Вообще не то утро, о котором можно мечтать.

Вода в реке была студеная и сладкая. Хоть в этом мне повезло. Я хорошенько умылась, прополоскала рот, попила и, заметно приободрившись, поднялась на ноги.

Лежать – хорошо, хрустеть песком и грустить – тоже, но от этого проблемы не испарятся.

А проблем этих у меня выше крыши. Кто я, где, что это за остров? Может, он вообще десять метров в поперечнике и на нем ничего нет, кроме песка, трех кустов и комаров. И делать тут совершенно нечего.

Где-то вдалеке, метрах в двухстах от меня, за поблескивающей на утреннем солнце лентой реки маячил другой берег.

Я не суперпловец, но такое расстояние преодолею.

Поставив в голове галочку, что вариант побега вплавь со счетов скидывать не стоит, я, наконец, обернулась и посмотрела на то, что было за спиной. На сам остров.

Впереди кусты, за ними кусты, еще дальше – по-моему, тоже кусты. Много кустов. И только где-то совсем вдали мелькало что-то непонятное. Как будто среди зелени кокетливо выглядывала серая черепичная крыша.

Если есть крыша, значит, должны быть и стены, на которых она держится. Логично? Логично! К стенам обычно прилагаются фундамент и все остальное.

Так что, возможно, я и зря провела эту ночь на открытом воздухе. Но откуда же я знала, что тут есть где укрыться? В темноте же не видно ничего! Да еще и страшно: вдруг провалюсь в какую-нибудь яму или наступлю на змею…

Мысль, что на острове был дом, неимоверно радовала. Возможно, в нем есть настоящая кровать, на которой можно нормально выспаться, а не быть кормушкой для комаров. Ванная! Кухня, на которой найдется что-то горячее, съестное и очень вкусное!

Возможно, хозяева будут так добры, что не только предоставят крышу над головой и пропитание, но и пожертвуют что-то из вещей, чтобы было во что переодеться, пока стираю и сушу свое единственное платье.

Еще раз попив, я отправилась к вожделенному жилищу – знакомиться с властелинами острова.

Первую полосу препятствий в виде незнакомых кустов, усыпанных мелкими, но очень злыми колючками, я успешно преодолела, спрятав руки в рукава и прикрывая лицо от веток.

Дальше стало попроще. Колючки исчезли, и на их место пришла вполне себе даже привычная ива. Я пробралась через нее легко и без проблем и очутилась на хорошо притоптанной тропинке.

Настроение стало еще лучше. Если есть тропка – значит, есть и те, кто по этой тропке ходят.

По обе стороны дорожки задорно топорщился высокий ивняк, образуя зеленый коридор, по которому я и добралась до открытого места.

Это было поле…

Хотя нет, не поле…

Это были виноградники!

Ровными рядами кусты уходили от того места, где я стояла, до видневшегося на пригорке каменного дома с двумя невысокими башенками по краям. Их-то я и заприметила с берега.

Летящей походкой я направилась к дому, предвкушая знакомство и завтрак, но с каждым шагом становилось все очевиднее, что что-то здесь не так.

Кусты винограда выглядели необихоженными. Некоторые из них были привязаны к деревянным рамкам полуистлевшими серыми веревками. Часть завязок сгнила, и те кусты, которые остались без подвязки, либо заваливались на землю, либо, каким-то чудом уцепившись усиками за старые жерди, карабкались наверх.

Кое-где соседние растения срастались, образуя лохматые шапки, а местами смачными гроздьями висели прожорливые гусеницы, тля и какие-то жуки истошно-красного цвета.

Между виноградных рядов земля была совсем сухая, поэтому даже сорняки с трудом пробивались через заскорузлую корку.

Я, конечно, не огородник, но, по-моему, так быть не должно. Вряд ли можно рассчитывать на хороший урожай, если растения находятся в таком плачевном состоянии.

Хозяевам, конечно, виднее, но на их месте я бы уделяла больше внимания и ухода своим владениям, если они хотят получить хотя бы ведро ягод.

Ягоды, кстати, были. То тут, то там сквозь насыщенную зелень застенчиво проглядывали светлые грозди: зеленые, розовые, желтоватые.

