Его негодованию не было предела.

– Мерзавка! – донеслось из толпы.

– Пусть горит заживо!

– Я не ведьма, – снова попыталась объяснить, – мы просто с подружками сидели в бане, а потом…

– Ведьминский шабаш! – истерично заорало где-то справа. – Она пришла с шабаша! Они купались в крови младенцев.

Мои подружки, конечно, те еще ведьмы, но младенцы… Младенцы – это уже перебор.

Безумный гвалт набирал обороты. Кричали со всех сторон. Слова наслаивались друг на друга – и ничего было не разобрать!

Понятно только одно: мне искренне и от всей души желали сгореть дотла.

Фанатики! Ненормальные! И правда ведь сожгут!

Я принялась брыкаться, но веревки только сильнее впивались в тело, причиняя боль, и никто! Ни одна сволочь! Не пришла на помощь! Все будто с ума посходили!

В их глазах, ловящих отблески пламени, сверкали предвкушение и решимость.

– Сжечь ведьму! – завопил писклявый женский голос.

Этот вопль тут же подхватили остальные, и вокруг снова зарокотало:

– Сжечь ведьму! Сжечь Ведьму! Сжечь ведьму!

Монах торжествующе улыбнулся, быстро, по-змеиному облизав мясистые губы, и сделал шаг ко мне.

Времени на разгон и долгие размышления у меня не было.

Что ж, хотите ведьму? Будет вам ведьма!

Не зная, что еще предпринять, я запела заунывную зарубежную песню. С иностранными языками у меня было так себе – произношение кривое и даже устрашающее, но ночью, при свете костра и в окружении враждебно настроенных фанатиков, очень даже подходящее.

Они перестали вопить и настороженно переглядывались, не понимая, почему жертва ударилась в песнопения и что за слова такие странные срывались с ее губ.

– Что ты делаешь?! – воскликнул монах. – Замолкни немедленно.

Я дернула плечом, мол, не мешай. Допела. В конце три раза плюнула и сурово добавила: «Да будет так». После чего уверенно посмотрела на побледневшего монаха и сказала:

– Все. Можете жечь. Я готова. Желаю всем удачи… она вам потребуется.

Однако он не торопился бросать факел в охапку хвороста, вместо этого визгливо потребовал объяснений:

– Что ты сделала?

– Ничего особенно. Просто прокляла всех присутствующих еще раз страшным предсмертным проклятием ведьмы. Сначала у вас отсохнут носы, потом… а впрочем, промолчу. Сюрприз будет. Может, сразу после моей смерти, может через неделю. Кому как повезет, но накроет каждого. – Я прикрыла глаза и максимально беспечно произнесла: – Приступайте. Пусть восторжествует справедливость.

Если они не купятся на этот банальный трюк, то мне хана…

На поляне воцарилась торжественная тишина, которую смели нарушать только веселый треск огненного круга да полночный филин, наблюдавший за нами из чащи леса.

Жители неведомой деревни, которых я якобы прокляла, сиротливо переминались с ноги на ногу, теребя в руках грозное оружие.

Монах, чьего имени я так и не узнала, дрожал всем своим пухлым телом, а факел в его руке ходил ходуном, так и норовя свалиться прямо на доски подо мной.

Стоило огромного труда не вопить, не звать полицию или кого-то еще и при этом делать вид, что все под контролем. Что я спокойна. И что меня вполне удовлетворит вариант, при котором после моего сожжения этих недотеп постигнет кара небесная.

Конечно, не удовлетворит! Я ж не ведьма! Проклинать не умею. Даже порчу захудаленькую навести не могу. И как только они поймут, что мои слова – сплошной фарс, мои мгновения на этом свете будут сочтены.

Страшно до одури.

А когда мне страшно, я начинаю импровизировать и ботать все, что в голову придет:

– Можно поживее, пожалуйста?! Меня заждались на той стороне. Кстати, обещаю, я встречу там каждого из вас. Благо ждать недолго. – И засмеялась.

Ведьмы ведь смеются? Мне кажется, да. Визгливо, с придурью и во весь голос.

Получилось колоритно. Сначала смех, потом кашель от дыма, больше похожий на воронье карканье.

– Ты лжешь! – прохрипел священнослужитель. – Она лжет!

