- Гелий.

Из-за своей легкости, гелий был излюбленным топливом для самолетов и космических кораблей. На планетах земной группы его редко можно было найти, поскольку сила тяжести не позволяла удерживать его в атмосфере. Запасы Земли были исчерпаны столетия назад. Он в изобилии содержался в звездах и туманностях, но никто не усовершенствовал метод его добычи из этих источников. Планеты, подобные Розену, с обширными подземными запасами газа, были редкими и ценными, пока запасов хватало.

- Гелий, - подтвердил он. - По сути, это был наш единственный экспорт в течение последних ста пятидесяти лет. Мы добывали его. Мы торговали им. У нас был выбор: отправлять его самим и брать более высокую плату или продавать дешевле людям, которые отправляли бы его для нас, а затем получали прибыль от перепродажи. Мы контролировали рабочую силу и ресурсы, и, следовательно, могли заключать контракты на них в той мере, в какой это позволял рынок.

- Монополия, - сказал я.

Он горько рассмеялся.

- Вряд ли. Розен - не единственная планета, где он есть, знаете ли.

Конечно, это было правдой. Розен, как и полдюжины других планет, славился своими богатствами.

- Это была не монополия. Но это был свободный рынок. Или что-то близкое к тому. Дело в том, что мы так жили. Конечно, у кого-то было больше, у кого-то меньше, но в целом наша экономика была сильной. Это было здорово. - Я слышал, как он налил еще вина. - А потом появилась ваша Империя. Они аннексировали нас и объявили, что шахты теперь их собственность, а не наша. Они были достаточно любезны, чтобы позволить нам продолжать их разрабатывать. - В его голосе слышался сарказм. - Они платят нам гроши. Конечно, они сделали то же самое с большинством планет, где было хоть сколько-нибудь стоящее количество газа. Теперь у них монополия, о которой вы говорили. Они берут столько гелия, сколько хотят, а остальное продают, и, смею добавить, с гораздо большей прибылью, чем когда-либо получали мы.

Возможно, все его слова были правдой, но я не был уверен, что это что-то меняло.

- И это дает вам право воровать церубианское вино у других?

- Я не знаю. Дает?

- Нет.

- Мы стараемся не нападать на мелких независимых грузоперевозчиков. Мы стараемся сосредоточиться на линиях снабжения регентства.

- А как насчет остальных ваших преступлений? - спросил я. - Убийства? Похищения? Изнасилования?

- Мы не убийцы и не насильники, - сказал он, и впервые я услышал в его голосе неподдельный гнев. - Может, пираты. Но наша команда никогда никого не убивала, и с нашими пленниками никогда не обращались плохо.

- А похищение людей? - спросил я. - Вы же не можете говорить, что никогда не практиковали этого.

- Очевидно, практикуем, - сказал он. - Выкуп, как правило, приносит очень высокую прибыль.

- Даже больше, чем кража?

- Вы же знаете, что мы осуществляем некоторые законные перевозки.

- А также некоторые незаконные.

- Вы предполагаете, что мы берем всех на абордаж и забираем все силой.

- Разве не так?

Он вздохнул.

- Кое-что из этого? Да. У нас также есть несколько женщин-членов экипажа, которые довольно искусны в том, чтобы убеждать неосторожных капитанов поведать коды доступа замков.

- Все равно это воровство.

- Да. И нет. Вы удивитесь, как много в этом замешано людей, капитан Келли. Империя и ее регентства нанимают множество людей для доставки товаров через слепое пространство, и большинству из них платят столько, что они с трудом покрывают расходы на топливо. Эти люди с радостью открывают нам свои шлюзы. Мы платим за то, чтобы отобрать у них товар, а они бегут домой, в свои квадранты, и кричат своим работодателям «Пираты!». В половине случаев люди, у которых его забрали, тоже оказываются в доле. Тем временем мы получаем небольшую прибыль, продавая товары не вашей жадной Империи, а тем, кто в них нуждается.

- Какие филантропы, - сухо заметил я. - В ваших устах это звучит как благое дело. Почему бы не отдавать все это, если у вас такое чистое сердце?

