Из кармана его кителя раздался резкий трезвон мобильного. Майор раздраженно хмыкнул, вытащил телефон, поглядел в окошечко дисплея, хмыкнул снова – и поднес трубку к уху. Долго внимательно слушал, не произнося ни единого слова, наконец бросил в микрофон:

– Хорошо. Согласен, – кивнул командиру омоновцев на так и не решившихся подняться охранников офиса. – Этих всех задержать вплоть до распоряжения. Следите, чтоб они никому не звонили! Половина ваших остается здесь, остальные – за мной! – велел он омоновцам и бегом кинулся к своей машине. Рванул дверцу и лишь тогда через плечо бросил оставшемуся на ступеньках Пилипенко: – Ваше счастье, что похищенная культурная ценность все же существует. Только она уже давно не в этом здании. А надежду хитроумно обмануть детскую мафию вы оставьте – не получится. Хитроумия не хватит. – Он распахнул дверцу и сел в машину.

– Это мы еще посмотрим, – хмуро сказал Пилипенко и погрозил кулаком в ту сторону, куда умчался «Мерседес» с ребятами.

– Зачем мы удираем от милиции? – закричала Мурка, когда «Мерседес» рванул в сторону музея. – И еще главную улику увозим! – она кивнула на пектораль у Кисоньки на шее. – Нашли пектораль, убедились, что она цела, выбрались из здания – ну и надо было все милиции рассказать. А вы зачем-то по ним палить принялись! – накинулась она на Зарину.

– Зарина все правильно сделала! – решительно сказал Салям.

– Тебе все правильно, что Зарина делает! – немедленно обличила его Мурка, а Зарина закраснелась и стрельнула в Саляма взглядом из-под густых ресниц.

– Зарина действительно все правильно сделала! – неожиданно вступился за лучницу и Вадька. – Киевский музей исторических драгоценностей не заставит Остапчука выплачивать страховку, только если пектораль будет уже тихо лежать на нашей выставке!

– Но Неваляшкин-то выйдет сухим из воды – получается, мы сами увозим единственное реальное доказательство против него!

– Наоборот, – покачал головой Вадька, – я тут подумал… – лениво продолжил он, – Неваляшкин подменил пектораль заранее, чтобы создать себе алиби на время похищения. Но существование фальшивки дает ему еще один шанс погубить Остапчука. И он воспользуется этой последней возможностью уничтожить своего кредитора.

Мурка мгновение подумала – и захихикала. До нее дошло, что имел в виду Вадька. Она вытащила телефон и начала набирать номер.

– Позвоню майору Владимирову, – продолжая посмеиваться, сказала она. – Он нам понадобится.

«Мерседес» притормозил… Вадька глянул в окно – и с удивлением увидел, что они стоят в потоке машин. Другие автомобили выворачивали из переулков, вливаясь в общий гудящий поток центрального проспекта.

– А ведь утро уже, – протянул мальчишка, только сейчас поняв, что их гонки за пекторалью продолжались всю ночь.

Неторопливо катя в потоке машин, их «Мерседес» обогнул площадь, свернул за собором и выехал к музею.

– На! Прикрой ее! – Вадька стянул с себя свитер и накинул его Кисоньке на шею, пряча пектораль. Ребята сыпанули из машины и, прыгая через ступеньку, рванули наверх, к дубовым дверям музея. Неловко зажимая под мышкой копье, Салям поковылял за ними, стараясь одной рукой распутать завязки кирасы на спине. Сзади кто-то притронулся к его руке. Он обернулся. Зарина стояла рядом с ним на ступеньках.

– Возьмите! – она протянула ему лук и колчан с последней уцелевшей стрелой. – Отдадите этой… маленькой женщине там… – она кивнула на дубовую дверь.

Салям неловко принял у нее лук, зажал вместе с копьем под мышкой.

– И еще… – Зарина замялась, явно не зная, как сказать. – Вы сегодня так много сделали! Вы… вы отличный воин. Я… Мы… – продолжила она. – Мы вам очень благодарны.

– Да за что же? – простодушно удивился Салям. – Вы и сами сегодня круто воевали! Как вы в них палить начали – я думал, такого и не бывает вообще!

