На начало 20 века средняя продолжительность жизни индуса составляла 23 года, почти в два раза меньше, чем в метрополии. Хотя на момент прихода англичан в Индию в середине 18 века, продолжительность жизни жителей империи Моголов (35 лет) и Англии (34) почти не отличалась.
В Китае население сократилось за 40 лет после опиумных войн, проведенных британскими наркодиллерами, почти на 50 млн. чел. - таков результат свободного ввоза дешевого бенгальского опиума, грабежей, контрибуций, захвата его внешней торговли и таможен англичанами, разложения государства и наступившего хаоса.
Несколько десятилетий в период после наполеоновских войн машинное производство убивало мастерские ручных ткачей и в Англии (их доходы упали в шесть раз с 1795 до 1834). Историк Э. Хобсбаум оценивает число умерших от голода за это время в Англии в полмиллиона человек. (Хобсбаум Э. Век революции. Европа 1789-1848. Ростов-на-Дону, 1999, с.68)
В 1834 (вскоре после формальной отмены рабства в английских колониях) была отменена выдача пособий беднякам, не находящимся в работных домах. Теперь все неимущие обязаны были пройти через каторгу работного дома.
Русский крестьянин имел свое хозяйство, свой надел и свой дом. Английский пролетарий жил вповалку с такими же как он, и работал в тесном «трудовом коллективе». Свобода выбора? «Свободные» трудящиеся Великобритании могли выбрать между поркой, виселицей, голодной смертью и работой по 15-16 часов на жадного дядю.
В колониях переселенческого типа туземное население англичанами просто истреблялось, словно вредные животные, или изгонялось в зоны вымирания. Прямое истребление длилось до начала 20 века, а изъятие детей коренного населения из семей в приюты, где им вымарывали всю традицию, от обычаев до языка, и где далеко не все выживали, до конца 20 века…
Итак, с одной стороны, русская цивилизация, порожденная континентальным климатом и просторами северной Евразии, пробивается к мировому океану, к океаническим транспортным путям. С другой – западная морская цивилизация, ведомая циклами накопления капитала и находящаяся на пике колониальной экспансии, пытается через нее проникнуть в евразийский хартленд.
3. Заимствования гожие и негожие
Царю Петру, чтобы Россия не стала очередной добычей западной колонизации пришлось пойти на множество заимствований. И «окно в Европу» при нем все-таки было мембраной. Его торгово-промышленную политику можно назвать вариантом меркантилизма, и если русские овладевали какой-то техникой или каким-то производством, то ввоз конкретного товара прекращался. Петр руководствовался при создании регулярного государства философией механицизма, идущей от Декарта. И происходящей от точной механики, особенно часовой, и оптики, в том числе для навигационной астрономии – необходимых для дальних плаваний.
И возникали один за одним крупные производства, Невьянский, Уктусский, Алапаевский, Екатеринбургский железоделательные заводы. С 1712 на Урале появляются медеплавильные заводы. В 1718 в России было уже выплавлено более 650 тыс. пудов чугуна и несколько тысяч пудов меди – на два порядка больше, чем за 20 лет до того. А на далеких Нерчинских заводах началась выплавка свинца и серебра. 13% выплавки приходилось на казенные заводы, 87% на частные, значительная часть которых возникали как казенные. 43% основанных в конце XVII и первой четверти XVIII в. заводов были созданы на казенные средства. В итоге, Россия быстро догнала Швецию по выплавке металлов. Месторождения, что железных, что медных руд находили, как правило, рудознатцы из крестьян. Пушки лили тоже преимущественно русские мастера.
К 1725 в России было 221 промышленное предприятие, из них 86 в области металлургии и металлообработки, производства оружия. Из них сорок крупных. Причем до начала деятельности Петра существовало лишь 10% этих предприятий.
