— И на многое другое, я уверен, — любезно добавил граф Фальк, поймав мой взгляд и улыбнувшись так, будто мы были соучастниками в заговоре.

После завтрака Амалия, видимо, решила взять реванш и заявила, что хочет покататься верхом и «полюбоваться видами, которые так защищает благородный льер Итан». Разумеется, она попросила его составить ей компанию.

— Я бы с удовольствием, — сказала она, томно опуская ресницы, — но я так боюсь заблудиться в ваших бескрайних лесах. Мне нужен опытный проводник.

Итан, уже открывший рот, чтобы согласиться (или вежливо отказаться), был опережен мной.

— О, это прекрасная идея! — воскликнула я с таким энтузиазмом, что Амалия вздрогнула. — Я как раз собиралась прокатиться! Я составлю вам компанию! Я уже почти не падаю с лошади. Почти. — Я улыбнулась ей своей самой солнечной улыбкой. — Итан, милый, ты же не против, если я заменю тебя в роли «опытного проводника»? Ты же должен обсудить с герцогом те самые… восточные пастбища. А мы с льерой Амалией прекрасно справимся. Правда? — Я повернулась к ней, и в моем взгляде читался немой вызов: откажешься — признаешься, что боишься меня.

Амалия побледнела, но кивнула с достоинством раненой лебеди.

— Конечно. Будет… познавательно.

Итан смотрел на нас обеих с видом человека, который видит, как две кошки готовятся к драке на его любимом ковре.

— Я не думаю, что это…

— Все будет прекрасно! — перебила я его, уже направляясь к дверям. — Не беспокойся о нас. Мы… найдем, о чем поговорить. По женской части.

Прогулка началась крайне напряженно. Амалия молчала, высокомерно взирая на окрестности, а я наслаждалась видом, время от времени указывая на особенно живописные кучи навоза или стаи ворон с комментариями вроде: «О, смотрите, местные аристократы! Как грациозно они делят падаль!».

Наконец, она не выдержала.

— Вы совсем не похожи на то, что я ожидала, льера Мэриэм, — сказала она, глядя прямо перед собой.

— О, я постоянно себя превосхожу, — согласилась я. — Сегодня я одна, завтра — другая. Мой муж иногда в смятении. Говорит, никогда не знает, что ему ждать. Думаю, это скрашивает наш брак. Не дает ему засохнуть в рутине, как нектар в кубке.

Она резко повернулась ко мне, и в ее глазах вспыхнул настоящий, не притворный гнев.

— Вы не цените его! Вы играете с ним, как кошка с мышью! Вы не понимаете, какая это честь — быть женой такого человека!

Я подняла брови. Ну наконец-то! Искренность.

— А вы понимаете? — спокойно спросила я. — Вы видите в нем человека? Или просто блестящий трофей? Еще один алмаз в вашей короне? Потому что, знаете ли, с трофеями обычно скучно. Они просто лежат и пылятся. А с Итаном… — я позволила себе улыбнуться, — с ним точно не соскучишься. Особенно когда он пытается разобраться в счетах за сено. Это зрелище, достойное королевской трагедии.

Амалия смотрела на меня с ненавистью, но также с каплей недоумения.

— Вы его не достойны, — выдохнула она.

— Возможно, — пожала я плечами. — Но я здесь. И я не собираюсь уступать его только потому, что кому-то в столице пришла в голову блестящая идея «укрепить связи». Если он захочет вас, он сделает свой выбор. Но пока… — я посмотрела на нее прямо, — пока он смотрит на меня. И, кажется, ему интересно то, что он видит. Как бы это ни раздражало вас и… меня саму порой.

Мы доскакали до замка в гробовом молчании. Амалия была бледна и молчалива. Я же чувствовала странное облегчение. Карты были на столе.

Войдя в холл, мы столкнулись с Итанном. Он смотрел на нас с явным беспокойством.

— Все хорошо? — спросил он, его взгляд скользнул по моему лицу, будто ища следы повреждений.

— Прекрасно! — бодро ответила я. — Мы с льерой Амалией прекрасно пообщались. Обсудили ландшафт, фауну… и брак. Очень познавательно. Теперь, если вы извините, мне надо проверить, как там поживает тот самый сыр в подвале. Он, кажется, начал проявлять признаки самостоятельности.

Я прошла мимо, оставив их вдвоем. Пусть теперь он разбирается с последствиями.

