Еще один вариант – это, скажем, деление позиции "средний класс" на следующие группы: 1) работодатели (employers, имеются в виду мелкие и средние собственники), 2) работники (employees), 3) самонанятые, т.е. работодатели самим себе (в частности, представители так называемых свободных профессий). Такой вариант легко поддается "иконографической" трансляции: например, надменный и подозрительный работодатель, пришибленный изможденный работник (можно пририсовать коричневые нарукавники) и "расхристанный" представитель свободных профессий с выражением на лице "а мне все до лампочки, я сам по себе" (не исключено, с пестрым панковским гребнем на голове).

Настоящая разновидность, возможно, когда-то окажется в состоянии всерьез претендовать на место в классовой идеологеме, но предварительно критерий социальных отношений на базе распорядительных функций должен занять то ключевое место в общественной психологии и образе жизни в общенациональном масштабе, которое способно стать конституирующим в процессе классообразования. Но при наличном состоянии экономики и общественного сознания подобное деление выглядит преждевременным, хотя партии "прогрессивной" направленности при желании имеют возможность взять такую или аналогичную схему на вооружение в своей пропаганде ("внутри Садового кольца").

Подводя итог настоящей части исследования, необходимо отметить следующее. Если требование пятичастности искомой классовой идеологемы (r = 5) и путь ее достижения посредством деления позиции "средний класс" на три крупные социальные группы представляются в целом обоснованными в рамках настоящей модели, то вопрос о конкретном составе таких трех групп остается дискуссионным. Были рассмотрены следующие варианты: "высшая, средняя, низшая часть среднего класса", "служащие (интеллигенция), рабочие и крестьяне", "собственники, менеджеры, рядовые работники", "final authority level, senior, law", "работодатели, работники, представители свободных профессий" и по совокупности обстоятельств наиболее перспективным пока выглядит второй вариант.

Упомянутое "пока" здесь принципиально. Во-первых, преимущества данной разновидности идеологемы отнюдь не в последнюю очередь обязаны сегодняшнему состоянию социально-политической системы, наличной ступени развития экономики. Если, скажем, через 10-20 лет поступательного роста ВВП произойдут социально значимые перемены в уровне жизни, общественном сознании, и средний класс в западном понимании составит действительное большинство, то необходимость в подобной идеологеме может отпасть /16/.

Так, в 1999 г. Ю.Н.Солонин и С.И.Дудник писали: "В нашей стране, лишенной в нынешнем ее виде органической социальной связи, и определяемой в значительной мере детерминантами политического происхождения, в ней имеются ли предпосылки единого среднего класса? Пока мы видим более выраженную динамику обособления, особенно по этническому признаку. Следовательно, требуется некая особая мера социального времени в пределах которого, возможно, снимется острота обособляющих тенденций и скажется унифицирующий социальный эффект. Им на смену должна придти социальная политика создания таких социальных структур, в которых основную массу должны составить люди обеспеченные в удовлетворении своих основных притязаний и потребностей, имеющих надежные гарантии стабильности своего существования и претендуемого улучшения благополучия. Их мировоззрение можно было бы определить как консервативный оптимизм" [15, с.21]. Когда такая перспектива реализуется, возможно, станет целесообразным вновь скорректировать идеологический курс. Таким образом, наш дискурс во многом следует отнести к той ветви науки, которая называется транзитологией и занимается поиском оптимальных маршрутов развития на этапе перехода от тоталитарных обществ к современным демократическим.

Приведенный список возможных разновидностей классовых идеологем не является, конечно, исчерпыващим. Эту часть мы предлагаем в качестве предмета дискуссии – как для специалистов, так и широкого круга заинтересованных лиц, поскольку при любом раскладе классовая идеологема, во-первых, должна отличаться логической простотой, и во-вторых, должна опираться на общественное согласие.

При этом согласие, разумеется, не означает единогласия. Если исходить из нашей модели, то принципиальным по отношению к классовым идеологемам является вопрос не столько их конкретного состава, сколько структурной кратности (величина r ). Поэтому если разные социальные группы будут придерживаться предметно различных представлений о классовом составе, однако при этом структурно гомологичных (одинаковые r ), то по-прежнему удастся избежать тех негативных последствий, которые связаны с несоответствием партийно-идеологической и классово-идеологической систем (n не равно r ). Так, в Европе до сих пор в широком хождении не только схема богатого, среднего и бедного классов, но и традиционно марксистская: буржуазия, пролетариат и крестьянство, – обладающая той же кратностью.

В процессе проведения экономических, политических, социальных реформ российские власти систематически пренебрегали социально-идеологической работой. Такое положение объясняют, во-первых, реакцией на засилье пропаганды при тоталитарном режиме, во-вторых, акцентом на экономических мерах (и тон в правительствах задавали в первую очередь экономисты, а не идеологи), в-третьих же, разобщенностью российских элит, неспособных прийти к содержательным формулировкам своих интересов и целей. Сейчас отношение к идеологическим инструментам отчасти меняется, однако по-прежнему предпочтение отдается решению текущих задач, а не стратегической линии. Результат – борьба лишь с последствиями, а не причинами негативных явлений.

При превалирующем позитивистском взгляде на социум как прежде всего "экономическую машину" происходит недооценка духовных, социально-психологических факторов. До сих пор встречается мнение, будто на Западе, в частности в США, наблюдается нечто подобное. Американские элиты в свое время приложили незаурядные усилия, чтобы добиться перемен в классовом сознании и самосознании масс. О необходимости государственной пропаганды не забывается и теперь, вплоть до скандальных проявлений (см., напр., [14] /17/). Даже курс в кильватере западных стран (догоняющая модернизация) предполагает обращение к аналогичным же средствам. К слову, предмет настоящей статьи безотносителен к чисто вкусовым спорам славянофилов и западников, особенно если принять во внимание аргумент, что одна из конечных целей вестернизации состоит в усвоении главного западного образца – привычки жить собственным, а не чужим умом, по крайней мере, отказа от роли троечника, заглядывающего в рот учителю и почитающего за последнюю истину всякое его слово.