Это было печально, но никак не связано с ее смертью. Насторожило Каллисто другое: чистота. Ни пылинки на полу, ни одного отпечатка рук на полированном дереве. Так не бывает, если кто-то проводит в комнате хотя бы час, а Мередит чуть ли не жила здесь. Она арендовала именно эту часть «Дома отдыха» так часто, что другие клиенты вряд ли успевали хоть как-то вклиниться в созданный ею график бронирования. Да и зачем, если есть другие залы?

Можно было предположить, что уборку провели по правилам, просто потому, что так положено. Но тогда обнулили бы и фотографии, да и настройки окна вернули бы к серой пустоте, которую уже новый пользователь заменил бы на нечто более привлекательное. Если комнату закрыли на техническое обслуживание, дроны должны были сначала устранить проблемы, потом только провести уборку.

Каллисто подошла к журналу обслуживания – небольшому экрану, искусно замаскированному под картину. Там можно было посмотреть, когда проводилась уборка… Точно, официально еще ничего не было. При этом помещения выглядели так, будто сюда запустили сервисного дрона с программой генеральной зачистки. Вот и как это понимать?

– Что ты здесь делаешь?

Голос прозвучал громко, уверенно – а главное, неожиданно. Каллисто вздрогнула, но только внутри, она не собиралась так позорно выдавать свою истинную реакцию. Плохо уже то, что она позволила кому-то подкрасться к себе… Она ведь знала, что дверь сломана, что запереться не получится! Но она ожидала, что все равно услышит приближение любого человека еще до того, как он войдет.

Человека, может, и услышала бы… Так ведь пришел не человек! Обернувшись, Каллисто увидела именно того, кого и ожидала увидеть: Сатурио Барретта.

Когда-то, когда она только попала на борт, Каллисто возлагала на него большие надежды. Ей уже доводилось слышать от местных, что все Барретты одинаково плохи. Но она делала ставку на то, что Сатурио все-таки станет исключением. Во-первых, он лидер, он явно умнее, сложнее остальных. Во-вторых, она помогла ему, вывела из гипнотического транса, в определенный момент они были действительно близки. Да, Сатурио не успел это осознать, ее увели раньше, чем он окончательно проснулся. Однако подсознательно он должен был ее запомнить и стать более восприимчивым к манипуляциям.

Того, что она собирается на него влиять, Каллисто не стеснялась. Это часть работы гетер, их такому учат. Да и вообще, все пытаются манипулировать друг другом, гетеры хотя бы делают это изящно! Поэтому, начиная общаться с ним уже на борту «Виа Ферраты», Каллисто надеялась, что Сатурио поддастся ей, заинтересуется… подчинится.

Не сложилось. Он знал о том, что она для него сделала, и даже поблагодарил. Но его взгляд при этом оставался холодным, непроницаемым… Его Каллисто не могла прочитать так, как других людей, она лишь отдаленно представляла, о чем он думает. Тогда она переключилась на Гюрзу… Но Гюрзы больше нет, значит, нет и более сложной цели.

Сатурио смотрел на нее, не моргая, и ей стоило немалых усилий удержать улыбку, не показать страх, который уже кольнул душу ледяными иглами.

– Я пытаюсь понять, что произошло с Мередит. А ты?

Сатурио ее вопрос проигнорировал:

– Вы были знакомы?

– Не близко.

– Тогда какое тебе дело?

– Мне жаль ее.

– Не аргумент.

– Для меня аргумент, – пожала плечами Каллисто. – Есть люди, которых никто больше не пожалеет. Почему бы мне этого не сделать?

– Жалеть можно где угодно. Не обязательно для этого мешать работе полиции.

– У меня не было ощущения, что полиция действительно работает.

Она не хотела его провоцировать, однако и лгать ему не хотела, ложь – слишком очевидный признак слабости. Каллисто понятия не имела, задели ее слова кочевника или нет, пялиться на нее он продолжил так же, как раньше.

– И что же ты сделала лучше, чем полиция?

