Она открыла глаза и приподняла подбородок, испуганно глядя на него.

– Фред… Фредерик? – заикаясь, произнесла она, видимо, только сейчас осознав его присутствие рядом с ней. Слабый отблеск молнии осветил стену, гроза уходила. Последовавший затем глухой раскат грома теперь уже был едва слышен, заглушаемый дробью дождя, стучавшего по крыше.

Продолжая держать руку Элинор, Фредерик погладил большим пальцем ее ладонь, стараясь успокоить испуганную женщину.

– Все хорошо, дорогая. Гроза ушла.

Она свободной рукой потянулась к вороту халата и дрожащими пальцами стянула отделанные кружевами края.

– Я… я не знала, что… – Она откашлялась. – Я не знала, что вы уже вернулись.

– Да. Хенли и я вернулись час назад, перед самой грозой. Вы уверены, что с вами все в порядке? Вы вся дрожите.

Она высвободила свою руку из его руки.

– Теперь я чувствую себя вполне сносно. Эта молния… Она сверкала так близко, что я испугалась и… и…

– Не беспокойтесь, Элинор. Этот ваш секрет останется при мне.

Она покачала головой, разметав свои распущенные волосы по плечам.

– Секрет? Я не понимаю, что вы имеете в виду. Я только… то есть… – Она отвернулась, сжав руки в кулаки.

Фредерик не смог удержаться от приглушенного смеха, вырвавшегося из его груди. Значит, это правда – мужественная и здравомыслящая Элинор потеряла самообладание во время грозы.

– Пожалуйста, не смейтесь надо мной, Фредерик, – сказала Элинор с мольбой в голосе, отчего он тотчас испытал раскаяние. – Я и так достаточно унижена, – тихо добавила она.

Он взял ее руку и поднес к своим губам.

– Ради Бога, простите меня, Элинор. Мне не следовало смеяться. У вас нет причины считать себя униженной.

– Так ли это? – сказала она с оттенком самобичевания в голосе. – Взрослая женщина дрожит, как ребенок, испугавшись грозы.

Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза; ее ресницы трепетали, как крылья бабочки.

– Это была очень сильная гроза, Элинор. Она гремела прямо над Уитби-Холлом и ушла так же быстро, как и появилась. Я не сомневаюсь, что завтра у садовников Уитби будет много работы по очистке территории от сломанных веток деревьев, не выдержавших яростной атаки ветра.

Она кивнула, и на ее раскрасневшуюся щеку упал локон. Фредерик зажал его между пальцев, удивляясь, каким мягким и шелковистым тот был, затем отвел его за ее ухо.

– Но теперь гроза ушла, и вы, моя милая, в полной безопасности, – добавил он, успокаивающе пожимая ее руку.

– Благодарю вас, Фредерик, – тихо сказала она. – Я… я чувствую, что уже вполне оправилась от потрясения.

– И перестали дрожать. – Он снова поднес ее руку к своим губам. Это запретное, хотя и невинное прикосновение к руке леди без перчатки казалось весьма эротичным, пробуждая его желание.

Должно быть, Элинор почувствовала это, потому что начала украдкой оглядываться по сторонам.

– Что, если Селина или лорд Хенли увидят нас здесь? Это выглядит крайне неприлично. Полагаю, мне следует попросить вас отпустить меня.

– Не бойтесь, Элинор. Уверяю вас, Хенли и его жена заняты в данный момент. Хенли отчаянно мчался к ней, испытывая крайнее нетерпение. Вы можете быть спокойны – они не явятся сюда.

Губы Элинор тронула легкая улыбка, и щеки ее покраснели еще сильнее.

– А как насчет мистера Уитби?

– Мистера Уитби? Что, по-вашему, он сказал бы, увидев нас здесь?

Элинор изогнула бровь.

– Я уверена, он и в этой ситуации начал бы говорить об охоте, возможно, на лисиц. И его рассказам не было бы конца.

О, выходит, она не очень-то очарована мистером Уитби. Как интересно. Должно быть, Уитби глупее, чем он предполагал.

Внезапно Элинор наморщила лоб.

– Если вы вернулись, значит, вы уже нашли Экфорда?

– Мы нашли человека, который опознал его, – это бармен в гостинице, расположенной неподалеку от Плимута. По его словам, Экфорд регулярно появляется в его заведении в четвертый вторник каждого месяца и теперь будет там не раньше, чем через две недели. Хенли и я для надежности вернемся туда за неделю до этого срока.

