Вчерашним вечером в его город прибыло множество людей и появление в нем нескольких тысяч знатных особ не очень-то добавило сумятицы в весь тот шум и гвалт, который в нём стоял с раннего утра. Зато когда над городом появилась группа пассажирских флайеров, которые сопровождали флайеры-истребители и они стали не спеша облетать город, вся эта толпа завопила так, что можно было запросто оглохнуть. Но от этого была и своя польза, так как за это время Игнес успел согласовать с Велиментом порядок освящения города.
Императорский парадный флайер "Красный лорд" совершил посадку на площади Первого завета и император вышел из него будучи одетым в свой самый роскошный тронный наряд золотой парчи, но, по причине экваториального климата, без меховой мантии. Он принял короткий доклад от Игнеса, в котором тот известил его о том, что вновь построенный город готов служить его величеству верой и правдой и тут, по старинному галанскому обычаю речь шла именно о том, что служить императору будут стены этого города в знак чего Велимент вручил императору большой ключ от города.
После этого император прошел к символическому обелиску, олицетворяющему собой твердыню Варкенардиза, окропил его водой из источника, бьющего в черте города, и со всех четырех сторон легонько ударил камень мечом-альриканом к удовольствию как черных рыцарей, так и гостей города. Затем наступил его черед стать свидетелем уже варкенской церемонии освящения города, для чего величеству пришлось снова сесть в флайер и откочевать на окраину, к тому самому месту, где остров Равелнаштарам соединялся с островком Равел красивым каменным мостом. Именно там стояли символические ворота города Варкенардиз с главным охранным камнем, в котором, с краю, чтобы её в будущем не затерли ногами, была вырезана круглая лунка. В неё была налита специальная синяя мастика и Велимент, разув правую ногу, наступил на неё, отчего мастика почти моментально затвердела. Теперь этот город был под его пятой и всё, что в нём будет отныне происходить, относилось к его ведению.
Императору и его свите была подана большая открытая платформа-антиграв, он пригласил на неё Велимента и Вайлу и попросил их показать им все красоты своего города. Точно такие же платформы-антигравы, поднимающие в воздух до ста человек, были поданы и всем остальным гостям, чему его величество был крайне удивлён и Велимент поторопился его успокоить, негромко сказав:
– Ваше величество, хоть убейте меня, но я не знаю, из чего и как изготовил эти платформы наш Зеттурион. Клянусь, он не снял ни одного антиграва с ваших флайеров.
Сорквик усмехнулся и спросил:
– Надеюсь он не станет хранить это в тайне от меня, внучек?
– Я тоже, дед, на это надеюсь, но вот только гарантировать этого не могу. – Ответил Велимент – Ты даже не представляешь себе, до чего это хитрый и скрытный тип.
Вайла тотчас разрядила обстановку, выдав тайну Зеттуриона:
– Ваше величество, для того, чтобы вы смогли осмотреть наш город получше, Зет снял антигравы со своего старого корпуса.
Император удовлетворился этим объяснением и стал с увлечением разглядывать город, который они начали облетать по кругу и когда вскоре увидел большой овал колизеума и черных рыцарей, сражающихся на его арене, немедленно потребовал, чтобы ему показали это представление. Он, в отличие от Раймура, сразу же понял то, каким отточенным мастерством нужно обладать, чтобы отбив мощный удар дубины противника нанести ответный и при этом не треснуть его изо всех сил, а лишь слегка коснуться. На это зрелище император смотрел более часа и когда он покинул колизеум, множество дворян из его свиты осталось в нём, чтобы посмотреть на бои других рыцарей.
Сорквик провёл в Варкенардизе всего двенадцать часов, после чего, сославшись на неотложные дела, встал из-за стола и покинул большой зал торжеств дворца ордена. Ну, хорошо было уже и то, что это вредное величество вообще согласилось откушать блюд, приготовленных его поваром, в кругу черных рыцарей. Вместе с императором из города поторопились смыться множество губернаторов, но зато все короли и герцоги остались, как будто Сорквика вообще не было.
