Чужие голоса вяло пробивались сквозь тягучую дрему:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Кому это не спится в такую рань?

Мне вообще-то снился прекрасный принц! С голубыми глазами, сильными руками и накачанным прессом. Мы возлежали с ним на шелковых простынях и у нас намечалось кое-что очень романтическое!

Я поерзала, пытаясь улечься поудобнее, пробухтела что-то невразумительное о человеческой вредности и снова стала проваливаться в сон. Мой принц, я лечу к тебе.

Однако не засыпалось.

Слишком жарко, хотелось пить, но было так лень шевелиться, что я даже не открыла глаза, упрямо пытаясь заснуть. Все потом. Сначала принц.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – продолжала скандировать толпа, не позволяя окунуться в сладкие грезы.

Совсем обнаглели. Обязательно орать с самого утра? Или включать телевизор на полную? Это неприлично, в конце концов!

Я спать хочу!

Я устала!

У меня вчера был крайне насыщенный день.

Сначала я узнала, что Сергей, к которому я испытывала пламенные чувства, на самом деле гад, свинья, изменщик и вообще поспорил со своими такими же гадкими друзьями, что я буду бегать за ним как собачка, в то время как сам собрался жениться! На кривой, косой замухрышке, у которой один глаз смотрел влево, второй не пойми куда, а из плюсов – только толстенный папочкин кошелек.

Сереженька денежки любил, а работать – не очень. Поэтому богатая невеста была для него решением всех проблем и билетом в светлое, сытое, не обременённое заботами будущее. Ради этого можно было и кривизну потерпеть, и голос как у скрипучих качелей.

Он даже в баню с будущим тестем и его друзьями собрался, чтобы подмазаться, произвести хорошее впечатление, наладить контакты и всячески показать, что он рубаха-парень, обожающий свою будущую невесту.

Этого моя жажда справедливости допустить не могла.

И нет, мне не хотелось удержать Сереженьку рядом с собой, и я не собиралась убиваться по поводу растоптанной любви. Наоборот, поблагодарила судьбу за то, что отвела от такого никчемного мужичонки. Иначе вся моя жизнь была бы нескончаемым забегом от работы к плите, а он бы пролеживал портки на диване, говорил, что устал, что у него лапки, сетовал на отсутствие денег на новую удочку или кроссовки. Да еще бы втихаря бегал по другим бабам и таскал в дом всякую заразу.

Так что спасибо, всего хорошего. Отпускаю, прощаю, но мстить буду…

Тем более само провидение предоставило шикарный шанс.

Меня пригласили на встречу одноклассниц. И где она должна была проходить? Невероятно, но в тех же банях! Буквально в соседнем зале рядом с Сергеем и его будущим семейством.

Могла ли я упустить такую возможность?

Конечно, нет.

Поэтому заскочила в аптеку, купила пилюль для стремительного и неудержимого пробуждения мужского естества. Много купила! Чтобы наверняка! Чтобы Сереженька запомнил этот прекрасный вечер навсегда! Чтобы бегал с полыхающим хвостом перед будущим тестем, на которого так усердно пытался произвести впечатление скромного и благопристойного молодого человека, который отродясь тела женского не нюхал.

Согласна. Мелкая месть. Дурацкая. Но и мужик соответствующий.

В общем, вооружившись чудо-снадобьем и преисполненная решимости воплотить свой коварный план в жизнь, я отправилась на посиделки и девочками.

Было весело. Мы шлепали друг друга вениками в парилке, гремели тазами и с визгом ныряли в прохладный бассейн.

В перерывах, пока все сидели за столом, я пыталась пробраться в соседний зал, чтобы подсыпать Сереженьке волшебного средства. Только не получалось никак. То один смотрел, то другой, то третий.

Но я надежды не оставляла. Старалась, искала варианты…

И у меня вроде бы даже получилось? Или нет?

Не помню…

В голове такая каша, что вычленить отдельные события просто невозможно.

Вроде я что-то сыпала в стакан… Вроде… Но это не точно.

