Анита выключила связь и прежде, чем предпринимать что-либо, негромко сказала дочери:
– Тави, малышка, приободрись. Я верю в твою счастливую звезду и в Верди Мерка. Уж ты поверь, этот парень никогда не допустит того, чтобы дочери дома Роантидов выходили замуж за каких-либо прохвостов. Он скорее сам вытолкает всяких там правителей планет и Звёздных федераций из их дворцов, чем они сделают вас разменной монетой в своих политических игрищах. Такой уж это человек, настоящий архо. А ещё я верю в то, что Нейз ему в этом поможет. Именно потому я всегда была благосклонна к возлюбленным своих дочерей и так сурово дрючила их, если они отлынивали от государственных дел. Так что если ты действительно положила глаз на какого-то чёрного рыцаря-трао и не можешь жить без него, то пусть уж он готовится к тому, чтобы стать Звёздным императором.
От этих слов глаза Октавии наполнились восторгом и изумлением. Принцесса Анита, поцеловав её в лоб, поправила локон причёски дочери и показала жестом, что она должна удалиться. В следующий момент она набрала код вызова императора и как только экран вспыхнул, весело сказала свёкру:
– Дедуля, подъём! Сбор-выезд по тревоге. Только что гибернатор Марины сбрендил и сам, без какой-либо посторонней помощи, включил систему разморозки. Так что всё, Сорки, наше время истекло, пора собирать большой Государственный совет и готовиться к встрече с галактами.
Император в этот момент находился в своём домашнем кабинете и был одет по-домашнему. На минуту он задержал дыхание, потом осторожно выдохнул воздух и негромко спросил свою невестку:
– Анита, деточка моя, ты не шутишь? Ведь если мне не изменяет память, то Бен клятвенно заверял меня в том, что Нэкс изготовил эту машину по высшему разряду и она разбудит Марину только тогда, когда я этого захочу.
В ответ на это принцесса Анита махнула рукой и воскликнула весёлым голосом:
– Сорки, какие тут могут быть шутки! Впрочем, если тут кто и пошутил, так это Нэкс, чему я нисколько не удивляюсь. И вот ещё что, дедуля, прежде, чем собрать Государственный совет, давай-ка сначала соберёмся по-семейному и всё обсудим. По-моему, нам всем есть о чём поговорить? Что скажешь?
Император кивнул головой и ответил:
– Анита, девочка моя, ты, как всегда, права, а потому я жду тебя и Теффи вместе с детьми в своём дворце через два часа. С этой же минуты вся империя переводится в режим готовности номер один. Хотя многое мы не успели сделать, нам нужно выполнять слово, данное Веридору Мерку. Я сейчас же прикажу Игги выступить с заявление, а позднее обращусь к народу и сам. Ты только не торопи меня, девочка.
Император Галана вовсе и не собирался идти на какие-либо хитрости, лишь бы выиграть ещё несколько лет отсрочки. Пока Марина находилась в глубоком холодном сне, Галан мог спокойно готовиться к встрече с галактами, но теперь гибернатор самопроизвольно начал процедуру пробуждения и это означало, что уже через сутки, а именно столько времени должно было уйти на то, чтобы Великая княгиня проснулась, империя должна будет снять темпоральный барьер. Об этом было известно практически всем галанцам и император при всём своём желании уже не мог ничего изменить. Несколько лет назад Айеран попробовал было выяснить у Бениора Манграмара, как он отнесётся к тому, чтобы его пациентку Марину, в случае такой нештатной ситуации, гибернаторщики снова погрузили в холодный сон и тот в ответ заявил такое, что ему дурно стало.
Профессор Манграмар был родом из крестьян и хотя император возвысил его за научные заслуги и даровал ему титул графа, ему было плевать на все трудности Роантидов. Пожалуй, во всей империи было не найти человека, который предъявлял бы её правящему дому такие высокие требования, а потому, когда Великий князь Айеран Фалитл захотел схитрить, он пригрозил ему едва ли не бунтом, пообещав рассказать обо всём прессе. Только то, что они были старыми друзьями, спасло главного имперского попечителя науки и техники от жуткого скандала, хотя как раз с точки зрения чистой науки Бену Манграмару было очень интересно знать, можно ли человека, едва начавшего выходить из гибернации, снова погрузить в неё и при этом не прикончить. По мнению галактов это было невозможно, а потому их гибернаторы были оснащены средствами защиты ничуть не меньшими, чем варкенские реаниматоры. Хотя профессор и полагал, что он сможет справиться с этой проблемой, он ничего для этого так и не сделал.