Велимент от этого несколько приуныл и провожал деда до его флайера с кислой миной, но увидев, что Тефалд и Анита, попрощавшись с папенькой, остались, искренне обрадовался. Назад они возвращались куда более непринужденным образом и король Кируфа нисколько не стесняясь хлопал его по спине и громко восхищался тем, какой огромный город он построил всего за два месяца. Правда, он выразил сомнение в том, что его отделка полностью завершена и Велимент тотчас предложил ему открыть первую попавшуюся дверь у них на пути, что тот и сделал на свою голову, так как это оказался дамский туалет. Леди ордена, не привыкшие к такому, тотчас криками выразили им своё возмущение, но это не испортило королю Бастиану настроения.
Больше экспериментировать он не стал и вскоре они вернулись в большой зал торжеств, где огромный составной круглый стол был разобран на множество столов поменьше и все они были накрыты, как для дружеской вечеринки, а не для торжественного и нудного пира, и где можно было не только посидеть за столом с друзьями, но и потанцевать с дамой. Такие пиры понравились королю Бастиану ещё в Роанте, а потому он, ухватив Велимента за руку, потащил его к ближайшему столу воссел за ним вместе с королевой Сиринеллой. Так что пир для премьер-магистра ордена грозился очень скоро превратиться в большую пьянку, хотя в тот момент он желал совсем другого.
Положение, казавшееся безнадежным, спасло то, что за столом неподалеку сидел король Фейднир с королевой Ниолой, а их услаждал пением какой-то очень уж смешной баллады Ронбальд. Когда рыцарь-бард умолк, король Бастиан громовым басом стал зазывать его к своему столу, но тому и там было неплохо и он отрицательно помотал головой и указал его величеству на два пустых стула. Громко ругаясь король Бастиан встал, предложил своей королеве руку и пошел к столу короля Фейднира. Обе королевы весело смеялись, а за спиной Ронбальда встали с сирафами ещё двое черных рыцарей и его сирафа громко запела.
У Велимента и Вайлы появилась возможность тихонько улизнуть из зала и они ею немедленно воспользовались, сначала отойдя от стола, а потом, смешавшись с толпой, телепортировавшись на самый верхний уровень дворца ордена, к распахнутым настежь дверям-воротам своего хольда, на охранном камне которого уже красовался на синей мастике след босой ноги Велимента. Он ввёл свою супругу в огромный круглый зал-сад с высоченными потолками и подвёл её к золоченым, литым бронзовым дверям Женской половины своего хольда, занимающей куда больше половины всех помещений верхнего, пятнадцатиэтажного яруса дворца ордена. Смущённо опустив голову, он сказал:
– Вайла, это вход на Женскую половину нашего хольда. Войди и осмотри свои покои, дорогая. Если ты захочешь видеть меня, то я буду в своём рабочем кабинете.
Первая леди ордена вежливо поклонилась и величественной походкой направилась к двустворчатым дверям. Огромная створка, не смотря на её немалый вес, открылась легко и плавно, стоило только её потянуть за ручку и совершенно бесшумно закрылась за молодой галанкой, одетой в пышный наряд, но уже через секунду обе створки распахнулись и Велимент увидел её на пороге в одной коротенькой рубашечке надетой на голое тело. Вайла стремительно бросилась к своему мужу на руки и, крепко обняв его за шею, воскликнула:
– Вел, единственное, что я хочу здесь осмотреть, так это нашу спальную!
С этой минуты Велимента уже ничто не интересовало. Всё, что ему требовалось, имелось в ближайшей спальной комнате, – большая, удобная кровать с упругим матрацем и его строгое требование полного невмешательства в их личную жизнь, обозначенное тем, что закрыл двери-ворота, ведущие в его хольд. Теперь, пока они не откроются, никто не мог осмелиться его побеспокоить даже по серьезному поводу, не говоря уже о всяких пустяках. Поэтому практически целую стандартную неделю они оставались закрытыми и празднества в Варкенардизе проходили без него и Вайлы.