Народ начал приходить в себя и взволнованно перешептываться.

Допустить, чтобы они снова принялись за свое, я не могла, потому снисходительно сказала:

– Да-да, конечно, вру. Утешайте себя. – А потом добавила: – Интересно, кто будет первым? У кого первого отнимутся ноги, а внутренности превратятся в кашу? Мне кажется, вон у того, бородатого.

Высокий мужик, стоявший ближе всего к огню, как-то съежился, осенил себя странным жестом и попятился, пытаясь спрятаться в толпе.

– А может, вон у той, с противным визгливым голосом?

Женщина в сером платье охнула и, прижав руку к сердцу, чуть не повалилась. Благо кто-то из соседей успел подхватить ее под локоть.

Кажется, ту неведомую ведьму, чье место я заняла, действительно боялись и принимали ее слова всерьез.

Пожалуй, это мой единственный козырь.

– Предлагаю сделку. Вы развязываете меня, отпускаете, а я подумаю, как быть с вашей проблемой.

– Это твоя проблема, – потрясая всеми своими подбородками, возмутился монах, – это ты сотворила!

Знать бы еще что…

– Не хочу показаться невежливой… но из-за чего весь сыр-бор, напомните, пожалуйста? А то я столько злодеяний творю каждый день, столько коварных планов строю, что уже запамятовала где и что…

По толпе пронесся рокот возмущенных голосов. В основном мужских.

– Ты лишила сил всех мужчин деревни!

– Да? А по-моему, они выглядят очень даже сильными.

– Стерва! – раздался истеричный женский вопль откуда-то с задних рядов. – От мужиков наших проку в постели больше нет, а она издевается! Что нам теперь с ними делать? Кормить просто так? Поить?! От них теперь толку никакого! Одни расходы.

– Ну почему же сразу никакого, – смущенно промямлил один из проклятых, – по хозяйству можем… дрова колоть… огород копать.

Опустив сконфуженные взгляды, деревенские мужики топтались на местах и что-то мямлили.

А ведьма-то хороша. Ой, хороша….

Вот это я понимаю – прокляла так прокляла. С душой к делу подошла, с выдумкой! С огоньком!

Кем бы она ни была – уважаю. И даже немного завидую. Мне бы такие способности в моем мире – я бы так оторвалась. У-ух… Сереженька бы до конца дней своих забыл о том, как пользоваться своим карандашом.

– Хотите вернуть все как было? Легко! – уверенно произнесла я. – Но…

– Но? – хором прогремело со всех сторон, после того как пауза неприлично затянулась.

– Но это будет непросто. Во-первых, потребуется много времени.

– Сколько? – тут же прилетел взволнованный вопрос от женской половины любителей поджигать ни в чем не повинных попаданок.

А в том, что я именно попаданка, сомнений не было.

Попала, в самую сердцевинку! Ну или сошла с ума и лежу где-нибудь в палате, сладко пуская пузыри после пары забористых уколов.

Попаданка интереснее.

– Я не знаю сколько, но долго. Может, полгода… может, год.

Учитывая, что в ведьминском мастерстве я была несведуща и проклятия снимать не умела, мне нужно было оставить себе место для маневра. А точнее – для побега.

Помочь этим бедолагам я вряд ли смогу, но и проткнутой вилами быть не хотелось.

– Нет, вы только послушайте ее! – кто-то снова возмутился. – Как проклинать наших мужиков, так минутное дело. А как восстанавливать, так год подавай. Давайте лучше сожжем ее – и дело с концом.

– А как же мужики? – всхлипнуло с другой стороны. – Что с ними делать?

Я скосила глаза, но ничего не смогла рассмотреть. Вокруг не только огонь полыхал, но висело марево едкого дыма. Жарко, как в аду!

– Ну что, что … менять придется…

Тут уж мужская половина этого дивного общества начала роптать.

– Что значит менять?

– То и значит. Старых выгонять, новых приводить. Не все ж вам на молодок слюной исходить, нам тоже нужно для здоровья и блеску глаз, – продолжала рассуждать одна не в меру деятельная мадам. – Что скажете, девочки?

– Я тебе выгоню. Я тебе сейчас так выгоню, – разъярился тот самый бородатый мужик, которого я уже успела испугать.