А вот нам с Гертом полагалось есть вместе с другими учениками, за одним из нижних столов.

Четких границ между возрастными группами не имелось, однако, сопоставив лица детей с теми, что я запомнил вчера, я более-менее четко выделил «свой» учебный класс. Этот десяток мне нужно запомнить и изучить плотнее всего. Это десять потенциальных союзников, десять источников информации, десять точек влияния. Когда Тильда вчера сказала, что они из «совсем простых семей» и значит представляют мало интереса, она, на мой взгляд, заблуждалась — хотя, возможно, не без причины, если тут настолько жестко сословно-меритократическое общество, как я его себе пока представляю.

Перед началом еды мы все, по команде Ориса, дружно встали и хором продекламировали:

— Благодарим святого предка Коннаха и бога Подземного Царства за сегодняшний день!

Затем, когда Орис опустил руку, так же дружно сели.

Еда оказалась вкусной и обильной, но при этом довольно здоровой — сыр, хлеб, овощи, каша на молоке, вареные яйца. Мяса не было, но на завтрак во многих культурах его не едят. Вчера на ужин мясо точно подавали… Или это потому, что мы ужинали в узком семейном кругу?

Порции маленькие, но перемен блюд предполагалось много, так что я наелся до отвала — и мои более взрослые и крупные соседи по столу тоже. Еду приносили с кухни слуги на больших подносах — наконец-то я увидел здесь слуг! Или это все же дежурные ученики? Самого разного возраста, в основном, мальчики и юноши, и все довольно неплохо двигаются, в одинаковых серых униформах. Что если мне как наследнику все равно нужно «дежурить по кухне» или как это называется?

Да, очень много всего нужно разузнать, и каждая минута приносит гораздо больше вопросов, чем ответов.

Впрочем, я давно привык, что готовых скриптов нет, а любая ошибка может закончиться гибелью. Нынешняя ситуация приятно освежает: на кону только моя собственная голова, а не судьбы миллионов. Как-то полегче.

После обеда настал черед занятий. На сей раз, для разнообразия, школьных — чтение, письмо, арифметика. Для них пришлось переодеться — снова в кружевную рубашку и короткие шортики. Ох какие мы тут благородные! Одежду я опять нашел в комнате на стуле, а вот куда бросать грязную форму для тренировки, не понял. На всякий случай положил на кровать.

Дальше сложность началась за сложностью: от поиска учебного класса (найти Герта, следовать за ним) до собственно учебы. Ничего из того, что здесь предлагали для усвоения, я не знал даже близко! Кроме арифметических действий, разумеется.

Образование было организовано так себе: в школьном классе дети сидели прямо на полу на подушках, перед каждым по маленькому столику — это почему так, интересно, обеденные же столы нормальные? Что за традиция такая? Сперва все читали вслух, повторяя за учителем — тоже молодым парнем, еще подростком, но уже другим, не том, что на физкультуре. Потом записывали то, что он диктовал.

Мне повезло дважды. Во-первых, слуга в серой одежде, примерно одного со мной возраста, поставил передо мной корзинку с письменными принадлежностями (к счастью, там лежали не кисть и брикет туши, с которыми я бы не знал, что делать, а более привычные чернильница и металлическое перо). В корзине нашлись тетради Лиса: привычного мне вида, в кожаных обложках, но прошитые вручную. Будет, с чего начинать, когда я немного освоюсь — хотя пока я только делал вид, что пишу. Во-вторых, на стене висели плакаты с буквами алфавита (дважды ура, это был именно алфавит, а не иероглифика или иная символьная система!) и цифрами. Соотнести буквы со звуками оказалось тяжело, но, подглядывая в тетради соседей, я справился, как раз все занятие на это потратил.

На этом везение кончилось: местный язык предполагал большое различие между написанным словом и словом на чтении — куча непроизносимых букв, странные фонетические исключения. Язык разрабатывали или садисты, или комитет по усложнению жизни иностранным шпионам. Тут явно назрела реформа письменности! Как только подорву могущество местного языкового лобби, с нее и начну. А вот цифры дались влет: десятичная система, даже значки для плюса и минуса совпадали.