Он выругался. Это было слово на незнакомом мне языке, но оно явно было непристойным. Я услышал звуковой сигнал коммуникатора.

- Пирс, - сказал он, - капитан Келли готов вернуться к своим людям. - Он грубо схватил меня за руку и поднял на ноги, разворачивая меня к двери.

- Я не согласен с вашим воровством, поэтому вы отправляете меня домой без ужина? - спросил я. Я, на каком-то уровне, не мог не позлорадствовать, что, наконец-то, вывел его из себя.

- Вам удалось свести на нет удовольствие от попытки соблазнить вас.

Я пытался убедить себя, что не разочарован. Я хотел, чтобы он оставил меня в покое. Не так ли?

- Мы должны зарабатывать на жизнь, капитан Келли, - сказал он.

- Воровство - это лучшее, что вы можете делать?

- Не мы устанавливаем правила. Ваша Империя поглощает все ценные товары и раздает их небольшими порциями тем, кто больше заплатит. Не нужно быть гением, чтобы понять: постоянный спрос плюс ограниченное предложение равно рост цен.

- И кто-то вполне может нажиться на этом? - Спросил я, как раз когда Пирс постучал в дверь.

Он тяжело вздохнул.

- Вы слышали от кого-то жалобы? Планеты в пустоте, которым мы продаем? Нет! Капитаны кораблей, которые получают долю прибыли? Нет! Единственные, кто жалуется, это ваши чертовы регенты, но только потому, что мы возвращаем то, что, по их мнению, они абсолютно безнаказанно украли у всех остальных.

- Придумывайте красивые истории, сколько хотите, - сказал я. - Вы все равно не более чем мелкие воришки.

Дверь со свистом распахнулась, и он грубо толкнул меня сквозь проем. Я удержался на ногах только потому, что столкнулся с Пирсом.

- До свидания, капитан Келли, - сказал Валеро. - Приятного вам пребывания в медицинском отсеке.

ГЛАВА 6

На следующий день Валеро не вызвал меня к себе, и я поел вяленого мяса и выпил дешевого эля со своими людьми. Я говорил себе, что испытываю облегчение. В конце концов, разве не этого я хотел? Чтобы меня оставили в покое? Он преступник. Чем меньше внимания я получал от него, тем лучше.

Во всяком случае, мне хотелось в это верить.

Но по мере того, как я проводил время со своей командой, мой самообман начал ослабевать. Мои люди были обузой.

Изоляция и скука сделали их беспокойными и капризными. Они ссорились из-за кроватей, душа и эля.

Поскольку я был их капитаном, они обращались ко мне за разрешением каждого мелкого спора. Я ненавидел их за это.

Я поймал себя на том, что много думаю о том, что сказал мне Валеро. Я не мог не задаться вопросом, насколько все было правдой. На второй день после нашей с ним размолвки, я обнаружил капитана Джеральда сидящим в одиночестве на одной из раскладушек.

- Могу я задать вам вопрос? - Спросил я его, присаживаясь рядом.

- Больше нечего делать, - сказал он.

- Вы когда-нибудь имели дело с пиратами?

Он долго не отвечал.

- Вы меня в чем-то обвиняете? – наконец, спросил он холодным и резким от гнева голосом.

- Нет! - Вопрос настолько удивил меня, что он должен был понять, что мой ответ был искренним. Я был так занят размышлениями о том, что сказал Валеро, что даже не подумал о том, как мой вопрос может прозвучать для Джеральда. - Мне просто интересно, так ли это на самом деле. Вот и все.

И снова он не сразу ответил.

- Иногда, да, - сказал он. Я почувствовал облегчение, когда в его голосе не услышал злости. - Иногда это единственный выход.

- Нарушать закон - единственный выход?

Он вздохнул.

- Прежде всего, я говорю вам здесь и сейчас, что не давал пиратам код от нашего замка. Я хочу, чтобы это было понятно. Но есть причина, по которой я не часто берусь за работу перевозчика между квадрантами. Жизнь здесь, в слепом пространстве, не назовешь цивилизованной. Это ничейная земля.