормошить Егора, чтобы он избавился от этой токсичной апатии, в которой прослеживается агрессия, и стал самим собой, тем, кого я полюбила семь лет назад.

И этой ночью я опять засыпала с надеждой, что завтра обязательно будет лучше. Но, как обычно, она не осуществилась.

Если я пыталась как-то поддержать мужа, убеждая его, что у него ещё всё получится, то он был настроен негативно, сорвавшись на меня на пустом месте.

Сначала я слишком громко собиралась на работу, из-за чего он проснулся, потом была какой-то довольной, хотя повода для радости нет, а потом приготовила ему гадкий кофе, положив слишком много сахара и налив мало сливок, хотя я всё делала как и всегда.

И из квартиры я чуть ли не выбежала, будто убегая от раздражённого голоса Егора и его подавляющей энергетики, безуспешно пытаясь отгородиться от его злых слов.

«Что ты, блять, за жена, раз даже не можешь приготовить нормальный кофе? И ты ещё хочешь детей? Да какая из тебя будет мать?»

Судорожно втянув в себя воздух, пытаясь сдержать слёзы, я быстро сбежала по ступенькам, не дожидаясь лифт, но на первом же пролёте подвернула ногу, чуть не налетев плечом на стену.

— Осторожнее, соседка. — Звучный голос Паши разлетелся будто по всему подъезду, усиленный акустикой, а его руки в эту же секунду сомкнулись вокруг меня, помогая сохранить равновесие.

И вот я вроде бы должна радоваться, что так легко отделалась, но, поймав взгляд молодого мужчины, смутилась из-за своего вида.

Не люблю показывать кому-то свои слабости и уж тем более слёзы, а после «милого» разговора с мужем на мне сейчас лица нет, да и глаза покраснели.

— Спасибо. — С трудом выдавив из себя улыбку, пытаясь скрыть свои чувства, я отстранилась от соседа, осторожно переместив вес на правую ногу.

Больно!

Но, в принципе, терпеть можно.

— Вывихнула или подвернула? — Почему-то вглядываясь в моё лицо, Паша нахмурился, сложив руки на широкой груди, из-за чего его серое пальто, как мне показалось, жалобно затрещало.

Что сказать, сосед был очень крупным мужчиной, не пренебрегающим походами в зал.

— Даже и не знаю.

— А дома есть эластичный бинт или хоть какая-то мазь?

— Нет. Но я по дороге на работу заскочу в аптеку.

И оказалось, что мне так сильно не хотелось возвращаться домой и снова видеть Егора, что я была готова потерпеть неудобство и осмотреть ногу непосредственно в своём кабинете.