Обратной стороной было то, что Петр произвел резкое упрощение социальной структуры, отказавшись от цветущей сложности прежнего государства. Фактически превратив одну из социальных групп, – воинов, несущих военную службу за поместный оклад – в привилегированный управляющий слой, обладающих всей полнотой экономической, полицейской, фискальной, политической власти на местах. Да, при нем они платили за это пожизненной службой и обязанностью учиться тому, что полезно для службы. Однако после него началась эмансипация высшей части служилого сословия, шаг за шагом, и задолго до приснопамятного манифеста 1762 г. и жалованной грамоты 1785 г., дворянство шло по тем же колеям, что и польская шляхта за 200 лет до того, даже наименование оно получило – шляхетство. Вначале сокращение срока службы, потом полное освобождение от службы (крестьяне будут кормить тебя по-прежнему, а ты можешь валяться на диване или шастать по масонским собраниям), от обязанностей, от ответственности. Вместе с успешными гвардейскими переворотами дворянская власть уже превратилась во власть государственную – Россия все более напоминала польскую шляхетскую республику во главе с монархом, послушно откликающимся на запросы дворянства; то, что Ключевский называл дворяновластием. Соответственно с эмансипацией дворянства падало политическое и социальное значение других сословий, их экономические возможности. Хуже всего, что это сопровождалось культурным разрывом, даже языковым. Дворянство, по сути, превращалось в вестернизированную корпорацию в подчиненной ей незападной стране, отчуждалось от нее. Его праздность сопровождась быстрым впитыванием модных западных веяний – сегодня мы называем их «повестками» – которые приходили в Россию как эпидемии. У русского образованного класса не было никакого иммунитета от них: масонство, либерализм, консерватизм, гегельянство, позитивизм, марксизм и так далее, в том числе западные национал-романтические мифы, готицизм, норманнизм.
Достоевский определяет: «Тут главное, давнишний, старинный, старческий и исторический уже испуг наш перед дерзкой мыслью о возможности русской самостоятельности...» Впитывали даже западные романтические мифы – русские верили, что если у нас не было рыцарей, то у нас не выработалось чувство достоинства – и это пишут вроде умные люди как Бердяев. Хотя все ясно, если глянуть на рыцарские замки в долине Рейна – стоят каждые пару километров на холме, чтобы контролировать территорию с окрестными деревнями и более всего водный путь, и обязательно с пыточным подвалом для проштрафившихся крестьян и соперников. По сути, рыцари - главари ОПГ, осуществляющих выжимание ренты из подвластных людей, земель и путей.
Условия существования России (в зоне холодного континентального климата и регулярных вражеских нашествий, что из хищной Европы, что из евразийских степей), когда почти весь прибавочный продукт уходил на обеспечение обороны и выживания, привели к позднему появлению у нас гуманитарных наук, да и секуляризованного знания. Этим хорошо попользовались западные «партнеры».
То, что для Запада было эмпирическими полученными формулами (работает, приносит доход в конкретных условиях) у нас становилось священным. Русские, как дотоле малописьменный народ, верили красивым словам, элегантным словесным формулам, не понимая их эмпирического проиcхождения, не видя за ними чьих-то материальных интересов – этакий вариант магического сознания.
Западный либерализм – идеология освобождения там третьего сословия, которая сводилась к основному пункту: «не мешайте делать деньги» (laissez faire), ставшая идеологией диктатуры крупного капитала. Она облачала в красивый идеологический флер экспансию англосаксонских государств, а затем и коллективного Запада, разрушение ими слабых социумов, захват производительных сил и присвоение прибавочного продукта по всему миру. То, что помогало экспансии Запада и западного капитализма, у нас воспринималась как идеология всеобщего счастья, которому мешает наше отсталое темное государство. Мы заимствовали вместе с западными теориями и политической философией и западный взгляд на нас самих – «рабы рабов», как писали Вольтер и Маркс. Мы охотно воспринимали и черные мифы о нас, получая от этого мазохистское удовольствие. Мы смотрели на себя недобрыми глазами наших цивилизационных конкурентов, видели себя в их кривых зеркалах. Оппозиция и власть у нас соперничали в подражательстве, интеллектуальной зависимости от Запада. И власти, и оппозиция пытались соответствовать тому, что Запад хотел от нас. Это приводило к катастрофическим «реформам» и страшным внутренним конфликтам с многомиллионными жертвами.