– Пришла к выводу, что ее убили здесь, – ответила Каллисто, по-прежнему выдерживая его взгляд. – В этих апартаментах она бывала куда чаще, чем в своей спальне, здесь ее проще было застать. Тут изначально была полная звукоизоляция, это дало бы убийце несколько часов наедине с жертвой. Кроме того, сюда никто не пришел бы с обыском, не так, как в ее жилище… И тут проще было провести уборку, при «Доме отдыха» наверняка есть собственные бытовые роботы.

– Что-нибудь еще?

Она понятия не имела, верит он ей или нет. Все это время Сатурио не двигался с места, просто застыл там, скрестив руки на груди. Он пришел не один… Не совсем один. Других кочевников с ним не было, однако он привел служебного дрона, металлическую псину, способную хотя бы временно блокировать дверь и обеспечить звукоизоляцию… И тогда уже Каллисто станет жертвой, на много часов застрявшей наедине с убийцей. Если она погибнет… Это кто-нибудь заметит? И, заметив, попытается разобраться?

Это были дурацкие мысли, но отстраняться от них становилось все сложнее. Особенно когда Сатурио все же сделал шаг к ней, будто бросая вызов. Ей инстинктивно захотелось отстраниться, но Каллисто заставила себя остаться на месте. Животным нельзя показывать страх… Особенно если бежать уже некуда.

– Еще, даже если убийца в чем-то просчитался и оставил следы, найти его будет не так просто, – признала Каллисто. – Это место общего пользования, сюда мог прийти кто угодно. А этот человек уже показал, что умеет изменять настройки камер наблюдения.

Хотелось добавить, что с полицейским доступом сделать это даже слишком просто, но она сдержалась. Ее положение и без того становилось слишком зыбким… Сатурио казался равнодушным, он не позволил себе показать и тени ярости. Но он уже подошел куда ближе, чем допускали правила приличия. Каллисто не пыталась бежать лишь потому, что знала: она никуда не денется.

Она еле заметно повела рукой, и клинок, до этого скрытый в рукаве, скользнул в пальцы, коснулся ее ободряющим холодом. Это ее не спасет, но… Задача Сатурио хотя бы не станет слишком простой.

Проверить, сколько она способна продержаться в битве с кочевником, Каллисто так и не довелось: в комнате зазвучал новый голос.

– Я ведь вам не помешаю? Нет, ну кому-то точно помешаю, но вы сможете это пережить, потому что делом надо заниматься, а не друг другу в нос дышать!

Мира вошла в комнату так, будто ничего особенного не происходило… Будто она имела полное право тут находиться! Вряд ли она действительно испытывала такую жизнерадостность, да и притворялась она без особого энтузиазма: ее взгляд оставался настороженным и колючим. Она не пыталась угодить кочевнику, она этим спектаклем просто предлагала ему мирный разговор, а не очередное выяснение отношений.

И Сатурио принял ее условия: он отступил на пару шагов, и Каллисто украдкой вздохнула с облегчением.

– Место преступления превращается в проходной двор, – раздраженно поморщился он.

– А ты тоже считаешь, что это место преступления? – поинтересовалась Мира. – Повторять то, что вы тут обсуждали, не нужно, я подслушивала из коридора.

– Зачем?

– Потому что мне не нравится, когда в единственном месте, пригодном для жизни в Секторе Фобос, кого-то убивают, а я не знаю, кто, зачем и не стану ли я следующей. Мне – по необъяснимой причине! – любопытно, делает ли полиция хоть что-нибудь. Сначала казалось, что ничего. Потом возникли основания предположить, что хотя бы один Барретт выполняет свою работу.

– А ты ожидала, что вся полиция станции бросится разбираться в убийстве депрессивной медсестры? – усмехнулся Сатурио.

Мира отступать не собиралась:

– Уж лучше это, чем убийство равноправных жителей станции без причины и предупреждения.

Она провоцировала его так спокойно и бесцеремонно, что даже Каллисто стало не по себе. И сейчас, если бы Сатурио был склонен к животной ярости, он вполне мог бы напасть… Что с того, что их двое? Таких, как они, он и дюжину убьет без особого труда!

Но он не напал, он как раз отвел взгляд. Похоже, он убийством Гюрзы не гордился… Знал ли вообще о плане братьев и сестры?