Силясь вспомнить, чем же завершился вчерашний вечер, я нахмурилась. В висках тут же застучало, а рот наполнился горечью.

Посиделки с девочками? Помню.

Забеги по коридору до соседнего зала? Помню.

Сам момент мести? Не помню.

Завершение всего этого мероприятия? Тоже нет.

Последнее, что осталось в памяти, – это как мы плескались в бассейне. Смеялись…

Потом свет какой-то потусторонний…

Потом…

Не помню.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Да сожгите вы уже ее к чертовой бабушке! Надоели! Видите, человек лежит, пытается восстановить провалы в памяти, а они орут над самым ухом!

И вообще, меня принц ждет!

Да что ж так жарко-то! Кто-нибудь, включите кондиционер.

Я с трудом пошевелила рукой, пытаясь скинуть с себя одеяло. Его не было – нащупала только легкую ткань платья. Тогда, причитая как старая бабка, попыталась перевернуться на бочок… И не смогла.

Что-то давило в ногах, на животе и на уровне плеч.

Избавиться от этого не удалось, а раздражение усилилось настолько, что разогнало остатки сна.

– Да чтоб вас всех, – с этими словами я открыла глаза.

Где-то высоко над головой чернело небо, усыпанное звездами.

Чуть ниже маячили верхушки сосен.

Еще ниже веселые искры от костра танцевали свой причудливый, полный древнего восторга танец.

Это еще что такое?

Я попыталась встать и не смогла.

Не понимая, где я и как меня сюда занесло, приподняла голову и увидела грубые веревки, в трех местах перехватывающие мое тело.

Так. Так…

Кажется, вчерашний вечер пошел не по плану, раз я не помнила, чем все завершилось и как очутилась в этом месте.

Вокруг деревянного помоста, на котором я возлежала, полыхало огненное кольцо, а за его пределами смутными тенями виднелись незнакомые люди и, потрясая кто вилами, кто косами, кто топорами, продолжали дружно повторять:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – при этом как-то очень уж недобро глядя в мою сторону.

Я не уверена… но, кажется, ведьмой они называли меня.

И сжечь тоже собирались меня…

– Эй… – голос едва слышно хрипел и в общем гомоне совершенно терялся, – простите… Простите!

Вопли затихли, звон «оружия» смолк. Зато прямо за моей головой раздалось неприятное обвиняющее:

– Очнулась, ведьма!

Вздрогнув от неожиданности, я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть того, кто стоял позади. И так и этак, чуть шею не свернула. В итоге сдалась и буркнула:

– Я вас не вижу.

После этих слов раздался хруст веток под тяжелыми шагами, и в поле зрения вышел какой-то лысый, пузатый, одутловатый мужик непонятного возраста, с жиденькой растительностью на дряблых щеках и маслеными поросячьими глазками. Судя по черной длинной одежде, перехваченной широким льняным поясом, – какой-то монах. Судя по полыхающему факелу в пухлой руке – весьма радикально настроенный монах.

Он провел по мне липким взглядом, потом брезгливо сморщил картофелеобразный нос и прогундосил:

– Мы ждали твоего пробуждения, Асселина, дочь Антеи…

Вообще-то я дочь Тамары Александровны и зовут меня просто Ася, но, кажется, такие мелочи здесь никого не волновали.

– За твои злодеяния перед нашей деревней ты будешь предана огню! – продолжал монах. – За твое проклятье ты ответишь болью. А мы, пока пламя будет облизывать твое тело, сжирая кожу, глаза, волосы, будем петь, веселиться и ликовать!

Нормально они придумали. Им, значит, петь и веселиться, а мне из себя шашлык изображать.

– Я не Асселина. И не понимаю, о чем вы говорите… – начала было я, но была прервана самым грубым образом.

– Молчать! – заорал пузатый, сунув факел опасно близко к моему лицу. Я аж отпрянула, насколько позволяли веревки. – Ты прокляла всех мужчин в деревне, смеялась им в лицо, а теперь говоришь, что не понимаешь?!