На фотографии Таисия лежала на гранитном ограждении набережной Москвы-реки, одетая лишь в синие джинсы с дразняще расстёгнутой пуговицей и белые кроссовки. Очаровательная улыбка, вызывающая ямочки на щеках. Раскрытая книга прикрывает грудь.

«Почитаешь со мной?»

Фото, конечно же, было постановочным, но настолько естественным, что взгляд сам собой на нём задерживался. Хоть на мгновение, но задерживался.

Сейчас Калачёва снизила градус игривости, но по-прежнему не стеснялась периодически демонстрировать отличную фигуру: стройную и почти девичью. Таисии, как узнал Феликс, было почти тридцать, но она сумела сохранить идеальные пропорции, что вкупе с модельной внешностью делало её страничку мало похожей на блог известной писательницы. Тем не менее Таисия ею была, и примерно половина её сообщений посвящалась литературным событиям и роману «Пройти сквозь эту ночь» – её первой и пока единственной книге. Роман вышел два года назад, в наше скоротечное время о нём должны были уже позабыть, поскольку начинающему автору необходимо закреплять успех второй книгой, но Калачёва, судя по всему, сумела наладить отношения с критиками и журналистами, поэтому о ней продолжали писать, роман продолжали обсуждать, а сама она часто появлялась в Сети и на экране. По мнению Феликса, внимание было заслуженным – книга ему понравилась. И не только ему: «Пройти сквозь эту ночь» тепло приняли и критики, и читатели, роман выдержал несколько переизданий, так что дебют не просто удался – он прогремел. Все ждали вторую книгу.

А её до сих пор не было.

На вопросы Калачёва отвечала уклончиво, но с оптимизмом, говорила, что хорошие книги пишутся долго, и обещала в скором времени «удивить», порождая слухи о возможной экранизации нашумевшего романа.

Голос у Таисии тоже оказался приятным, чуть более высоким, чем нравилось Вербину, но не визгливым. И говорила она спокойно: поинтересовалась причиной звонка, узнав, что «ведётся расследование и вы, как мне кажется, можете помочь», хмыкнула: «Так со мной ещё не пытались знакомиться». Но тут же извинилась за неуместную шутку и быстро отыскала для Феликса окно в своём плотном графике.

– О каком расследовании идёт речь?

– Убийство.

– Кого убили?

– Вы позволите рассказать обо всём при личной встрече?

– Вы вызываете меня на допрос?

– Провожу опрос.

– Как социологическое исследование?

– Очень похоже, – согласился Вербин. – Наша встреча не будет официально протоколироваться, и вам не придётся ничего подписывать. Мы просто побеседуем.

– Мне нужен адвокат?

«Господи, откуда у них эта фраза?!»

Разумеется, Феликс знал откуда – из американских художественных фильмов, но не понимал, для чего соотечественники взяли её на вооружение.

– На ваше усмотрение, Таисия Андреевна.

– Таисия Андреевна… – медленно повторила Калачёва. – Так непривычно. Вы тоже не любите, когда вас называют по имени-отчеству?

– Почему не люблю?

– Я неверно выразилась. Вам тоже странно?

Она задала вопрос очень естественно и таким тоном, на который хотелось ответить честно. И Вербин ответил:

– Немного.

– А почему?

Потому что для получения результата Феликсу требовалось обеспечить с человеком близкий контакт, а отчество всегда создаёт дистанцию, делая разговор более официальным и, как следствие, закрытым. Когда же обращаешься к собеседнику только по имени, собеседник расслабляется, особенно если ты мягок, спокоен, внимателен и участлив. В результате в какой-то момент в тебе начинают видеть друга или хорошего знакомого, а люди редко следят за языком в компании друзей или хороших знакомых.

– Наверное, кто-то создан для имени-отчества, ему нравится, когда к нему обращаются уважительно, кто-то к этому приходит постепенно, когда понимает, что действительно заслужил авторитет, а не просто постарел, а кому-то, как мне кажется, до самой смерти комфортнее слышать только имя.

– Вот и мне тоже, – поддержала его Таисия. – Не знаю, как будет со мной в старости или через несколько лет, но пока мне странно слышать обращение по отчеству. Я ведь молода. И буду благодарна, если вы станете называть меня по имени.