– Спасибо, – мотнула головой Зарина. – Но… Мы все равно хотим вас отблагодарить. Вас и детей. Вот… – она протянула ему небольшую коробочку, в каких обычно продают драгоценности в ювелирных магазинах.

– Не-не, не надо, – отталкивая протянутую руку, качнул головой Салям. – Этот… Клиент… Гонорар заплатят… Севка позаботится…

– Возьмите, – настойчиво сказала Зарина, разжимая Саляму пальцы и почти насильно вкладывая ему в ладонь коробочку. – Это не гонорар. Подарок.

– А может, мы бы лучше с вами… того… – пробормотал Салям. – В кино? Или в ресторан? Вот это был бы подарок! – сказал он, глядя на девушку восторженными глазами.

Зарина улыбнулась ему – польщенно и чуть печально – и едва заметно отрицательно покачала головой.

– Возьмите! – настойчиво повторила она, сжимая пальцы Саляма на коробочке. – На память.

– Салям! – закричали сверху. Катька стояла в открытом проеме дубовых дверей и нетерпеливо махала рукой. – Вы чего там застряли?

– Уже идем! – крикнул ей в ответ Салям и снова повернулся к Зарине.

Но… рядом с ним, на широких ступенях старинного купеческого особняка, в котором разместился городской исторический музей, уже никого не было.

Сыщики ворвались в музей. В который раз со вчерашнего вечера они пронеслись через широкий, украшенный старинной лепниной вестибюль. Теперь, в сероватом свете утра, в нем не было ничего особенно загадочного. Их силуэты стремительно промелькнули в зеркале XVIII века.

– Девочки, куда вы? – переполошенно окликнула их только что вошедшая в музей старушка гардеробщица.

– На презентацию! – обернувшись, ответила Мурка.

– Так закончилась уже! – охнула гардеробщица и хотела добавить, что презентация закончилась еще вчера, а сегодня новый музейный день и билеты покупать надо…

Но рыжеволосая девчонка отрезала:

– А мы выходили! У вас, кстати, наши пальто до сих пор висят!

– Пальто? – гардеробщица оглянулась и всплеснула руками: – Ах ты господи! И впрямь висят! Как же я вчера ушла и не заметила?

Из презентационного зала исчезли столы, открывая полный доступ к вывешенной по стенам информации о скифах и археологах. Сооруженная из бордового бархата ниша тоже пропала. Только на небольшом возвышении парочка рабочих заканчивали привинчивать к полу витрину – вероятно из того самого, небьющегося полимерного сплава. Светлана Вениаминовна приподняла крышку. Держа на вытянутых руках тускло поблескивающий золотой круг, Остапчук примерился торжественно водрузить его на черный бархат.

В дверях зала послышался шум и топот. Не выпуская свое сокровище из рук, Олег Петрович обернулся. В зал ворвались близняшки – дочки Косинского. Встрепанные, всклокоченные, подолы и без того коротких платьиц надорваны по швам. Да еще и босиком! Колготки на ногах подраны в клочья… За ними мчались еще какие-то ребята – одного из них Олег Петрович вроде встречал в компании с Муркой.

– Девочки, вы что… – начал было изумленный Остапчук.

Но тут незнакомый белобрысый мальчишка подскочил к нему. И не успел бизнесмен ахнуть – вырвал из рук золотой круг. Кисонька Косинская, зачем-то кутающаяся в свитер, сдернула его прочь – и Олег Петрович все-таки ахнул. Рыжие волосы девочки разметались по золоту еще одной пекторали!

С трудом Кисонька сняла тяжелую пектораль с шеи и водрузила ее на бархат.

– Вот эта! – решительно скомандовала она. – Светлана Вениаминовна, закрывайте витрину!

Ошеломленная ее командным тоном музейная дама покорно захлопнула крышку.

– А ту, вторую, спрячьте пока, спрячьте! – замахала Кисонька на Остапчука.

– Слышали, что вам девушка говорит? – насмешливо сказал бизнесмену белобрысый мальчишка. И сунул отнятый золотой круг обратно тому в руки, заставляя прикрыть полой пиджака. – Вот и делайте, если не хотите сесть!

– За невыполнение страховых обязательств? – жалобно поинтересовался замороченный клиент.

Мальчишка ему ласково улыбнулся:

– Не-а. За расхищение сокровищ нации!