Автомобиль мягко тронулся с места и уверенно влился в общий поток на дороге, пока мы с Лазаревым сидели в темноте отделённого от водителя перегородкой салона.

Только я и Лазарев.

— Ну что, Александр, тебя можно поздравить?

— Знаете, мне порой кажется, что скоро даже бездомные будут подходить ко мне с этой фразой.

— Что поделать. Такова доля деятельных людей, Александр. Чем выше дела, тем громче имя.

— Чересчур громкое имя может стать слишком большим и тяжёлым крестом, ваше сиятельство.

— Не в нашей с тобой работе, Александр. Не мне тебе говорить о том, насколько важна в нашем деле репутация. И в том числе личная. Особенно личная.

— Даже спорить не буду.

— Благоразумно.

— Скорее предусмотрительно.

— Как всегда, за словом в карман не лезешь. Молодец.

— Ваше сиятельство, опять-таки, при всём уважении, но вы не тот человек, от которого я буду с радостью ждать похвалу. Да и просто ждать её тоже. У нас с вами было чересчур… напряжённое прошлое, скажем так.

— Прошлое оно, Александр, на то и прошлое, чтобы оставаться позади. Нужно смотреть в будущее.

— Сказал тот, кто угрожал мне пистолетом в своём собственном кабинете.

— Что я могу тебе сказать? Все мы порой совершаем ошибки.

— О, так! То есть теперь это была ошибка? Всего лишь?

— Я умею признавать моменты, когда был не прав…

— Ну да, конечно же…

— Разумеется! Вот посмотри на нас сейчас. Мы с тобой. В машине. Вдвоем. После всего того, что между нами было, ведём разумный и конструктивный диалог…

— Диалог-то ведём. Разумный — может быть. Конструктивный? Это ещё предстоит выяснить.

— Что, всё ещё не желаешь мне доверять?

— Заметьте, не я это предположил.

— И всё-таки, Александр. Может быть, оно того стоило? Я ведь, как ты уже догадался, не просто так приехал.

— Так поведайте мне, ваше сиятельство, зачем же вы не просто так приехали?

— Я сегодня встречался со Смородиным.

— Да что вы говорите!

— Да.

— Какое совпадение, я тоже.

— Да я…

— В курсе? Не удивлён.

— Мои люди не следят за тобой, если ты об этом. Просто…

— Да это не важно. И что? Позвольте угадать. Должно быть, у вас состоялся с ним разговор? Я прав?

— А зачем бы я ещё к нему приезжал, если не хотел бы с ним переговорить? Александр, я сколотил себе состояние в первую очередь именно тем, что умел разговаривать с нужными людьми в нужное время. Хороший диалог вполне может заменить несколько литров пролитой крови.

— Как кровожадно…

— Скорее практично. Зачем прибегать к насилию, если можно добиться необходимых целей простым общением?

— Давлением, вы хотели сказать?

— Ну, чтобы надавить на человека, с ним перед этим тоже стоит пообщаться, разве нет? Чтобы он осознал, что на него собираются надавить.

— А я?

— Что?

— Этот диалог тоже прелюдия к вашему «давлению»?

— А ты считаешь, что это так?

— Я считаю, что вы никогда и ничего не делаете, если не видите выгоду для себя. Так что… сами мне скажите. Вы хотите на меня надавить?

— Нисколько. Даже наоборот, Александр! Этот диалог — не что иное, как мой подарок тебе.

— Подарок? Вы серьёзно?

— Более чем. В конце концов, это знак хорошего тона. Уваров предложил тебе старое поместье Разумовских. Позволь угадаю — представил это как дар тебе в честь получения титула?

— Всё-то вы знаете…

— Работа такая. Как и то, что ты от него отказался. Весьма ожидаемо, как мне кажется. Я бы на месте Василия сразу бы понял. Впрочем, это нисколько не умаляет того факта, что моя семья находится в долгу перед тобой…

— Покорнейше благодарю, но ваш старший сын уже погасил его в достаточной мере… Кстати, как он?

— Вчера улетел в Марокко. И да, в том, что касается этого вопроса, он поступил крайне разумно.

— Предложил мне то, от чего я не смог отказаться.

— Артур всегда был крайне хорош в подборе подарков. Не думаю, что смогу с ним сравниться, но всё-таки попробую.

