– Меня Максимом, – представился я.

– Очень приятно, – с улыбкой выдала она стандартную фразу.

– В гостинице лучше, – ответил я на ее вопрос. – У друга там сейчас полный дом родни, понаехали со всех уголков, суета. Свадебная подготовка, дела. А мне комфортнее в номере одному. Ушёл – и тишина, чем на диване валетом с его храпящим дядей ночь пережидать.

– Понимаю, – усмехнулась Оля. – Я вот тоже одна в номере и радуюсь.

Мы разговорились – вроде, ни о чём, а разговор лёгкий пошёл.

– Город интересный оказался, – сказал я. – А может, вы посоветуете, Оля, какие места тут посмотреть, кроме центральной площади?

– Площадь забудьте, – усмехнулась она. – Там только туристов дурачат. Лучше пройдитесь по набережной и зайдите во дворики за театром. Там настоящий город.

Потом перешли на погоду.

– Ветер тут злой, – заметил я, поправляя куртку. – У нас потише.

– Зато воздух чистый, – ответила она. – Солнца, правда, маловато. Но зато весна дольше.

Досталось и современной музыке.

– Сейчас радио включишь – всё одинаковое, – пожал я плечами.

– Вот-вот, – кивнула она. – Как будто один продюсер для всех песни заказывает.

Шли и болтали так.

– А вы, получается, в командировке? – спросил я.

– Да. На форум приехала. Я геолог.

– Геолог? – я вздёрнул брови в нешуточном удивлении. – Да вы шутите. Геологов я себе иначе представлял. Борода, вытянутый свитер с оленями, гитара и хриплое «милая моя, солнышко лесное». Никогда бы не подумал, что геологи носят юбки и каблуки. И к слову, на чертовски привлекательных ножках.

– Спасибо… Я, в основном, кабинетный геолог, получается, – улыбнулась Ольга. – Руководитель. Но бывает – и в поля выезжаем. Люблю природу. Раньше-то часто ездила. Потом повысили, и теперь – конференции, корпоративы. А я скучаю по просторам. По горной тайге скучаю. Я там как дома…

Она вздохнула, явно перелистывая приятные, хоть и давние воспоминания.

– Все равно на геолога вы мало похожи, сегодня уж точно. И самогон навряд ли употребляете.

– Запросто, – засмеялась. – Не смотрите, что я хрупкая. Один раз застряли в горах: дожди, дорогу смыло, нас отрезало. Несколько недель жили. Из еды – тушёнка да самогон. Выжили, ничего.

Я уважительно присвистнул.

– Похвально. Интересная вы женщина…

– А вы чем занимаетесь, Максим? Если не секрет.

– Работа не такая интересная, как у вас. В школе работаю.

– Молодой специалист? И что ведёте?

– Физкультуру.

Я выбрал самый безопасный вариант. Скажи про математику – начнёт задавать изысканные вопросы; биологию – полезет в подробности. А физрук – он и есть физрук: кроссовки, спортивки, свисток на шее – и готово. Всегда завидовал их дресс-коду: форма жизни совпадает с формой одежды на работе.

Так, болтая ни о чём и обо всём, мы дошли до гостиницы. Поднялись по ступенькам. И вдруг беспечная улыбка у Оли испарилась. На парковке стоял белый представительский седан, и именно к нему в один миг приклеился её взгляд.

Она выдохнула:

– Черт его принес…

– Что такое?

– Муж приехал, – процедила. – Уже бывший. И чего ему надо…

– Это разве плохо? – улыбнулся я. – Помириться же хочет.

– Я с ним зато не хочу, – дернулась Оля, поджав губы. – Прощала уже столько раз – хватит. В этот раз всё будет до конца. Извините, что на вас это вываливаю, Максим.

– Да ничего, – сказал я. – Мы уже с вами, считай, свои. В одном ДТП побывали, а это роднит людей.

Оля напряженно прошла вперёд и осторожно заглянула в холл гостиницы сквозь стеклянную дверь:

– Точно. С цветами стоит. Вот же павлин…

Я было подумал, что надо куда-то испариться, чтобы дать этой ячейке общества всё выяснить. И тут Ольга вдруг повернулась ко мне и произнесла с умоляющим взглядом:

– Максим, это странная просьба… Но я вас хочу попросить. Подыграете мне?

– Я? – для виду я слегка удивился, хотя самого уже смех разбирал. – Из меня актер, как из Папанова балерина. В общем, смотря что надо делать.