– Меня удивляет, что вы так легко нашли ключ к решению своей проблемы.

– Меня тоже беспокоит, что все дается нам слишком легко. Поэтому я намерен продолжить опрашивать людей.

– Я… я очень волновалась во время вашего отсутствия. Я надеялась, что вы будете осторожны.

– Я сделаю то, что требуется, – ответил он немного резковато и в ту же секунду пожалел об этом. Ведь она беспокоилась… о нем?

Едва до него дошел смысл ее слов, как она высвободила свою руку из его руки.

– Я должна идти.

– Да, конечно. Могу я проводить вас? Может быть, уложить вас в постель? – предложил он с улыбкой.

– Полагаю, я справлюсь с этим сама, сэр. – Элинор закусила губу, и он понял, что она старалась таким способом подавить улыбку.

– Сэр? Вы опять вспомнили о правилах приличия? Стоя здесь со мной в одном халате и разговаривая почти четверть часа?

Элинор пожала плечами и подтянула пояс своего одеяния.

– Вы заставили меня забыть обо всем.

– Рад слышать это, – сказал Фредерик, потирая ладонью свою щетинистую щеку. – Ведь я должен оправдывать свою репутацию.

Он заметил, что она закатила глаза, прежде чем коснуться дверной ручки и открыть дверь в свою спальню.

– Спокойной ночи, мистер Стоунем, – сказала Элинор, взглянув на него через плечо; ее темные волосы обрамляли лицо беспорядочно ниспадающими волнами.

Фредерик хотел запечатлеть в памяти ее образ, чтобы потом вспоминать его, лежа в постели.

Он в расстройстве покачал головой. Проклятие, ему надо как можно скорее вернуться в Лондон, к Молли.

– Спокойной ночи, леди Элинор, – ответил он, облегченно вздохнув, когда она поспешно вошла в свою комнату и тихо закрыла за собой дверь. Фредерик распустил свой платок на шее. В тишине раздался щелчок, когда Элинор повернула ключ в замке.

«Неужели она полагает, что я способен войти к ней, если она не запрет дверь?» Он едва не рассмеялся вслух, подумав об этом. Однако, возможно, она знала его лучше, чем он думал.

Расстегнув куртку, Фредерик двинулся к своей комнате. Спустя несколько минут он стоял в одних брюках и сапогах, опираясь одной ногой на низкую табуретку перед окном и вглядываясь в ночь. По стеклу барабанили крупные капли дождя, и эта дробь действовала на него успокаивающе. В отличие от Элинор он радовался грозе. Сильный ветер и яростные вспышки молнии впечатляли его, внушали благоговение, заставляли чувствовать могущество природы.

Фредерик провел рукой по волосам и медленно выдохнул. Однако, черт возьми, он должен поскорее расстаться с Элинор Эштон. Ему не следовало соглашаться принимать помощь Хенли, и тогда он не оказался бы сейчас в затруднительном положении.

Как он мог так недооценить Элинор? Почему он счел ее покорной, посредственной женщиной, которая не способна ни в ком пробудить страсть? И почему он решил, что, женившись на ней, сможет держать ее за городом, а сам будет продолжать жить прежней беззаботной жизнью?

Он не привык иметь дело с высоконравственными леди. Невинные девицы из высшего общества никогда не привлекали его своим смиренным, уступчивым нравом и своими бесполезными талантами. Ему были гораздо интереснее распутные женщины и куртизанки, не обремененные правилами приличия, живущие так, как им нравится, и не подчиняющиеся диктату общества и своих мужей.

Однако Элинор… Она нисколько не походила на знакомых ему дебютанток света, которые хихикали, прикрываясь веерами, деланно улыбались и заигрывали в надежде подцепить мужчину с титулом и богатством.

Он, как ни старался, не мог представить, чтобы Элинор вела себя подобным образом. Вероятно, она была слишком высокой и с дерзким выражением лица, чтобы считаться красавицей в обществе, однако, глядя на нее, он чувствовал, что его сердце начинает взволнованно биться. Почему он не смог предвидеть это? Несколько лет назад он поцеловал ее. Неужели тогда он был настолько ослеплен своим юношеским самомнением, своей уверенностью в выигрыше пари, что не смог распознать в Элинор неограненный алмаз, каким она являлась в свои шестнадцать лет?