Американцам с их впитанным с молоком матери либеральным сознанием, с сильными изоляционистскими предрассудками достаточно трудно, признаемся, было полностью осознать новейшие мировые реалии и согласиться, без особых смущений, с рядом сторон своей новой объективной функции (звание “мирового жандарма”, согласитесь, не всем приятно носить). Поэтому, для того, чтобы мировому сообществу последовать необходимым законам рационального бессознательного (см. обязательные особенности всех бифуркаций №3), с Америкой просто обязано было случиться нечто столь убедительное, что заставило бы ее отбросить всякие колебания и сомнения, оказавшиеся неуместными в наличных условиях . 11 сентября это, кажется, произошло. Отныне не только в Америке, но практически и никто в мире не нуждается в специальных объяснениях и оправданиях, почему мировые порядки должны сдвинуться к установлению полицейского режима. “Момент истины” наступил, на террор кишащих повсюду тайных и злобных врагов надо ответить своим, прогрессивным террором. Мне представляется правдоподобной гипотеза, что в мировом сообществе, уже больше десятилетия переживающем третью бифуркацию, началась третья и подбифуркация . Таксономическая аналогия – СССР после “Великого перелома”.
Да простят меня за невольную иронию, она, конечно, относится не к крови невинных жертв, а исключительно к той размеренной “механичности”, с которой история современных – образованных, массовых – обществ воспроизводит свои логически обязательные циклы. Механизм рационального бессознательного сработал как часы и в настоящем случае. Механизм этот безличный, вне всякой морали. В различных конкретных случаях разнятся специфические мотивы перехода общественных систем из одного политического состояния в другое, но всегда неизменна их логика, их рациональный смысл.
Не лишен любопытства, наверное, и феномен идеологических параллелизмов в различных системах, переживших одинаковое число бифуркаций. Так, в России после Великой Октябрьской революции (№3) “окончательно ” установился коммунистический режим, принесший с собой осуществление вековых чаяний человечества. Романтическая часть революционеров провозгласила было наступление “золотого века”, более обстоятельное большинство предпочитало прибегать к марксистско-гегелевской идеологеме “конца истории ” (в самом деле, если движущий механизм истории – борьба классов, а в государстве рабочих антагонистические классы исчезли, то о какой дальнейшей истории речь?). В Германии после “национальной революции” 1932-33 гг. (№3) утвердился тысячелетний Третий рейх, после которого “ничего не будет” , осуществилась мечта средневековых прозорливцев и мистиков. В Италии Муссолини окончательно возродилась слава Древнего Рима. Еще на заре третьей мировой бифуркации американский политолог Ф.Фукуяма пишет статью “Конец истории?”, мгновенно с энтузиазмом подхваченную по свету. И действительно, если коммунизм почил навсегда и у мирового либерализма не осталось врагов, то история, продвигающаяся вперед посредством противоречий (тот же Гегель), попросту останавливается, наступает вечное торжество либеральных принципов и идей.
На днях, на гребне третьей подбифуркации в мире президент Дж.Буш произносит сакраментальную фразу: у зарубежных государств есть только два пути – “или быть с Америкой, или с террористами”, перифраз библейского “кто не с нами, тот против нас”. У тертого русского при этом спазматически сжимается сердце: ведь последнее служило одним из главнейших лозунгов в СССР 1930-х гг., периода бескомпромиссной борьбы с кишащими повсюду скрытыми диверсантами, заговорщиками и врагами.
Допустима досада при обнаружении типологического сходства наступившей мировой политической ступени со сталинизмом, но это, к сожалению, верно помимо всяческих ламентаций. Чисто рационально, это необходимый этап в развитии большинства общественных систем. В книге об этом речь также шла: мировое сообщество в целом пошло по пути развития не стран “морских”, “талассократических” (США, Британия, Нидерланды, Япония), ограничившихся в своей истории лишь двумя бифуркациями, а вместе с началом третьей бифуркации вступило на дорогу стран “континентальных”, “теллурократических” (Франция, Россия, Германия, Италия, Китай…), вслед за второй переживающих третью политическую бифуркацию, затем четвертую, пятую… “Тоталитарный” этап (№3) в последнем классе систем неизбежен.
Повторяю, поскольку наш анализ – исключительно рационально-типологический, постольку любые аксиологические (моральные, идеологические) критерии тут абсолютно не при чем. Как говорят в таких случаях, истина не ведает ни смеха, ни слез, аналогично и с истинами рационального бессознательного. Поэтому хотя всякий язык, на котором обсуждаются политические проблемы, традиционно идеологизирован, следовательно, преисполнен имплицитных оценок, я бы очень просил постараться понять все вышесказанное без любых “хорошо или плохо”.
В связи с этим, наверно, полезно хладнокровно взглянуть на наличное состояние мирового сообщества. В нем в самом деле резко доминируют по численности континентальные по типу народы, культуры. То либерализирующее историческое воздействие широкой торговли, активных контактов, которое произвело “смягчающий”, “цивилизующий” эффект на морские страны и превратило их в пионеров модернизации, подавляющее большинство народов обошло стороной. Мир в целом, в чем мало сомнений, преимущественно “континентален”. Он как целое, вдобавок, фатально отстал от заданных передовых рубежей (см. неприемлемо колоссальный контраст в уровнях модернизации в мире), по-прежнему слишком далек от тех внутренних критериев и мотивов, которыми пользуется узкий слой развитых стран. 4/5 мирового сообщества – бедные. Но главная загвоздка даже не в этом, а в том, что в своем нынешнем состоянии последние попросту неспособны и/или “не хотят” развиваться, т.к. в их коллективном сознании в зияющем дефиците те начала, которые и придают динамизм, сообщают импульс прогрессу. Поэтому проблемы в мире накапливаются несопоставимо быстрее, чем решаются. Полагаться на саморазвитие каждой страны (пуристически либеральная идея) в таких условиях стало и недальновидно, и опасно.
