После отчаяния полного пришел момент отчаяния абсолютного, и только когда на смену ему явилось отчаяние кромешное, замок снисходительно щелкнул – и открылся.

– Да здравствует Вадька! – завопила за его спиной Мурка.

Но еще громче закричала Кисонька:

– Да здравствует Большой Босс!

– Вот за здоровье Большого Босса там, в Лондоне, я бы как-то не волновался! – едко процедил Сева.

– Хватит бухтеть, – рассеянно бросил Вадька, аккуратно потянув за ручку. Дверь приоткрылась. – Заходите…

Сева нерешительно оглянулся на брошенную ярко-оранжевую кучку прорезиненной одежды.

– Она теперь тут навечно останется, вместе с остальным мусором? – с тоской спросил он, вспоминая длинный чек из магазина.

Никто ему не ответил. Подавленные царившей вокруг темнотой и тишиной, компаньоны вступили сквозь металлическую дверь… в поджидающую их неизвестность.

Высоко под потолком что-то тихо загудело… Катька коротко вскрикнула – у самого верхнего края стен медленно и неуверенно разгорался слабый бледный свет. Его огоньки вспыхивали один за другим, примерно на расстоянии метров пяти друг от друга. Из темноты проступил длинный, выкрашенный синей масляной краской коридор, с тянущейся вдоль стены серебристой трубой и толстыми кабелями. На трубе и кабелях краской были нанесены непонятные цифры.

– Аварийное освещение, – прошептал Вадька – в стоявшей тут тишине хотелось говорить только шепотом. Он отключил фонарь на каске.

– Пошли, что ли? – отключая свой, предложил Сева. – Чтобы что-то сделать с террористами, надо хоть одного найти.

– Лучше всего бы найти центр управления хранилищем. Или, для начала, хотя бы тот самый пост наблюдения с экранами. Только кто его знает, где они! – Вадька огляделся, словно надеялся узреть необходимые ему объекты прямо сквозь стены. – Схемы базы у нас нет – в том журнале был указан вход, а дальше – все!

– Опять американские шпионы недоработали! – Мурка была явно недовольна деятельностью ЦРУ.

– Пойдем вдоль кабеля, – принял решение Вадька. – К какой-нибудь электронике он нас точно выведет!

Они миновали тяжелую герметичную дверь, сейчас открытую и закрепленную на фиксаторе. Теперь перед ними протянулся новый коридор, с четкими прямоугольниками дверей по бокам. На каждой – буквы, и только на одной они складывались в понятную надпись – «Буфет».

Сыщики прошли в следующую гермодверь – тоже открытую и зафиксированную. Под потолком нового коридора вновь исправно вспыхнули лампы аварийного освещения.

– Странно, что никто до сих пор не обратил внимания на эту иллюминацию, – пробормотала Кисонька. – Здешняя база, конечно, большая, но… – она не закончила фразу, все и так было понятно. Неужели это хранилище – такое громадное, что засевшие в нем террористы так до сих пор и не заметили появления чужаков? Сыщики невольно прислушались. Тишина. Гулкая, как бывает только в больших и… совершенно пустых помещениях. Тишина, нарушаемая лишь звуками их дыхания.

– Я тоже думала: мы как войдем, а они на нас как кинутся, как начнут палить! – объявила Катька. – А мы – в них!

– Из чего мы в них палить будем? Из гуся? – презрительно поинтересовался Сева.

Восседавший у Катьки на руках Евлампий Харлампиевич недовольно скосил на Севу один глаз, но даже не гоготнул. Посчитал это ниже своего гусиного достоинства.

– Дальше идем, – буркнул Вадька. На самом деле, полное отсутствие каких-либо признаков жизни его тоже пугало. А что, если они с Большим Боссом ошиблись, и найденный ими путь завел совсем не туда? Что, если это не хранилище, где прячутся образцы созданного на «Южмаше» ядерного оружия, а просто какой-то давно законсервированный и позабытый, никому больше не нужный объект? И пока они здесь из коридора в коридор шастают, террористы спокойно потрошат хранилище, расположенное совсем в другом месте…

Следующий коридор вознаградил их блуждания пультом с многочисленными кнопками и рычагами. Пульт был абсолютно мертв – ни лампочки, ни огонечка. Позади него находилась крепко запертая дверь. И все. Дальше хода не было.

– Вот тут у меня уже все! – проводя ребром ладони по горлу, прорычала Мурка. – Я сейчас озверею и вынесу ее на фиг, эту дверь!