– Мне неловко говорить, но, пожалуйста… Притворитесь моим парнем. Любовником. Иначе он не поймёт. Ему хоть в лоб – всё равно. Я ужасно устала от этого.

– Если вам так нужно – давайте. Мне несложно, – кивнул я. – Это даже интересно…

– Спасибо! – с громадным облегчением зашептала Оля.

Вся её осанка тут же изменилась – кажется, ей для этого и секунды лишней не потребовалось.

– Что нужно делать?

– Пустяки! Ничего особенного, под ручку пройдём, и всё.

Она взяла меня под локоть, мы вошли в холл. Мужик с охапкой алых роз – такой букет, что едва в руках помещался – шагнул навстречу:

– Оля?!

– Ты что здесь делаешь? – прошипела она.

– Это ещё кто? – кивнул объевшийся груш на меня.

– Не твоё дело, Егор… Я не обязана перед тобой отчитываться, – удивительно холодно сказала она, голос звякнул.

Словно это какой-то надоеда-проситель пришел под двери её кабинета.

– С каких это пор, дорогая? – протянул неудачливый визитёр.

– Мы теперь чужие люди, – и кабинетный геолог храбро вздёрнула подбородок.

– Какие чужие, Оля, ты чего несешь…

Оля же потянула меня к лифту.

– Эй! Стой! – розоносец потянулся за нами.

Его явно задевала вся ситуация, отверженный и с цветами, он чувствовал себя местным дурачком и начинал от всего этого расходиться.

– До свидания, Егор. По разводу общаться будем через адвокатов, – напряжённо и как можно быстрее бросила Оля через плечо.

– Я пёрся сюда за сотню вёрст! Да ты… – заорал он.

Я обернулся, готов был осадить, пока он не продолжил на повышенно-нецензурном, но Оля зашипела мне на ухо:

– Не надо. Всё прошло гладко. Ему хватит. Спасибо вам, вы очень помогли.

Мы зашли в лифт, двери закрылись.

– На какой этаж? – спросил я.

– Проедем на один и тот же, пожалуйста, – ответила женщина. – Снаружи экран показывает этаж, на который двигается кабина – поймёт, что по разным номерам живём. Давайте на седьмой.

– Совпадение. Я тоже на седьмом.

Доехали. Вышли. Я отомкнул дверь своего номера – он оказался первым по нашему маршруту.

– Надеюсь, больше не приедет, – выдохнула Оля устало.

По ее лицу видно: не любит муженька давно. Его измена – лишь повод разорвать всё, что висит на душе мертвым грузом, закономерный финал.

– Максим! – окликнула она, когда я уже входил в номер. – А вечером вы что делаете? Мне как-то одной куковать надоело. Давайте отметим мой развод.

– Можно, – кивнул я с улыбкой. – Внизу, в ресторане?

– Ой. Скучно и убого там. Я уже здесь знаю место получше. Как вы к настоящей рок-музыке относитесь? Есть один антуражный бар неподалёку. Старый добрый рок. “Кино”, “Наутилус”, “Алиса”, “Ария” – обожаю.

– Секс и наркотики прилагаются к рок-н-роллу? Тогда я за.

– Отлично, – хохотнула она. – В восемь в холле. Если не против?

– Добро. И давай уже на «ты».

– Ага…

Ну вот, планы на вечер появились. Значит, рок-бар. Косухи и цепей у меня нет, но джинсы имеются, футболка чёрная – тоже. Пусть без надписей – как раз под стать девяностым. Сейчас однотонную футболку черного цвета днем с огнем не сыщешь. А раньше модно было без всяких принтов и писулек на груди.

К восьми спустился. Через пару минут подошла Оля. На этот раз – в ярко-синих обтягивающих джинсах и тоже чёрной футболке, сверху же она предусмотрительно накинула утеплённую джинсовку. Бедра и осанка – как раз то, что исполнители рок-баллад называют настоящим вдохновением.

– Готов посетить самое антуражное заведение города? – спросила Оля.

– Веди.

Такси приехало быстро. По пути я то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Через пару машин тянулся неприметный грязно-белый фургончик. Похоже, мои топтуны. Бдят.

Оля болтала теперь заметно живее, чем днём. Щёчки горели – то ли вечер бодрит, то ли фужер шампанского перед выходом приняла.

Бар этот располагался в отдельном здании – раньше, судя по планировке, здесь была какая-нибудь проектная контора. Теперь – «Горилла Рок-Бар» (название – с зубастой вывеской и неоном).