Все те годы, что на месте бывшей Роанлахской заставы Роанта стоял Звёздный дворец, в огромном круглом зале, размещённом в самом его основании, стоял гибернатор, изготовленный Нэксом для Марины Олс. Туда он был перенесен из Малого тронного зала императора, которому когда-то показалось, что дочери губернатора провинции Мободи Борна Ринвала и жене друга его зятя не пристало спать в каком-то госпитале. Решение о переносе гибернатора было принято Государственным советом по инициативе короля Сардусса. Тот, посетив в очередной раз Роант, открыто высказался в адрес Сорквика, и высказался очень резко за то, что спящую красавицу охраняет всего семеро гвардейцев и вообще её хромированное бронеложе со стайларовым колпаком находится у всех на виду.
Принцесса Анита быстро и энергично подхватила и развила эту мысль, а Государственный совет, собранный королем Фейдниром, единодушно проголосовал за то, чтобы покой Марины охраняла целая сотня императорских гвардейцев-сенситивов. Для галанцев сон спящей красавицы был действом сугубо ритуального характера, так как они знали, что с её пробуждением начнется новая эра. Поэтому и к императорским гвардейцам-архо, охраняющим этот сон, они относились с особым благоговением. Сегодня же настал последний день этой легенды и его следовало обставить соответствующим образом.
Принцесса Анита не стала предпринимать чего-либо по этому поводу, так как у министра двора на этот счёт не только было своё собственное мнение, но и давно уже был подготовлен целый ритуал. Дабы убедиться в том, что всё идёт так как надо, она включила первый канал супервизио. Там шел выпуск экстренных новостей, из которого теперь уже всей империи стало ясно, что спящая красавица просыпается. Голос диктора Эрика Зайнура временами переходил на крик и он, обычно вальяжный и спокойный не в пример своему отцу, отчаянно жестикулировал и потрясал руками от волнения, сообщая эту новость. Потом в прямом эфире пошло интервью, которое репортер брал у командира отделения роты охраны гибернатория, охранявшего вспомогательный термоядерный реактор. Тот был хотя и взволнован, но предельно лапидарен и чётко заявил:
– Все наши люди на местах. Обстановка спокойная. Первая фаза дегибернации проходит штатно.
Про то, что дегибернация началась самопроизвольно и без малейшего на то желания императора, майор Солквейн не сказал ни слова. Впрочем, об этом и так во весь голос вопил Эрик Зайнур, в котором взыграла-таки кровь его беспокойного папаши и он мимоходом, под видом слов сочувствия, отпускал шуточки в адрес императора. Анита переключила супервизор ещё на несколько каналов и везде она видела примерно одно и тоже. Пожалуй, только репортеры из числа черных рыцарей в это утро сумели сохранить спокойствие и передавали свои сообщения из Звёздного дворца так, как это и нужно было делать, – торжественно, величаво и с достоинством. Марину они называли не иначе, как дочь Матидейнахш, а её сон по их мнению был навеян на неё благостным дыханием ледяных чертогов Великой Матери Льдов. Ну, ничего иного от этих типов в черном и нельзя было ожидать.
Принцесса Анита усмехнулась, выключила трёхмерный стереовизор и отправилась в свои Голубые покои. У неё, как у Звёздной Матери, было множество обязанностей и сегодня тем её почитателям, утро которых всегда начиналось с того, что они вставали с постели под звуки весёлой мелодии и затем наблюдали за тем, как их принцесса поднимается с постели и совершает утренний туалет, будет показано вне плана ещё и её переодевание к торжественному выезду в город. Такую дворцовую повинность навесил на неё граф фрай-Элькаторн начиная чуть ли не с первых дней её пребывания на Галане и хотя Анита никогда не страдала эксгибиционизмом, ей это очень нравилось. Ну, куда больше это нравилось примерно трети галанцев, для которых утро начиналось вместе с ней, а ко сну они и вовсе отходили только после того, как она желала им всем доброй ночи и в её парадной спальной гас свет.
