После того, как доктор Парацельс принялся за работу, Дан Торнет подошел к полутора десяткам креслам, поставленным на арене, сел в крайнее и в его руках появилась электронная книга и всем сразу стало видно, что старый профессор не читает какой-то роман, а работает. Хотя в зале стало намного тише, то и дело слышались тосты в его честь и лишь губернаторы провинций сидели чинно и строго, словно слушали речь императора. Даже тогда, когда на их столах появились напитки и угощения, они не стали торопиться но потом, узнав, что ожидание продлится целых четыре часа, немного расслабились и публика в зале поняла, что раньше этого времени император и король Бастиан в зале не появятся.
Сорквик прибыл в Институт Жизни ровно в одиннадцать тридцать и прилетел на открытом, золотистом флайере, также изготовленном на Галане, но уже в городе Тернигоре, в котором Микки построил первый авиационный завод. На капоте элегантного, спортивного флайера была видна эмблема, белоснежный скакун вставший на дыбы на фоне фиолетового рыцарского щита. Он даже назвал эту модель "Гилерон", в честь знаменитого племенного жеребца, победителя многих скачек. Что же, его творение было ничуть не менее стремительным и Борн Ринвал, любивший летать на флайерах, сразу же загорелся идеей завести себе точно такой же, разумеется, авиационный завод, а не флайер.
Император прибыл, как всегда, в сопровождении пяти своих очаровательных телохранительниц, но был одет в этот день отнюдь не по-императорски, а в обыкновенные лёгкие брюки бежевого цвета, кремовую рубашку с короткими рукавами и спортивные туфли. А-девушки в своих лёгких летних платьицах и те выглядели куда наряднее, хотя под платьицами и проглядывались набедренные кобуры с ручными бластерами. Посадив скоростную машину буквально в трёх шагах от губернатора, император, весело сверкнув глазами, легко выпрыгнул из флайера и, подбежав к Борну, сначала потряс его руками за плечи, а потом крепко обнял и сказал с улыбкой:
– Бо, дружище, чем же я смогу тебе отплатить за всё. Парень, ты просто не знаешь, какой ты у нас молодчина. – Увидев позади Борна Ринвала юношу и девушку, он спросил – А это твои ребята, Бо? Познакомь нас, старина, ты ведь держишь их взаперти.
– Сорки, познакомься, это Тефалдир и Анитайон. – Сказал Борн, жестом подзывая своих а-детей – Извини, но остальные наши ребята заняты. К нас ведь сегодня обычный рабочий день, хотя сегодня и день пантир.
К полному удивлению Тефалдира и Анитайон, император встал перед а-девушкой на одно колено и, быстро сложив пальцы в клятвенный замок искреннего восхищения невестой клана, поцеловал ей руки. А-девушка, которой было не в диковинку получать такие знаки от черных рыцарей, сайнт-магистров Раймура Озалиса и его самого, машинально коснулась пальцами лба императора и испуганно отдёрнула руку. Сорквик встал и с насмешливой улыбкой поинтересовался:
– Что, обожгла пальчики, Анита? Если бы ты чаще бывала во дворце, где тебя ждут, как родную, ты бы знала, моя девочка, что твой дед вовсе никакая не вредина. – Подойдя к Тефалдиру, Сорквик и его обнял, как родного и, потрепав по вихрам, воскликнул – Теффи, мальчик мой, ну, нельзя же заниматься одной только наукой, и уж если не Бо, так хоть ты привози в Роант своих братьев и сестёр. Поверь, временами мне бывает так тоскливо сидеть одному в библиотеке. Ведь ближе вас у меня нет никого на свете, ребятишки мои родные. Нет, я наверное всё-таки издам указ, чтобы хоть раз в месяц вы навещали своего старика. Ну, а теперь ведите меня в ваш институт и показывайте всё. Мне очень хочется узнать, когда мы увидим второй галанский реаниматор. Кстати, почему его назвали Парацельсом?
