Я вообще не гонял. За превышение приходят штрафы, а они денег стоят. К тому же моя тачка была похожа на ласточку. Ту самую, которая в «Дюймовочке» лежала трупом в норе у крота. Потому ездить на ней предполагалось медленно и плавно. Иначе того и гляди что-нибудь отвалится. И это не фигура речи.

Однако теперь все это осталось в прошлом. Я надавил на газ так, что того и гляди нога в пол провалится. И одновременно смотрел на воронов, которых меньше не становилось. Даже наоборот.

Вот и собственный дом проскочил, но благоразумно решил, что туда сейчас соваться незачем. Рубежник послал птиц не чтобы меня прикончить. Нет, скорее всего, они были его глазами и ушами. Значит, прежде чем возвращаться к бесу, нужно оторваться от хвоста.

Однако ничего не получалось. Я был скован дорогой, птицы же легко маневрировали в городе. И еще срезали путь, предугадывая мое направление. Пару раз удалось их обмануть, но не оторваться.

С каждой проведенной секундой погони я чувствовал себя все напряженнее. Мышцы налились свинцом, шея стала деревянной. И сколько мне так кататься? Пока вороны не устанут? Они вообще устают?

В какой-то момент преследователи настолько обнаглели, что на одном из светофоров сели на крышу. Мол, тебе он нас никуда не деться. И меня такая злость взяла, что я даже зубы до скрежета стиснул.

«Чтоб у вас перья все выпали! Отстаньте уже от меня», – в сердцах подумал я.

Обороты на мгновение упали, движок чихнул и чуть не заглох. Светофор мигнул сразу всеми цветами. А вороны все как один вспорхнули и уселись на ближайшее дерево, будто бы даже обиженно, что ли.

Я дождался нужного света и уехал.

Больше меня никто не преследовал. Проехав еще пару кварталов, я остановился. В висках ломило, мышцы забились, как после долгой тренировки. Блин, словно марш-бросок с полной выкладкой пробежал. Думай, Мотя, думай.

Рубежник меня заметил, нападать не стал, лишь пытался проследить. Для чего? Вот черт его знает. Важно только, что машину я засветил. Если поставлю во дворе, то этот мужик сразу поймет, где я живу. Да даже если через пару домов брошу, особо это не спасет. Выборг – город маленький.

Я достал телефон и набрал своего единственного друга.

– Денег нет, – вместо «Алло» ответил тот.

– Очень смешно. Костян, у тебя гараж же пустой стоит?

– Да, я там ерунду всякую для работы только храню.

– Можно я свою машину там поставлю?

– А чего случилось?

– Потом расскажу.

– Ладно, минут через пять подскакивай, я как раз тут возле гаража.

Вот за что люблю Костяна – он не задает лишних вопросов. Я же, кстати, нормальную причину придумал лишь по пути. Точнее, когда уже подъезжал к точке назначения – гаражам на отшибе. Там, возле своего «Дастера», ждал друг. Чуть полноватый, но симпатичный. На моем фоне так и вовсе красавчик.

– Только не говори, что ты сбил на ней человека и теперь пытаешься скрыться.

– Нет, – ответил я, к тому времени придумав отмазку. – Кто-то повадился ключом царапать. Я даже в другом дворе оставил, и все равно находят.

– О, тайный поклонник? Хочешь, сразу сокращу круг подозреваемых?

– Давай.

– Это не женщина. Ты с ними не можешь и двух слов связать.

И заржал, мерзавец.

Я знал, что он зубоскалит не со зла. Поэтому сам улыбнулся.

– Кстати, давно говорю, давай тебе камеру поставим на окно, чтобы тачку видно было, а? С тебя только за материал.

Это была его болезнь. Стоило Костяну начать заниматься установкой видеонаблюдения, так он везде принялся втыкать камеры. Не удивлюсь, если у него в туалете парочка стоит и холодными зимними вечерами Костян пересматривает свой процесс дефекации.

– Потом, – отмахнулся я.

– Потом так потом. Давай загоняй это ведро с болтами. Пакетов понабрал, на всю неделю, что ли?

– Типа того.

Я загнал свою «ласточку» и вытащил пакеты. Костян уже открыл багажник и жестом указал, куда складывать продукты, подразумевая тем самым, что подвезет меня. Вот за что люблю своего друга – его саркастичность всегда перемежается с добротой.

