Наконец, последний вариант – все же вносятся изменения в действующую классовую идеологему, и взамен схемы трех классов (r = 3) принимается пятеричная (r = 5).
В пользу трансформации свидетельствуют, кажется, все структурные аргументы: отпадает нужда в системных ограничениях демократии, снимается настоятельная потребность во всемогущей "мафии", снижается социальная напряженность, классовое ядро общества составляет репрезентативное большинство, уменьшается зависимость внутренней социально-политической обстановки от неблагоприятных внешних воздействий. Пятеричная идеологема ориентирована на движение в сторону социального мира, на утверждение климата классового, а вместе с ним и межнационального сотрудничества (а значит, и на рост социальной мобильности, внутреннего динамизма).
Поскольку пятеричной идеологеме, в отличие от троичной, присуще наличие не одномерной, а двумерной престижной шкалы (см. разд.6), постольку возрастает социальная мотивация на получение образования, повышение квалификации, на инновации. Вслед за утверждением идеологической престижности "интеллигентных" занятий оправданно ожидать и интенсификации процессов перераспределения национального дохода. И не по примитивному деструктивному сценарию "отнять и поделить" (нигилизм в отношении к собственности и без того порождает много проблем), а посредством перемен в межклассовых отношениях. Ведь величина вознаграждения за труд определяется, как известно, не только количеством и качеством этого труда, но и социально-психологическими факторами: "уважаемым людям" платят больше. (В частности, подобному фактору обязана своим успехом историческая борьба западных профсоюзов за повышение прав и заработной платы работников: последние "заставили себя уважать".)
Аксиологический градиент в пятичастной классовой идеологеме, если взглянуть на рис.1, направлен по диагонали из нижнего правого угла в левый верхний (от бедного класса и крестьян к богатому классу и интеллигенции). Ввиду того, что деньги по-прежнему во многом служат мерилом человеческих отношений, то не только престиж идет вслед за ними, но и они за престижем. Снижение неравномерности распределения национального дохода, в свою очередь, оказывает благоприятное влияние на развитие национальной экономики, поскольку корзина потребления богатых состоит в значительной части из эксклюзивной зарубежной продукции, тогда как корзина менее обеспеченных слоев включает бо льшую долю продукции массовой и отечественной.
Движение денег вслед за престижем поддерживается и другими механизмами. Вместе с повышением социального авторитета "интеллигентных" занятий возрастает цена интеллектуального капитала, растет доверие богатых к соответствующему источнику инноваций, а значит, интенсифицируются инвестиции в новые технологии. Повышается и самооценка дополнительного идеологически "высшего" класса (интеллигенции), а вместе с ней и апелляция к собственным силам (установка создать что-то свое, "как Билли Гейтс", тем самым образовав совсем новую нишу). Если идеологема трех классов, как было сказано, запускает в России механизм порочного круга, работающего на общее понижение, то в данном случае обратная связь также присутствует, но меняет знак на противоположный /12/ .
Наконец, у рассматриваемого варианта пятеричной классовой идеологемы есть еще одно, пока не упоминавшееся, достоинство. Речь пойдет о зрительном ряде, или визуальной суггестии. Специалисты по рекламе, разработчики фирменной символики, идеологи прежних времен всегда понимали важность данного фактора. Поскольку целевой аудиторией всякой классовой идеологемы является общество в целом, постольку здесь изначально следует ориентироваться на особенности массового восприятия. "Креатив" в данном случае – не салонный изыск, а подчиняется критериям простоты, яркой наглядности и доходчивости для практически любого из членов социума.
ХХ век, включая отечественную историю, предоставляет нам незабвенные образцы социально-визуальной продукции. У всех в памяти "иконографические" изображения самодовольного пузатого богача-капиталиста во фраке, цилиндре и с сигарой в зубах, а рядом с ним небритого, сутулого, изможденного бедняка в лохмотьях. Идеологический союз двух главных классов сталинского СССР нашел гениальное выражение в монументе Мухиной "Рабочий и колхозница", производившем яркое впечатление не только на миллионы соотечественников, но и левых европейских интеллектуалов той эпохи /13/ .
В позднесоветский период, вместе с распространением образования и официальным признанием роли НТР, коммунистические идеологи отказываются от пренебрежительного ярлыка для интеллигенции как прослойки и вводят в оборот более комплиментарный штамп "советская интеллигенция". Общим местом плакатов тех лет становится тройка смотрящих в одну сторону (возможно, в ту, где маячил коммунизм) мужественного рабочего в синей спецовке, с гаечным ключом или штангенциркулем /14/ , смахивающей то ли на Любовь Орлову, то ли на Мерилин Монро колхозницы с серпом и в красной косынке, а также облаченного в костюм и галстук сосредоточенного интеллигента в очках. Можно сколько угодно иронизировать над незамысловатостью подобных средств воздействия на массовое сознание, однако с той поры едва ли что изменилось по сути (достаточно взглянуть на мир "пиара" и "попсы").
Тривиально просты, если угодно примитивны, любые стереотипы, включая и классовые, и исключительно в этом качестве они достигают цели. Если ноуменальному массовому восприятию пятиклассовой идеологемы способствуют прецеденты из языка (система лиц местоимений), фольклора (сказочные семьи) и проч., то эффект "схватывания" лишь усиливается, будучи подкреплен в визуальной проекции.
Нетрудно заметить, что рассматриваемая разновидность пятисоставной классовой идеологемы позволяет не изобретать ничего принципиально нового – образы богатых, бедных, интеллигенции, рабочих, крестьян уже давным-давно заготовлены, разве что художники внесут без труда подобающие поправки на время (так, по эксклюзивному социальному заказу богатых, толстяка с сигарой можно заменить, например, по-спортивному стройной фигурой с теннисной ракеткой и нефтяной вышкой подмышкой, а крестьянин может предстать не в виде колхозницы в комсомольской косынке, а в виде фермера, по-рыцарски горделиво оседлавшего трактор).