Так, вот и задача на ближайшие пару недель. Нужно как можно скорее освоить навык чтения и письма. Уровень сложности неслабый, даже странно, что мне вообще досталось знание разговорной речи — похоже, высшие силы ненароком «зевнули» и не так жестко выкрутили регуляторы.

Уроки продлились всего часа полтора: по полчаса на чтение, декламацию и арифметику. Потом — опять переодеваться (зеленую форму никто не стирал, я нашел ее на кровати так же, как и оставил, и порадовался своей предусмотрительности) и тренировка. И вот здесь меня ждал откровенно неприятный сюрприз.

Для этой тренировки наш малышовый десяток — кстати, не самый младший, были и моложе, из чего я заключил, что тренировки здесь начинаются лет с шести — отвели в отдельно стоящее здание, недалеко от поместья. Большой и светлый спортзал, отлично освещенный выходящими на южную сторону окнами, ничуть не напоминал тот, более сумрачный, с которого началось мое пребывание в этом мире.

Мы выстроились коротенькой шеренгой, откровенно несерьезной на фоне большого зала. А прямо напротив нас вышел подросток, примерно в возрасте погибшего путем усекновения головы Кая. И одет был в такую же белую униформу, как Кай, которая, как я уже понял, маркировала тут учеников-наставников.

Но, в отличие от Кая, которого я запомнил парнем симпатичным — за те пару секунд, что видел живым — у этого было довольно неприятное лицо. Не чертами, а, скорее, намертво в него въевшимся выражением «мне все должны».

— Ну что ж, — сказал он. — Меня зовут Фейтл, как многие из вас знают. А кто не знает — те узнают. Мастер-наставник наконец-то понял, что нужен нормальный тренер, иначе он из таких недоучек, как вы, нормальных бойцов не сделает. Так что придется мне исправлять ошибки, допущенные этим недоноском Каем…

О как толсто. Или случай личной вражды, или парень действительно настолько идиот, или он провоцирует…

Провоцирует!

— Кай славно погиб! — воскликнул Герт — ну, кто ж еще. — Он защищал Лиса!

Фейтл поглядел на Герта с неприятной ухмылкой.

— Вот я и говорю — он был слабаком и умер, как слабак. Если бы он как следует учил вас, ему бы не пришлось сражаться с учениками Ворона в одиночку!

Ну… вообще-то, заявление не лишено логики. Вряд ли стайка детей могла бы что-то противопоставить взрослым бойцам, даже при самой лучшей выучке. Однако они могли хотя бы не кучковаться в углу, как идиоты, а рассредоточиться по залу и дать Каю свободу маневра. Почему они этого не сделали? Потому что никто их этому не научил. А это вина… правда, не столько Кая, он явно был совсем пацаном. Сколько его собственных наставников.

Впрочем, Герт явно так не думал. Он покраснел, как помидор, и тяжело задышал. Я подумал — кинется на этого ученика-наставника! Но нет, сжал кулаки, однако не кинулся.

— Хочешь доказать мне, что я неправ? — хмыкнул Фейтл.

— Хочу! — резко воскликнул Герт.

— Ну так давай проверим как положено ученикам Дуба — в честном бою, — ухмыльнулся Фейтл.

— Я готов! — воскликнул Герт.

— Не ты, — ухмылка Фейтла стала еще язвительнее. — Я хочу посмотреть, на что способен этот ваш… наследничек. Небось, после вчерашнего геройства решил, что он тут самый сильный, а?

И Фейтл ткнул пальцем в меня.

В голове сразу промелькнуло несколько сценариев. Нет, Фейтл меня совершенно не разозлил — такая примитивная манипуляция меня едва ли могла тронуть, будь я даже на самом деле в возрасте моего донора. Но нужно было учитывать, как это все выглядит со стороны.

Моя репутация, и у этой десятки, и у отца, которому, несомненно, обо всем доложат.

Поэтому я шагнул вперед, улыбнулся — надеюсь, что мило, пока не имел возможности потренироваться перед зеркалом. И сказал максимально вежливым тоном:

— Не знаю, насколько я силен. Но не хотелось бы проиграть придурку, который оскорбляет мертвецов.