– Я тебе все равно звонить собирался. Бери на завтра выходной. Есть варик нормально бабки поднять.

– Я с мужской проституцией завязал.

– Очень смешно. Короче, тетка сегодня звонила одна, ну как тетка, милфа. Хорошенькая, я тебе скажу. Если бы не был женат…

Я закатил глаза. Старые песни о главном пошли. Костян всю дорогу был жутким бабником. И как его Ольга, моя одноклассница, в ЗАГС затащила – до сих пор непонятно. Но с тех пор Костян лишь грустно вздыхал, разговаривая о женщинах. Потому что Ольга оказалась жутко ревнивой и словно чувствовала, когда пахло жареным. Как у нее это получалось, уму непостижимо. Может, тоже рубежницей была?

– Давай к сути.

– В общем, она сама с Питера, но в Соколинском у них дом.

Я кивнул. Частая история. В последнее время питерских в наших краях стало много больше. Они здешние места выбирали под дачи.

– Заказали установку оборудования по всему периметру. Я все померил, прикинул, сейчас съезжу закуплю, завтра на монтаж поедем. На нос по семьдесят пять штук за срочность.

– Сколько? – не поверил я.

– Ага, прикинь, – подтвердил Костян. – Так что давай, отпрашивайся, утром заеду.

За разговорами мы доехали до моего дома. А я все вспоминал слова старушки, что в деньгах нуждаться не буду. И дня не прошло, как ее предсказания начали сбываться. Плохо то, что ведунья говорила не только об этом. Но еще обмолвилась и о врагах, которых будет более чем достаточно. Вот это уже плохо.

– Леопольд! Леопольд! Леопольдушка! – услышал я голос Анжелики Никифоровны и постарался поскорее проскочить в подъезд. За три года в Питере так и не привык называть их парадными.

Григорий меня ждал. Ну, если можно назвать лежание на диване и просмотр телевизора ожиданием. Судя по звуку, бес наслаждался русским сериалом.

– Она отказала мне. Сказала, что любит тебя, думая, что любит тебя!

– Да она не может любить меня!

– Да я люблю тебя!

Сложный мне сосед достался. Даже представить не могу, что у него там в голове намешано.

– Лучше бы ты политические передачи смотрел, – сказал я.

– О, хозяин! – все-таки поднялся на ноги Григорий. – Снеди купил? Это ты молодец. Я тут весь день голодный. Скоро кожа да кости останутся.

Я посмотрел на беса и покачал головой. До описываемого состояния было еще очень далеко. К чести Григория, он забрал продукты. Поднял пакеты над собой – все-таки имелись небольшие проблемы с ростом – и уволок на кухню. И там уже проворно стал разбирать.

– Коньячок взял? Значит, не такой пропащий, как я думал. Это правильно, знакомство нужно отметить.

– Ты же вроде говорил, что только по праздникам пьешь, – ответил я из ванны, моя руки.

– Так если живые и здоровые, неужели не праздник?

– Резонно.

– У тебя где стопки? Найти не могу.

Я дошел до кухни и открыл дальний ящик шкафа. Туда из-за плеча уже заглядывал Григорий. Зря, потому что в углу стояла икона, оставшаяся от бабушки. Меня она как-то смущала, поэтому я решил ее убрать. Ожидал, что сейчас бес зашипит, от него пойдет дым или произойдет что-то такое, сверхъестественное. Но нет, Григорий самоубиваться не торопился.

– На тебя иконы не действуют?

– А должны? – поинтересовался он.

– Ну не знаю. Вроде бесы с церковью не особо дружат.

– Ты мне скажи, друг мой хороший, а до церкви бесы как жили?

– Не знаю, – ответил я. – А жили?

– Жили не тужили. Потому глупостей не говори. А то фильмов насмотришься – еще на волкодлаков с чесноком попрешь.

– На кого? – мне не понравилось само слово. Веяло от него чем-то нехорошим.

– Не повезет – узнаешь.

Только тут бес принюхался, словно от меня чем-то смердело. А после недовольно нахмурился.

– Ты где так истратился? Хиста почти не чувствую.

– Да денек у меня выдался тот еще…

К слову, ноги действительно подкашивались, будто из меня все соки выпили.