Анитайон, окончательно осмелела и, схватив Сорквика за руку, потащила его к большому открытому кару-антиграву, парившему неподалёку за пышными кустами ролинов. Тефалдир, обогнав их, занял место водителя, а император и его сестра сели рядом с ним. Очаровательные спутницы императора заняли места в последних двух рядах экскурсионного кара, а потому Борну ничего не оставалось делать, как сидеть одному позади Сорквика. Теребя деда за руку, Анитайон принялась тараторить:
– Дедуля, Парацельсом а-реаниматор назвал дедушка Микки, хотя его отец Дан Торнет. Это он предложил давать нашим а-реаниматорам имена великих врачей древней Терры. Но тебе не придётся ждать появления на свет следующего а-доктора слишком долго, ведь уже рождены на свет Гиппократ и Асклепий. Тела для них тоже готовы и сейчас проходят тестирование. С чего ты хочешь начать осмотр нашего института, дедуля?
– Анита, внученька, институт я посмотрю в другой раз. – Отозвался Сорквик – Он такой огромный, а мне всё в нём хочется осмотреть и познакомиться с каждым ученым. Так что лучше покажи мне, как вы делаете а-докторов. Только рассказывай мне о самом главном, нам ведь скоро нужно будет встретиться с королём Бастианом.
Анитайон немедленно приказала брату:
– Теф, лети к главному лифту третьего корпуса и спускайся на первый этаж, прямо к металлургам. – После чего сказала – Дедуля, во всём институте, кроме главного корпуса, где расположены наши квартиры, действует правило сенситивного молчания. Поэтому ты не должен открывать свехзрения и посылать кому-либо телепатеммы, а то какой-нибудь боцман сразу же врежет тебе варкенской заморозкой по голове и не посмотрит, что ты у нас император. У нас уже был случай, когда одна леди из ордена запорола плавку. Металл-то потом пошел в дело, но всё равно было очень неприятно. Когда металлурги работают со сверхчистыми металлами или варят сталь с особыми свойствами, им нужно быть очень внимательными.
Император поцокал языком, но возражать не стал, да, и вопросов задавать не стал, хотя ему и было интересно знать, чья же жена так отличилась. Тефалдир направил экскурсионный кар в огромный холл главного корпуса и, повернув направо, поднялся повыше и увеличил скорость. Через три минуты он влетел в здоровенный лифт и отключил антигравы кара. Ещё через пару минут они были на месте и когда кар вылетел наружу и поднялся повыше, Сорквик изумлённо ахнул. Перед ним раскинулся огромный цех длиной не менее пяти километров и шириной в добрых три, высота потолков в котором была под добрые сто метров.
Из-за того, что внизу от пола на пятиметровую высоту поднимались белые стены, было понятно, что весь цех разбит на квадраты размером сто на сто метров, но на той высоте на которой они летели, этого было почти незаметно, так как здесь стены были изготовлены из какого-то особого, безбликового стекла. Под самым потолком находились помещения, в которых собственно и работали металлурги-сенсетивы. Там, в причудливом беспорядке были расставлены на стеклянном полу кресла и кушетки, лежали овальные коврики живого мха, на которых расположились мужчины и женщины, одетые в лёгкие наряды, а то и вовсе в одних трусах или купальниках, или же вовсе стояли прозрачные бассейны, в которых свернулись калачиком их совсем уж голые коллеги по работе.
Все мужчины были архо, о чём свидетельствовали не только их причёски, но и брачные татуировки. Сорквик уже был наслышан о том, как строго скрывают свои брачные татуировки черные рыцари и леди ордена. Специально для них ткачи герцога Болдрика Иркумийского изготавливали специальную плёночную ткань для изготовления галанской мягкой брони, но эти мужчины и женщины, похоже, имели совсем другие взгляды на такие вещи. Глядя на полуголых металлургов, Сорквик спросил шепотом:
– Анита, а разве архо могут выставлять напоказ свои татуировки?
Тефалдир ответил ему вместо сестры, сказав громким голосом:
– Так ведь мы же не клансмены, дед. – После чего прикрикнул на свою сестру – Нита, может ты всё-таки расскажешь дедушке о нашем металлургическом цехе, ведь ты у нас королева сплавов, а я простой биолог. – И лишь затем успокоил своего деда – Дед, тут можно разговаривать в полный голос. Эти стены сделаны из специального стекла и они полностью звуконепроницаемые. Так что тут хоть из пушки пали, всё равно никто не услышит.
Анитайон, тряхнув своими каштановыми кудряшками, наклонилась вперёд и посмотрев на брата, сказала:
