Начало формы

Конец формы

В настоящей главе предстоит проверить гипотезу об еще одном проявлении элементарно-математических навыков социума в современной, или относительно современной, политике. На сей раз предметом исследования станет численное соотношение между "размерами" – "объемами" или "весами" – таких парных субъектов как послевоенные Запад и Восток (США и СССР), РСФСР и группа нерусских республик в бывшем СССР, Англия и неанглийская часть Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, электораты правящей партии и оппозиции в биполярных партийных системах и ряд других.

В данном случае, в отличие от закономерностей двух предыдущих глав, речь пойдет не о целых числах, а о дробных, и в обращении не обязательно точных, а приближенных. Два класса таких величин умели различать еще в древности. Скажем, площадь комнаты: 22 м2, точнее 22,35 м2, еще точнее 22,347 и т. д., – не может быть абсолютно точно измерена, что, однако, не мешает на практике. Совершенно иначе обстоит, например, с размерностью физического пространства: в классических рамках она равна трем, и не приблизительно, а абсолютно строго (не 3,1, не 3,01 и т.д.). Следуя пифагорову различению, можно сказать, что в центре внимания настоящей главы не арифметический ("логистический"), а геометрический аспект реальности, хотя, как минимум, со времен Леонардо Пизанского (ХIII в.) над логической пропастью между арифметикой и алгеброй, с одной стороны, и геометрией, с другой, возведены довольно прочные, хотя и висячие, мосты.

Послеялтинский мир отличался, как известно, биполярной структурой. К 1960-м гг. в нем установился военно-стратегический паритет, политическое и идеологическое равновесие между демократическим, капиталистическим Западом, с одной стороны, и тоталитарно-коммунистическим Востоком, с другой. Вслед за Второй мировой войной, помимо формирования двух названных лагерей, состоялся процесс бурной деколонизации, приведший к образованию новых независимых государств и организации в 1961 г. Движения неприсоединения. Несмотря на перманентную "холодную войну" между двумя активистскими блоками, это было достаточно стабильное, устойчивое устройство, позволившее не только избежать глобальной катастрофы, но и на протяжении полувека поддерживать приемлемый порядок в реальности и в умах. Каждая из двух сверхдержав стремилась расширить свою зону влияния за счет другой, но вскоре установился относительный гомеостаз, или динамическое равновесие. Какие факторы ответственны за результат "дележа"?

На первый взгляд, подобных факторов множество, и позитивная мысль предложит сложную комбинацию из экономических, технологических, природных (географическое положение, сырьевые запасы, климат, почва), демографических показателей, состояния вооруженных сил и степени эффективности дипломатии. Мы же попробуем испытать совсем другую – значительно более элементарную, "редукционистскую" – гипотезу. А именно используем предположение, что итог разделения сфер влияния между двумя активистскими субъектами зависит главным образом от свойств их базовых ценностей, целей , от того, что они на самом деле (а не только декларативно) хотят. Что произойдет, если механизм деления окажется таковым? Здесь, к счастью, возможна количественная оценка.

Введем обозначения. Пусть а – характеристический объем первого из акторов, или субъектов, b – второго. Пусть, кроме того, с – суммарный объем. В данном случае под ним понимается полная совокупность стран, вовлеченных в процесс разделения.(1) Автоматически справедливо: а + b = c .

Вопрос о выборе конкретных критериев, согласно которым определяются величины характеристических объемов (т.е. что именно признается такими объемами), должен решаться отдельно для каждой задачи (для каждой пары акторов, каждой эпохи), и такой выбор должен отвечать сути происходящего. В качестве руководящего принципа можно принять: критерии таковы, какими их считают оба действующих субъекта, в их основе – ведущие ценности, предмет стремлений обоих активных участников. Подобное правило, заметим в скобках, созвучно пушкинскому предложению судить художника по законам, им самим над собой поставленным и признанным, т.е. сводится к требованию имманентности упомянутых законов, критериев. Сходным образом мы собираемся судить тех, кто задает правила игры в политическом мире.

Так, в аграрную эпоху, когда базовой ценностью, главным предметом политических и экономических вожделений стран служили земля и рабочие руки, за характеристические объемы должны быть приняты площадь территории и численность населения. Затем центр тяжести интересов стал смещаться в сторону источников сырья, рынков сбыта, объема промышленной продукции. В статье "Неясность национального интереса" Ф.Фукуяма отмечает: "В начальные периоды промышленной революции мощь государства в основном определялась территорией, ресурсами и населением. Было естественным для того времени, чтобы борьба в мире шла за обладание именно этими вещами ‹…›. Однако в условиях современной постиндустриальной глобальной экономики основной источник добавленной стоимости заключается в технологических нововведениях и человеческом материале ‹…›. Природные ресурсы, численность населения и размеры территории играют крайне незначительную роль для способности современной экономики производить огромные объемы материальных благ ‹…›. Сегодня основной "национальный интерес" буквально любой страны заключается в поддержании уровня роста производительности труда и дохода на душу населения".(2) Итак, всякий раз – в зависимости от конкретного исследуемого явления или самостоятельного аспекта явления, от особенностей принятой к исследованию эпохи – характеристические объемы обладают своей собственной "физической" размерностью, различны и способы их определения. К данному вопросу придется еще не раз возвращаться.