При взгляде на них у меня еще сильнее заурчало в животе, но я сдержалась, опасаясь, что хозяевам не понравится, если я с ходу начну самовольничать и набивать рот. Уверена, тут живут самые радушные люди на свете, которые сами предложат и ягоды, и все остальное.

Однако чем ближе становился дом, тем сильнее сосало под ложечкой от дурных предчувствий.

Некоторые окна были наглухо закрыты, и стекла в них были настолько пыльными, что ни единого солнечного блика на их поверхности не отражалось. Другие окна, наоборот, были распахнуты и наблюдали за моим приближением черными устрашающими провалами. В одном из них сиротливо моталась полосатая сине-красная штора.

Миновав виноградник, я очутилась на заросшем дворе.

В одной стороне валялась ржавая борона, в другой штабель грубых досок, накрытых рваным брезентом. У самой стены под водостоком стояла деревянная, потемневшая и позеленевшая по стыкам бочка, перетянутая ржавыми скобами.

Зачем-то заглянув внутрь, я обнаружила немного коричневой воды на самом дне, в которой бодро накручивали хвостами личинки комаров.

Кругом запустение…

– Есть кто дома? – с осторожностью позвала я, и мой голос прозвучал совершенно неуместно в девственной тишине острова. – Хозяева! Ау!

В ответ ни звука. Только едва слышный свист ветра в раскрытых окнах да шелест выгоревшей занавески.

Преисполненная самых дурных предчувствий, я ступила на крыльцо. Взялась за ручку, но остановилась.

Может, они на рыбалке? Или уехали в деревню за едой, а я сейчас без спроса вломлюсь в их жилище. Неприлично вроде как. Ругаться будут или еще хуже – примут за воришку да хворостиной по одному месту надают.

В этот момент из ближайшего ко мне окна неспешно выполз уж. Замер на мгновение, пробуя воздух языком, потом свесился с подоконника и, проворно скользнув по стене, исчез в траве.

Кхм, ну раз ужу можно, то и мне, наверное, тоже…

Я взялась за ручку и потянула.

Сначала дверь не поддалась, и мне даже показалось, что здесь все-таки заперто. Но потом раздался чудовищный скрип, от которого из ближайших кустов с возмущенным чириканьем вылетела стайка ярко-желтых пичуг, и тяжелая створка немного приоткрылась.

– Здравствуйте! – позвала я в образовавшуюся щель. – Гостей ждали?

Размечталась. Никто меня здесь не ждал.

Дом был полностью и безнадежно заброшен.

Осознав, что осторожничать ни к чему, да и не перед кем, я дернула дверь со всей дурацкой мочи.

Снова раздался жуткий скрип, от которого зубы свело и вдоль хребта поскакали мурашки. Зато щель значительно увеличилась, и на меня несмотря на то, что в доме были открыты окна, пахнуло затхлостью и запахом застаревшей пыли.

Выждав с минуту, я аккуратно заглянула внутрь.

Обстановка в доме была соответствующей – пусто, серо, пыльно.

Сразу от порога начиналась кухня-гостиная. По одной стене висели перекосившиеся ящички с провисшими дверцами, у окна большой круглый стол и пяток стульев по периметру.

У другой стены внушительный деревянный шкаф, который, несмотря на старость и запущение, выглядел добротно и даже как-то грозно. В углу комод, а рядом с ним маленький диванчик. Когда-то он был светлым, но сейчас обивка посерела, пожелтела, протерлась так, что орнамент было не разобрать. Кажется, это были фиолетовые виноградинки на светлом фоне.

По углам махрилась бахрома паутины. Где-то свежей – с жужжащими мухами, тщетно пытающимися вырваться из западни, а где-то нахватавшей пыли и превратившейся в тонкие длинные лохмотья.

В шкафчиках тоже была пыль. Только она, собственно говоря, там и была… если не считать россыпи мышиного горошка.

На давно остывшем очаге стояли почерневшие от копоти и времени кастрюли, пара чугунных сковород с деревянными ручками и чайник.

Стараясь ни к чему не прикасаться, я прошлась по комнате, скрипя старыми грязными половицами, выглянула в окно, выходящее на противоположную сторону. Там густой стеной стояла сначала крапива, потом вездесущие кусты.