– Тише! – шикнул на нее Вадька.

– Что – тише, почему тише! – взвилась потерявшая терпение рыжая. – Ты что, не врубился до сих пор? Нету тут никого! Ни единой живой души!

В этот момент за плотно закрытой дверью вдруг загудело… и послышался звук. Воды. Совершенно типичный и хорошо знакомый звук сливаемой в унитазе воды.

– А кто же тогда в туалете сидит? – немедленно задал встречный вопрос Вадька. – Зомби дохлый?

Уже присевшая под прикрытие пульта Кисонька дернула Вадьку за куртку, заставляя его пригнуться.

– Вы совсем с ума сошли с вашими спорами! – прошипела она. – Нас сейчас увидят! Назад, быстро!

Низко пригибаясь и настороженно оглядываясь на все еще закрытую дверь туалета, сыщики кинулись обратно, за угол коридора. Затаились, вжавшись в стену и напряженно прислушиваясь. Вокруг опять царила полная тишина – из туалета никто не выходил.

– Не все еще сделал, что ли? – пробормотал Вадька, осторожно выглядывая из-за угла.

В туалете немедленно опять спустили воду. Вадька судорожно дернулся обратно… И снова тишина. Из туалета никто не вышел.

– Понос, – рубанула откровенная Мурка.

– Странный какой-то понос, – косясь на часы, пробормотал Вадька. – С одинаковыми временными интервалами… – Он снова выглянул из-за угла. Воду опять спустили, но на этот раз Вадька не стал прятаться. Наоборот, он насмешливо хмыкнул и, прежде чем его успели остановить, зашагал вдоль коридора прямо к двери туалета.

– Крышей отъехал – не выдержал напряга! – заключила Мурка, бросаясь в погоню за другом. Не зная, что им делать, остальные сыщики гурьбой высыпали следом.

Но Вадька уже был возле двери туалета и засаживал отвертку между нею и косяком.

– Ой, Вадька, ты хочешь террориста прямо на унитазе взять? – подлетая к нему со спины, шепотом затарахтела Катька. – Мы забегаем, а он сидит, газетку читает, а мы на него…

Дверь, крякнув, открылась. Следуя ею же придуманному плану, Катька первой вихрем ворвалась в туалет. И остановилась, приоткрыв рот, с изумлением разглядывая… белый… одинокий… пустой унитаз. И никого!

– Ой! – тихо сказала Катька. Прижала руки к щекам и повернулась к компаньонам, широко-широко распахнутыми глазами вглядываясь в их лица. – Нету! Исчез! Он что, и правда… Террорист-зомби? – почти неслышным, умирающим голосом спросила она. – Он… Он растворился, да?

– Смылся, буквально! – рявкнул в ответ Вадька. – Не было тут никого, ясно? Слив автоматический, и все дела!

В подтверждение его слов бачок загудел, и на дно унитаза обрушился гремящий поток воды.

– Насчет слива ясно, – согласно кивнул Сева. – А вот что не было… – он торжественно предъявил извлеченную из мусорного ведра газету.

– Ну и что? – брезгливо пожала плечами Кисонька. – Может, она тут с 80-х годов прошлого века лежит?

– Но при этом число у нее – вчерашнее, – в тон ей ответил Сева. – Что здесь еще интересного? – Сева взялся за ручку маленькой двери, больше всего напоминавшей дверку кладовки.

– Швабра, надо полагать, – пробормотала Кисонька.

Но за дверкой в туалете швабры не оказалось. Там был… коридор. Еще один выкрашенный масляной краской коридор. Правда, на этот раз в нем не вспыхнули бледные лампы аварийного освещения. Коридор и так был освещен – очень ярко – расположенными под потолком белыми люминесцентными трубками.

Недоумевающие сыщики протиснулись в узкую дверь. В новом коридоре тоже было тихо и пусто. Лишь один-единственный предмет нарушал эту абсолютную, стерильную пустоту. Вадька поднял с пола канцелярскую картонную папку с завязочками и синими штампами на обложке: «Совершенно секретно», «Из конструкторского бюро не выносить». Папка была пуста.

– Это она, – убитым голосом сказал он, вертя папку в руках. – Папка, которую я на столе у Егора Викторовича видел. Значит, мы все-таки не ошиблись – это и есть хранилище! – Он еще раз покрутил папку и с сомнением добавил: – Только у Егора Викторовича она толстая была…