Ждать нам пришлось недолго. Помощница профессора Бор Заана пришла минут через пять и даже не поворачиваясь к ней лицом, я тут же узнал эту молодую интару. Узнал по походке. Оорк еще ничего не успел заметить, кроме того, что кровь прилила к моему лицу и моя физиономия позеленела от гнева и досады. Он удивленно взглянул на меня, не понимая что происходит. По-моему в его голове что-то шевельнулось лишь тогда, когда Эмиил добродушно пророкотал:

– А вот и моя прелестная помощница Вирати с образцами мышечной ткани. Неси их сюда, моя девочка, я как раз хочу похвастаться нашими достижениями перед своим коллегами.

Вирати только слабо пискнула, когда я поднялся из кресла и гневно проревел:

– Так вот как ты выполняешь приказ космос-адмирала Ваджа, дрянная девчонка!

Оорк при этих словах подскочил так, словно ему дали пинка под зад, опрокинув и кресло и низкий столик, за которым мы сидели. Бросив на Вирати беглый взгляд, он что-то промямлил и поспешно ретировался. Взгляд у него при этом был такой, словно он увидел перед собой всех призраков ночи и ада, известных Интайру, сразу. Метнувшись к шлюзу, обегая Вирати по периметру помещения, Орки даже не соизволил попрощаться кем-либо. Эмиил, наблюдая за этим переполохом, задумчиво произнес:

– Да, сдается мне, что вы оба давно уже знакомы с моей помощницей, Вирати Фейджин.

Вирати аккуратно поставила на ближайший лабораторный столик два небольших прозрачных биоконтейнера к синевато-сизыми лоскутками, прижала руки к своему испуганному лицу и заревела. Громко и некрасиво, во весь голос, с протяжными всхлипываниями. Я подошел к своей сестренке, нежно обнял ее, и, гладя по узкой спине, стал успокаивать:

– Ну, все, все, перестань моя маленькая. Я немедленно извещу Старика и попрошу его не сердиться на тебя, маленькая проказница. А я-то, старый дурак, все думал, почему ты не пришла ко мне попрощаться.

Плечи Вирати содрогались от рыданий. Плача во весь голос, она буквально простонала, громко и протяжно:

– Кай, братик, я не могу без него-о-о…

Старина Эмиил суетился вокруг нас и не знал, чем бы ему поскорее унять этот поток горячих девичьих слез. Он то протягивал Вирати свой носовой платок, то пытался напоить ее соком, то бормотал что-то примирительное. Вирати же, пока не прослезилась всласть, никак не хотела успокаиваться. Когда слезы иссякли и она, наконец, умолкла, я был вынужден обратиться к профессору, как лицо официальное:

– Администратор Бор Заан, я прошу вас предоставить Вирати Клиот несколько дней отпуска. Ей нужно отдохнуть.

Разумеется, Вирати была против, но под суровым взглядом Эмиила она сникла и покорно пошла вслед за мной. То, что моя сестренка воспользовалась девичьей фамилией нашей матери мне уже было понятно, как и то, что она как-то умудрилась, тайком от меня, подписать контракт с главным научным администратора и таким образом проникла на борт "Уригленны". Но меня по прежнему интересовало очень многое. Например то, как Вирати сумела улизнуть из академии, хотя, честно говоря, я вовсе не собирался устраивать ей допрос, а просто хотел отвести ее в свою каюту и успокоить. Ведь дороже Вирати у меня не было никого и я вовсе не собирался портить своих отношений с сестрой. В конце концов она ведь имела полное право на попытку, а там будь что будет. Вагончик пневмотранса доставил нас в адмиральский отсек навигационной рубки и я, выводя свою сестренку из него, тихо шепнул ей:

– Ви, малышка, мне кажется, что Оорк и сам почти влюблен в тебя. Во всяком случае он упер с моего секретера твой портрет и теперь прячет его в своей каюте. По-моему, этот парень грезит о тебе по ночам, так как по утрам я, обычно, вижу зеленые круги у него под глазами. Не знаю уж, как это делается, потому что я уже забыл о том, как нужно ухаживать за девушками, но тебе все-таки стоит попытаться добить его. Не вешай носа, малышка, у тебя все должно получиться, видел я его жену. По-моему она просто мымра и давно уже его разлюбила. Ведь она даже не стала настаивать на том, чтобы лететь вместе с нами на Фроймил, вот и пусть пожинает плоды такого своего решения. Поверь, я не стану её жалеть.

Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, борт космического корабля идущего курсом на планету Фроймил.

Катастрофа, которая выбросила "Уригленну" из галактики Хизан в галактику, которая сейчас называется землянами Млечный Путь, произошла на одиннадцатые сутки полета, спустя четырнадцать часов после того, как между Оорком и Вирати состоялся долгий и мучительный для них обоих разговор. Я не присутствовал при этом разговоре, произошедшем после нашего ужина, который мы провели втроем, но Оорк честно признался мне, что он постарался объяснить Вирати невозможность их счастья, хотя он и был полностью покорен как ее красотой, так и тем, что Вирати влюблена в него. Ему, дескать, очень жаль, но он ничего не может поделать, хотя его сердце и душа разрываются на две части. Идиот несчастный. Уж лучше бы он сказал, что просто ненавидит Вирати и считает ее влюбленность дурацкой прихотью избалованной девчонки, но тогда я обязательно набил бы ему морду, но зато мы, наверняка, добрались бы тогда до Фроймила.

На Вирати ночной разговор и идиотское признание Оорка если не в любви, то в своей готовности влюбиться в эту маленькую, вздорную девчонку, мою любимую сестру, подействовали так сильно, что наутро она даже не вышла из своей спальни на построение. Видимо, мне следовало пойти к ней и как-то ободрить ее, но мои обязанности командира крейсера не позволили сделать это. Приняв утренний рапорт старшего офицера корабля, я прошел в навигационную рубку, чтобы проконтролировать точное соблюдение курса и выдать задание на следующие сутки полета. На корабле начинался еще один обычный день и ничто в это утро не предвещало беды.

В навигационной рубке как всегда было тихо и спокойно. Все пять пилотов, облаченные в боескафандры, сидели в своих креслах положив руки на штурвалы, но огромный звездолет повиновался не их умелым рукам, а командам главного корабельного компьютера. Навигаторы, а их заступало на вахту пятнадцать, также были облачены в тяжелые боескафандры и лишь только я был одет в белый комбинезон, но возле кресла в котором я сидел, стоял мой боескафандр, готовый принять меня в свое бархатистое чрево.

Эта сложная штуковина следовала за мной по кораблю везде, куда бы я не отправлялся, перебрасываемая корабельным пневмотрансом. Прежде, чем приступить к обычной процедуре, в ходе которой мне предстояло отдать приказы и распоряжения пилотам и навигаторам, я, по обыкновению, проводил в навигационной рубке целый час и это время называлось на моем корабле, – временем сказок доброго Папочки, а раньше, на флагманском корабле 31-й Золотой эскадры, ударном крейсере "Орейн", – часом Кувалды. Для меня это было то самое время, когда я мог пошутить с ребятами, а мои подчиненные имели право обратиться ко мне с различными вопросами, как служебными, так и приватными, зная, что я их всегда выслушаю.