— Ваше сиятельство, спасибо, конечно, но мне от вас ничего не нужно.

— Чего-то такого я и ожидал. Как хорошо, что прелесть подарка заключается в том, что тебе не нужно разрешение для того, чтобы подарить его. Как я уже сказал, у меня был крайне любопытный разговор с Дмитрием сегодня днём. Хочешь узнать, о чём?

— Если бы не хотел, то пришлось бы прыгать на ходу из машины. А я только недавно новое пальто купил. Жалко будет…

— О, как удобно. Меня интересовало то, что он собирается вести дела с одним молодым, но крайне перспективным адвокатом…

— Какая неожиданность.

— Да. Вот я решил, по доброте душевной, предупредить его о том, что этот самый молодой, но перспективный адвокат может оказаться весьма проблемной личностью.

— Даже так?

— Да. Ещё я сказал ему, что он весьма наглый…

— Спасибо…

— Крайне упёртый и своевольный…

— Ваше сиятельство, вы меня сейчас перехваливаете.

— И я весьма настоятельно посоветовал ему трижды подумать, прежде чем вести с ним какие-то дела…

— О, вот мы и дошли до цели вашего разговора. Решили сыграть у меня за спиной?

— Нисколько, Александр. Отнюдь. Я уверен, что будь ты в курсе этого диалога, то наш с тобой разговор начался бы несколько иначе. Из чего я делаю вывод, что Дмитрий ещё не рассказал тебе о нём.

— Может быть, я просто не стал кидаться этой информацией вам в лицо.

— А может быть, потому, что он тебе ничего не рассказал о нём.

— Потому что не счёл ваш с ним диалог заслуживающим внимания?

— Или потому, что задумался над моими словами?

Ответил я не сразу. Что сказать — тут он меня зацепил. Разумеется, Смородин мне ничего не должен. Но! Раз уж мы с ним ведём дела, то я был бы, скажем так, признателен, если бы он сообщал мне информацию о подобных визитах. В особенности о подобных разговорах.

И судя по лёгкой улыбке на лице Павла, он понимает, о чём именно я сейчас думаю.

— Тебе не стоит беспокоиться раньше времени, Александр. Дмитрий пусть и весьма вежливо, но с твёрдостью выставил меня за дверь. Пусть на словах, но у него нет никакого желания играть в игры за твоей спиной. Впрочем, я бы на твоём месте задумался, если в течение пары следующих дней Дима не свяжется с тобой, чтобы рассказать о том, о чём мы с ним говорили. Если он так поступит, то, значит, ваши партнёрские отношения куда доверительнее, чем тебе могло бы показаться с самого начала. Считай, что это подарок от меня тебе в честь получения тобой титула.

Хотелось мне резко ответить, да промолчал.

— То есть вы из любви ко мне устроили другому аристократу проверку на вшивость?

— Фу, — довольно наигранно скривился он. — Проверка на вшивость. Даже звучит вульгарно. А с чего ты взял, что я делаю это из любви к тебе?

А вот тут я искренне удивился.

— Тогда, может быть, просветите? В чём причина?

Лазарев посмотрел на меня, после чего вздохнул и отвернулся в сторону медленно проплывающих за окном машины зданий.

— Я делаю это ради Романа.

— Что?

— Должно быть, он рассказал тебе, что через три года встанет во главе «Л Р»?

Будь это именно вопрос — я бы не стал отвечать. Сослался бы на то, что не понимаю, о чём именно он говорит, или нечто подобное. Но то, каким тоном он был задан, ясно давало понять, что Лазарев в курсе нашего с Романом разговора, который прошёл у того в кабинете.

— Да, что-то такое он упоминал.

— Боюсь, что Роман сказал тебе не всю правду, — негромко произнёс Павел.

— В каком смысле?

— В прямом. Всё просто. Мой сын не может сказать того, чего не знает. А истина состоит в том, что через три, максимум через пять лет, скорее всего, именно Рома займёт моё место в руководстве не только нашей фирмы. Он встанет у руля всеми нашими российскими активами.

Вот сейчас не понял. К чему он это говорит? Зачем?

— Должно быть, тебя сейчас крайне интересует, почему я сообщаю эти новости тебе, а не своему сыну, — словно прочитал мои мысли Лазарев.