Вечером ко мне в комнату постучали. На пороге стоял Итан.

— Можно? — его голос был серьезным.

Я кивнула, отступая вглубь комнаты. Он вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней.

— Что ты сказала ей? — спросил он без предисловий.

— Правду, — пожала я плечами, делая вид, что разбираю кипу бумаг на столе. — Что я здесь. И что я не намерена просто так уступать свое место под солнцем, даже если это солнце — вы — иногда меня обжигает.

Он помолчал, глядя на меня.

— Она сказала отцу, что ты угрожала ей.

— Что?! — я расхохоталась. — Чем? Своим знанием бухгалтерии? Или обещала прочитать лекцию о севообороте? О, да, это звучит действительно угрожающе.

Он не улыбнулся. Его лицо было напряженным.

— Мэриэм, Людвиг — опасный человек. Он не прощает оскорблений. И он видит в тебе… угрозу.

— Хорошо, — я отложила бумаги и посмотрела на него. — А что видите во мне вы?

Он оттолкнулся от двери и сделал несколько шагов ко мне. Его глаза в полумраке комнаты казались совсем темными.

— Я вижу женщину, которая сводит меня с ума. Которая может одним словом довести меня до бешенства, а другим… заставить забыть обо всем на свете. Я вижу загадку. И я не знаю, что с ней делать. Должен ли я защищать ее от всего мира? Или защищать мир от нее?

Он стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела. Сердце бешено колотилось.

— Может, просто… перестать пытаться что-то делать? — прошептала я. — И принять все как есть?

Он медленно покачал головой.

— Со мной так не работает. Я либо контролирую ситуацию, либо уничтожаю ее.

— Отличный выбор, — вздохнула я. — И каков ваш вердикт по моей ситуации? Контроль или уничтожение?

Он не ответил. Вместо этого он протянул руку и коснулся моей щеки. На этот раз его пальцы не были нерешительными. Они были твердыми и требовательными.

— Я еще не решил, — прошептал он. И наклонился.

Но поцелуя снова не последовало. Он лишь прижал свой лоб к моему, и мы стояли так несколько секунд, дыша в унисон, в тишине, нарушаемой лишь треском догорающих свечей.

— Это сложнее, чем любая битва, — признался он наконец, и его голос прозвучал с непривычной уязвимостью.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Для меня тоже.

Он выпрямился, его лицо снова стало закрытым.

— Будь осторожна с Людвигом. И с его дочерью. Пожалуйста.

И он ушел. А я осталась стоять посреди комнаты, понимая, что игра закончилась. Началось что-то другое. Нечто настоящее, опасное и непредсказуемое. И я была в самой его гуще.

В замке фон Тайлоров пахло не духами и шелком, а дымом, специями и жареным мясом. Приближался главный праздник года — Праздник урожая, и подготовка к нему напоминала масштабные военные учения. Через неделю осень вступит в свои права, а значит, нужно было отблагодарить богов за щедрость и накормить полкоролевства.

Итан, к моему удивлению, относился к этому событию с суровой серьезностью, забыв на время о своей мизантропии.

— Это не просто гулянка, — пояснил он мне, изучая списки поставок. — Все взгляды будут устремлены сюда. Герцог, его дочь, соседи. Они должны видеть силу и порядок. Никаких промахов.

— Поняла, — кивнула я. — Сила, порядок, улыбки, кивки. Молчать про то, что мы в прошлом месяце экономили на свечах. Готова.

Подготовка кипела. На поле перед замком вырастал целый палаточный городок для простых жителей. В самом замке царила невероятная суета. И тут, как всегда вовремя, вернулась льера Брошка.

Она ворвалась в замок, как ураган, сметая все на своем пути.

— Что тут происходит? Почему пахнет простонародьем и жареным салом? Где мой сын? Мэриэм! Объяснись! — ее первый взгляд упал на мой совершенно недекоративный передник и руки, испачканные мукой (я помогала Брониславе тестировать новый рецепт пирогов).

— Матушка, какая радость! — воскликнула я, делая вид, что не замечаю ее грозного вида. — Вы как раз вовремя! Помогите, пожалуйста, выбрать вина к дичи. Ваш вкус безупречен, а я вот все никак не могу отличить бутылку для барона Отто от бутылки для… ну, для самого барона Отто, если он перепьет.