– Спасибо. Вы меня тоже.

– Ну, раз так, тогда я без адвоката.

– Где и когда вам удобно будет поговорить?

Затягивать Калачёва не стала, и через пару часов Феликс встретил её у дверей известного фитнес-центра. И убедился, что фотографии, которые Таисия выкладывала в социальной сети, не были ретушированы: молодая женщина действительно была стройной, подтянутой, спортивной, дышала энергией и силой. И не стеснялась одеваться так, чтобы подчеркнуть достоинства фигуры. День выдался жарким, поэтому Таисия явилась на встречу в короткой юбке, открывающей длинные загорелые ноги, белых кроссовках и топе, подчёркивающем красивую грудь. Не очень большую, идеально соответствующую фигуре. Пышные кудрявые волосы стянуты в небрежный хвост. Лицо маленькое, линии тонкие, но резко очерченные, словно старательно нарисованные. Над верхней губой, справа, едва заметный шрам. Маленький. Наверное, его без труда можно убрать, но к пластическому хирургу Таисия не обратилась.

«Почему?»

Тем не менее шрам Калачёву не портил и общее впечатление она производила необычайно приятное: очень улыбчивая, очень светлая женщина, которую можно назвать и девушкой. Очень яркая. Но в первую очередь – светлая. Глаза лучистые, но глаза опытные. Без сомнения, Таисия с лёгкостью могла изобразить «кукольный» взгляд, наполнив свои красивые глаза красивой пустотой, но сейчас не стала. Или не захотела. Или забыла. И именно глаза мешали называть Калачёву «девушкой»: они видели много больше, чем положено легкомысленной красотке.

– Ой, какой вы высокий, – оценила она, поздоровавшись с Феликсом.

– Это от папы.

– А от мамы что-нибудь есть?

– Люблю читать.

– Какие книги?

– Хорошие.

– Могу дать автограф.

– Чуть позже…

Таисия повела Вербина в кафе напротив, «в это время там достаточно тихо», и заказала свежевыжатый сок. Феликс, поразмыслив, взял кофе. Он бы с удовольствием перекусил, но раз спутница от еды отказалась, решил потерпеть.

– Вы не против, если я буду делать пометки? – Вербин достал записную книжку. – Это не протокол, это для памяти.

– Сколько угодно.

– Спасибо. – Он улыбнулся. – Кстати, вы меня заинтриговали, Таисия.

– В смысле?

– Вы совсем не волнуетесь.

Она прищурилась. Но при этом не прекратила тянуть через трубочку сок. Сделала глоток и улыбнулась:

– Может, я хорошая актриса?

– А вы хорошая актриса?

– Вам это предстоит узнать.

Да, не волнуется. А если и волнуется, то настолько хорошо скрывает, что Феликс пока не мог разобраться в её истинных чувствах.

– Только предстоит?

– Вряд ли наше общение прекратится после одной встречи. – Таисия едва заметно пожала плечами.

– Хм…

– Удивлены?

– Чем?

– Что я окажусь настолько проницательной.

– Почему вы решили, что я заранее отказал вам в уме?

– По тому, как вы на меня таращились.

Она ответила небрежно, но уверенно, однако сбить Феликса с толку Таисия не смогла: он умел молниеносно подстраиваться и под новую интонацию, и под новую тему.

– На вас все таращатся.

– Да, я к этому привыкла. – Таисия решила счесть замечание комплиментом.

– Мой же интерес сугубо профессиональный.

– Я так и поняла, – не стала спорить молодая женщина, добавив к ответу тонкую улыбку.

– Вам нравится, когда на вас смотрят, но только не подумайте, что я осуждаю: вы имеете полное право на гордость.

– Спасибо, что не сказали, что мне есть что показать.

– Так себе оборот. – Феликс небрежно махнул рукой.

– Согласна. – Она заказала ещё один бокал сока и спокойно продолжила: – Не ожидала, что полицейский будет говорить настолько чисто.

– Грамотная речь показывает наличие ума. Безграмотность или неумение излагать свои мысли говорят об обратном.